— Нужно доставить тело в апотекарион, — сказал Деифоб. — Некоторые инквизиторы прячут в телах инфохранилища. В затылке или у основания позвоночника. Возможно, она сохранила результаты исследования.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — поинтересовался Ктесифон.

Библиарий снял латную перчатку и поднёс руку к лицу мёртвой Кармиллы. Он закрыл глаза и сконцентрировался на миг.

— Тело еще теплое. Иногда остаются частицы сознания, но не здесь. Её больше нет. Вообще.

Другие трупы принадлежали исследователям Ордо Ксенос. У большинства наблюдались различного рода аугментации — бионический глаз или заметный на бритой голове черепной имплантат. Руки многих покрывал теплозащитный керамит, чтобы было проще удерживать опасные образцы. Судя по ранам, орудиями смерти послужили клинки и стрелковое оружие.

— Ксеносы нанесли быстрый удар, — продолжил Деифоб. — Не надо быть псайкером, чтобы это понять. Мы прибыли через час после получения сигнала тревоги, но битва уже закончилась.

— А как чужаки вообще узнали, что она здесь? — спросил Ктесифон.

Деифоб покосился на закрытую десантную капсулу.

— Там меня ждёт эта тайна.

Чужака связали, словно жертву на примитивном мире. Каждую конечность зафиксировали у столба, вбитого в кристальную землю. Привязали и голову, так что чужак не мог отвернуться, когда над ним навис библиарий Имперских Кулаков. Розовое солнце светило прямо в лицо ксеноса.

Отделение Ктесифона окружило чужака с болтерами наизготовку.

— Эти безбожные твари вырезали всю личную свиту инквизитора, — сказал сержант. — При первых признаках опасности каждый должен всадить в туловище чужака по два болта.

— Не думаю, что это будет необходимо, — возразил Деифоб, опускаясь на колени рядом с чужаком. — Но казните его, если я отдам приказ.

— Пусть Император пошлет тебе удачу, — улыбнулся сержант.

— Первым делом в библиариуме ордена нас учат, что удачи нет, — проворчал Деифоб. Он снял правую латницу и прижал руку ко лбу чужака. Для существ гуманоидного типа характерной чертой было наличие мозга в той части тела, которая служила им головой. Библиарий ощутил твёрдый череп под слоями жёсткой пористой кожи.

Он закрыл глаза и позволил разуму ускользнуть от чувственного восприятия, представив, что сознание утекает к мозжечку, где сохранились инстинкты человека, не до конца удалённые обучением космодесантника.

Он представил чёрный океан, терзаемый штормами и бесконечно глубокий. Библиарий словно упал с палубы корабля и погрузился в бушующие воды. Реальные ощущения — тихий вой ветра на кристальных равнинах, запах порохового дыма и засохшей крови, облегающая тело броня — отдалялись и исчезали в жидкой тьме.

Здесь в холодном мраке таились странные вещи, как и в нижних пределах настоящего океана. То были блудные мысли, инстинкты, игнорируемые космодесантником, и случайные выбросы псайкерского разума. Части самого себя, от которых избавился Деифоб. Космодесантников гипнопрограмировали не ведать страха, но это не означало, что они были лишены его, и именно здесь притаился изгнанный хищник трусости. Там были и заботы нормальных людей, на которые у библиария не оставалось времени — целая гора мелких тревог и раздумий, что властвовали в разуме человека. Когда-то у Деифоба была семья, и тут остались игнорируемые воином воспоминания. Та жизнь оборвалась ещё в юности, когда мальчик умер, а на его месте создали космодесантника.

Деифоб погрузился к самому подножию разума, фундаменту, откуда проистекали все его мысли и способности. Здесь за годы медитаций и обучения он воздвиг крепость, откуда мог проводить психические операции.

Библиарию не нужно было представлять твердыню разума, ведь он воздвиг её в таких чётких деталях, что цитадель поднялась сама собой. Командным центром был величественный круглый зал с троном, откуда обозревалась вся крепость и откуда сотни дверей вели в разные ментальные просторы. В оружейной твердыни лежали десятки комплектов доспехов и бесчисленное оружие — знакомые реликвии из прошлого ордена, которыми Деифоб мог вооружиться, когда начинал ментальный допрос с пристрастием. Вглубь скалы уходили ряды тюремных камер, где содержались определённые воспоминания — слишком важные, чтобы забыть, но слишком опасные, чтобы выпускать их на волю.

