— Мэм, вы такая замороченная. — Ленивым голосом, но смакуя каждое слово, говорила Гувер, пытаясь дотянуться ногами до потолка. — Вы, русские, все такие? Поддерживаете имидж загадочной и непонятной души? Читала я ваших философов, сплошное умствование, ничем не обоснованное. Самоуничижение, доходящее до мании величия. Надо же было додуматься объявить себя народом-богоносцем, спасителем Вселенной! И это нация, погрязшая в распутстве и пьянстве! Да у вас не экономика, а смех один! Вы не то что тяжелую, уже даже легкую промышленность возродить не сможете!
— Рот закрой. — Негромко приказала Татьяна.
— Ага, уже дрожу вся. Видала я ваш махровый патриотизм, просто смешно. И это у человека, который передавал сведения о своей стране американской военной разведке! Где логика? У вас там все такие?
— Заткнись.
— Давайте больше слов, в России вас оценят, может, даже не сразу пришибут, когда решите вернуться… ой, что-то вы не торопитесь туда. Конечно, со стороны эту помойку любить легче.
— В чем твоя проблема?
— Моя?! Это не я бросаюсь на людей, как бешеная! Не я строю из себя непонятую загадочность. Ах, эти американцы, такие тупые пожиратели бургеров… а если вы такие умные, что же вы в такой жопе?
— Как это типично. — Не выдержала Михайлофф. — Для вас. Думать, что вы умнее всех. Эти ваши смешные идеи о всеобщем равенстве. Вы даже представить не можете, что не все такие же, как вы. Вы никогда не договоритесь ни с китайцами, ни с арабами, просто потому, что не поймете, что они другие. Вам кажется, что если кто-то назвал кого-то другим, он нацист. И вот поэтому вам никогда…
— Конечно, только вам! — Поддакнула Гувер. — Вы одна среди нас такая умная.
— Не просто умная. Я лучшая. — Просто и устало сказала Михайлофф. — Потому что я понимаю людей.
— Ну и гордитесь до пенсии! Недолго осталось, ха-ха!
— Тупая американка!
— Вообще я ирландка. — Невесть с чего сказала Мерида.
— Все вы одинаковые!
— Все да не все, а?
Гувер инфернально расхохоталась и, не выдержав, свалилась на пол, тут же перекатившись и приняв боевую стойку, но Татьяна и не думала ее бить. Вместо этого она окинула агента Джокер презрительным взглядом и снова отвернулась к стене.
— Ну-ну, при мне можно не притворяться. — Хмыкнула Гувер. — Я вас насквозь вижу.
— Да что ты видишь! — Прошипела Михайлофф, закидывая голову, потому что носом невесть с чего пошла кровь.
— Что вам печень надо лечить! Водка, Горбачев, матрешка, балалайка!
Неизвестно, чем бы окончился разговор, если бы дверь карцера не открылась, и на пороге не возник Коннор в компании взволнованного Солджера. Татьяна отвернулась, Гувер показала ее спине оттопыренный средний палец.
— Нам срочно надо в лабораторию! — С порога заявил доктор. — Я разработал для тебя…
Он покосился на спину агента Михайлофф.
— Сама знаешь что.
— Уже? — Всполошилась Гувер, отступая к стене. — Может, не сейчас?
— Что значит «не сейчас»? — Опешил Коннор. — Дорога каждая минута!
— Да ладно, не так уж я и… док, может, еще подождем? Мы такое придумали!
— Ты с ума сошла?! — Рявкнул доктор. — Это шутка для тебя, что ли?!
— Ты чем-то болеешь? — Ехидно поинтересовалась Татьяна, разворачиваясь и спуская ноги на пол.
— Дуростью! — В сердцах бросил Солджер. — Мерида, не глупи. Пойдем быстрее, реактив нестойкий, через час он будет недейственным, а тебя надо еще подготовить.
Гувер показала палец и ему, но заколебалась.
— Стив, ты-то с каких пор такой нервных стал?
— С тех самых, как увидел, что ты шоколад трескаешь!
— А ты ведь его не любишь. — Многозначительно добавил Коннор. — А кое-кто — так даже очень.
— Подумаешь, вкусы изменились!
— Слишком быстро они изменились. Пошли.
Солджер потащил ее из камеры за руку, Гувер упиралась, но все же шла. Татьяна, пользуясь случаем, тоже покинула карцер.