Деифоб сгустился в командном центре, сидя на троне. Ментальное творение выглядело почти так же, как и настоящий библиарий, разве что доспех почище, да лицо помоложе. Таким был Деифоб, когда строил это место.

Снаружи крепости, за пределами разума библиария, находилось сознание чужака. Враждебная территория, на которую собирался вторгнуться Деифоб. Каждая дверь вела к разным аспектам разума, чем он мог воспользоваться в поисках тайн врага. У человека было бы то же базовое строение, что и у самого библиария. Деифоб хорошо в этом разбирался, чем и пользовался, создавая из разума место, где он мог искать и бороться. Но сознание чужака был совсем иным. Существовали психически токсичные ксеносы, чьи разумы сочились ментальным ядом. Допросы влекли за собой риск оказаться в подобном пси-капкане.

Деифоб выбрал дверь. Она открылась, но снаружи оказалась видна лишь тьма. Откуда-то доносилось жужжание и гул — так разум библиария интерпретировал помехи поверхностных мыслей чужака. Быть может, так звучал страх.

Деифоб прыгнул в дверь. Он создал себе пылающие крылья, чтобы летать, и облачился в покрытую тяжёлой позолотой абордажную броню, которую видел на «Фаланге».

И врезался в стену удушливого бедлама. Безумия. Бесформенного и непокорного. Чуждого.

Деифоб боролся за сохранение своёго самосознания. Оно могло распасться в хаосе и оставить его блуждать в виде неразумной бесчувственной частицы. Библиарий мог никогда не найти пути обратно. Он заставил свой доспех стать крепче и тяжелее, наслаивая пластины брони, пока тот не перестал напоминать что-нибудь когда-либо носимое космодесантниками. Он представил, как падают якоря, находя опору в трясине, чтобы удержать библиария на месте.

Теперь он был похож скорее не на человека, а на линкор, космическую машину войны. Деифоб ухватился за идею, и его бронированный нос встретил ветра бесформенной материи. Якоря крепко держались.

Библиарий открыл огонь из пушек линкора и расчистил зону вокруг. Теперь она больше напоминала космическую пустоту.

Затем библиарий взял разум чужака и сотворил из него планеты и астероиды, дрейфующие вокруг, словно в полной молодых небесных тел внутренней солнечной системе. Деифоб решил, что ещё недостаточно контролирует ситуацию, чтобы призвать звезду, поэтому омыл систему суровым жёлто-белым свечением из ниоткуда. Не идеально, но сойдёт.

Библиарий стоял на якоре, сканируя чуждую туманность, что сияла всеми цветами. Где-то там таилось нечто полезное, какая-то схожая часть между разумами чужака и человека.

Его звездолёту пришлось туго. Космические ветра ободрали позолоту и открыли покрытую вмятинами сталь. Корпус начал распадаться. Деифоб чувствовал, что теряет орбиту, а свет туманности и звёзд странно изгибается — силы непонятного космоса боролись с захватчиком.

Деифоб позволил двери вновь возникнуть позади и покинул пустоту. Он вновь сгустился в тронном зале крепости, разрешив сознанию вернуться в знакомый облик Имперского Кулака. Дверь закрылась, но теперь в ней виднелось окно, показывающее пустоту, которую библиарий создал из бесформенной массы. Он запер дверь серебряным ключом, чтобы закрыть ментальное творение в памяти, сохранить и использовать позднее.

Библиарий поднял руку. Его доспех, как и корпус корабля, ободрало и опалило. Между пластинами латных перчаток виднелись чистые кости пальцев.

Поднимаясь обратно к поверхности, Деифоб позволил крепости ускользнуть камень за камнем.

Тела горели, дым обесцветил небо на мили вокруг. Оно отражалось в кристаллах, поэтому даже они казались грязными.

Выходя из десантной капсулы, Деифоб смотрел на груду трупов. Уже мало в чём можно было узнать человека или сородичей чужака, который всё ещё лежал связанным внутри капсулы.