Два дня, проведенные без каких-либо средств гигиены, отнюдь не улучшили красивой женщине настроения. Не улучшил ей настроения и опирающийся о перила лестницы Дантон, где-то раздобывший чупа-чупс, и с его помощью успешно доводивший проходящих мимо агентов до белого каления, выразительно облизывая красный карамельный шарик с таким причмокиванием, что хотелось вырвать ему язык и растерзать его на мелкие кусочки, попутно топчась по снайперу ногами в шипованных ботинках пятидесятого размера.
— Вот из-за этого, — сказала Татьяна дрожащим от ярости голосом, — мы и расстались.
— Вот из-за этого, — парировал Дантон, смачно засосав конфету, — мы вообще начали встречаться. Рад знать, что прежнее чувство в тебе еще живо.
— Что-о-о? — Презрительно протянула Михайлофф по-русски, но Дантон понял.
— А что? Или я не лучший снайпер в этом коровнике? Какая прелесть, когда две цыпочки дерутся из-за тебя! Эх, жалко меня там не было!
— Из-за тебя, ты думаешь? — Хмыкнула Михайлофф.
— А из-за кого еще? — Самодовольно выпятил живот Джо.
Татьяна невольно бросила быстрый взгляд вниз, слишком быстрый, но Дантон успел поймать его направление. Гувер, размахивая руками, что-то доказывала своему другу Солджеру, который прикрывал мозгоправа Коннора. Лицо у нее было сердитое, у Коннора возмущенное, у Солджера — терпеливое, но непреклонное. Дантон отсалютовал им чупа-чупсом. Гувер посмотрела ему за спину и издевательски улыбнулась Татьяне, потом перевела взгляд на Солджера, кивнула ему и пожала плечами. Все трое повернулись спинами и отправились куда-то еще ниже. Мстительная Гувер, пользуясь моментом, с вывертом ущипнула Стива за задницу, он так и подскочил, потом быстро обернулась, помахала Татьяне ручкой и что-то сказала одними губами. «Старуха» — прочитал Дантон.
— Сука! — Выдохнула Михайлофф. — Тварь.
— Погоди-погоди… — Джо с хрустом разгрыз конфету. — Это из-за этого… Да ты с ума сошла! Он же вообще сопляк!
— Не твое дело! — Отрезала Михайлофф. — Только заикнись ему об этом, и я тебе спину перешибу!
— Ну а что. — Дантон с сожалением облизал палочку и бросил ее вниз через плечо, вызвав испуганный вскрик и последовавший за ним поток ругани, кажется, он угодил кому-то в стакан с кофе. — Мальчики любят женщин постарше. Вот у меня раз была…
— Мне вообще плевать. — У Татьяны на скулах выступили красные пятна. — Он об этом знать не должен, ясно тебе?!
— Да ему Мерд все расскажет!
— Не расскажет. — Заключила Михайлофф со странной уверенностью.
— Почему это?
— Господи, тебе не все равно?! — Татьяна развернулась и разъяренной фурией пошла по коридору, вызывая восхищенные взгляды.
— Женщины. — Заключил снайпер, разворачивая второй чупа-чупс.
Потом посмотрел туда, куда ушли Гувер и Солджер, и нахмурился.
— Что ты чувствуешь? — Спросил Коннор, снимая с Гувер мигающий лампочками шлем.
Солджер сноровисто откреплял от нее многочисленные проводки.
— А что должна? — Тускло спросила Мерида.
Ощущение было такое, будто из нее вынули половину души, да так оно и было. Куда-то исчезли все эмоции, мысли, в голове было пусто, как в колоколе.
— Спать не хочется?
— С кем? — Вяло пошутила Гувер, но больше по привычке.
Спать не хотелось, не хотелось вообще ничего.
— Все показатели в норме. — Коннор посмотрел на экраны. — Для тебя это прошло без потерь… по крайней мере, видимых.
— Ты его убрал? — Спросила Мерида, просто потому, что надо было что-то спросить.
— К сожалению, только заблокировал. Какое-то время ты будешь ощущать себя немного другой, потому что твой плохой парень перестанет путать тебя своими эмоциями, идеями, навязчивыми мыслями…
— А потом?
— Потом надо будет повторить. Антидот рассасывается.
— С каждым разом он будет все менее действенным. — Гувер тоже бросила взгляд на экраны.
— Мы что-нибудь придумаем. — Заверил Коннор. — Твои способности суперсолдата, кстати, не пострадали.
— Какое счастье. А как насчет моих способностей мегамозга?
