— Что!? Зачем тогда она прикидывалась маминой кузиной?

— От меня таилась. У нас с Мирославой напряженные отношения. Она не может смириться с моим протекторатом над видящими, считает врагом Древа. Она жаждет абсолютной власти в мире без даркосов.

— Да, она мне тоже показалась властной. Кстати, ты не в курсе, что ей от меня нужно? Она меня к себе в Москву зазывала, чуть ли не удочерить предлагала.

— Мирослава хочет вернуть Древу Силу. Ты принадлежишь к первому поколению — в тебе чистая магия Света. Реальная ситуация такова, что видящие слабеют от поколения к поколению. Тринадцатое колено — считай люди, мало кто из них проходит инициацию. Без притока эльфийской крови от Древа через пару тысяч лет не останется и следа.

— Ну это еще не скоро.

— Все относительно.

— А что, видящие живут так долго, раз за три тысячи лет сменилось только шесть поколений?

— Первое поколение было фактически бессмертно, как и элиенеры. Второе старело, но очень медленно. Как долго они смогли бы прожить — не знаю, все сгинули в войне. Могу лишь сказать, что нынешняя глава Древа, видящая шестого колена, родилась в 567 году и выглядит сейчас примерно на пятьдесят, плюс — минус.

— Ей полторы тысячи лет!? — я не верила своим ушам.

— Да. Даже неинициированные видящие могут прожить до 150-ти, а то и больше.

— Значит, я бессмертна!? — я встала как вкопанная на ступенях крыльца, только теперь осознав факт бесконечности своего существования.

— Если не убьют — от старости не умрешь, — прошептал дракон.

↑

На пороге моего дома стояла женщина, закутанная в темную паллу. Она казалась тенью в сумраке летней ночи. Я не чуял в ней Силы, но знал, что она ведьма. Монета, которую передала мне рабыня, сообщив о ее приходе, была особым знаком. Незнакомка откинула с головы полог — я узнал Верховную видящую Древа. Ее появление удивило и отнюдь не обрадовало меня:

— Целестина, почему ты здесь? Если отец узнает, что ты в Риме, нам несдобровать.

— Рем ничего не узнает, — она показала мне ветвь из голубого кристалла очень тонкой работы, явно нечеловеческих рук дело, но магии в ней не ощущалось. — Это артефакт Странника, способный скрыть мой ментальный след даже от него.

Стало ясно, почему я принял видящую за обычную смертную. "Ветку Отца" я видел впервые, но слышал о ней. Мирофора, видящая второго поколения и моя первая наложница, немало поведала мне о подарках Энтаниеля дочерям. Я протянул руку, чтобы коснуться столь мощного артефакта Сокрытия.

— Не надо, — она покачала головой, пряча его назад, в складки паллы. — Может, пригласишь меня в дом?

— Лучше пройдемся по саду. Не хочу, чтобы слуги видели тебя, — я вышел за порог и направился в темную аллею.

— В твоем доме есть шпионы Рема? — она последовала за мной.

— Его фамильяров здесь нет, но соглядатаев хватает.

— Так избавься от них.

— Избавлюсь от этих — появятся другие, да еще и числом поболее. Они как Гидра: сруби одну голову — вырастут две.

— Если твой дом кишит соглядатаями, то Рем, наверняка, догадывается о нашем сговоре, — в ее голосе мелькнуло беспокойство.

— В его жизни хватает заговорщиков. Мы пока не привлекли его внимания, но осторожность не помешает. Думаю, ему что-то известно о происхождении моих наложниц.

— Почему ты так решил?

— Месяц назад он побывал в Нуманции у Маркуса. Расспрашивал его о матери, и о наложнице, родившей Кезона.

— Что ответил твой сын?

— Что Мирофора была из знатного рода, а мать моего внука из местных.

— Рем поверил?

— У него нет ментального контроля над Маркусом.

— Но он мог почувствовать ложь, — ее беспокойство возросло.

— Мой сын не лгал: Мирра была дочерью царя, а Кезара действительно родилась в Нуманции.

— Но они видящие, а не простые смертные.

— Рем не спрашивал об их принадлежности к Древу. Они просто вели беседу о наложницах и матерях.

— Тогда почему тебя это насторожило?

— Отец никогда ничего не делает просто так. Все его слова, а тем более поступки, продуманы и взвешены. Если он покинул Рим, чтобы поговорить с Маркусом о Мирофоре, значит, что-то заподозрил.

— С Люцием он тоже вел такие беседы?

Люций, мой второй сын, приходился Целестине внуком, ее дочь Лютеция была моей второй наложницей. Согласно слову, данному мной Мирофоре, все мои потомки должны были происходить от женщин Древа. Мирофора верила, что когда-нибудь слияние наших рас положит конец войне. Ради этого она пожертвовала собой, подарив жизнь Маркусу. С тех пор прошло пятьсот лет, а война продолжалась.

— Нет. У него подозрения только насчет Мирры, — ответил я Целестине.

— Это не так уж и плохо, — она задумалась. — Если Рему уже известно о твоей связи с видящей, всегда можно сказать, что она твой охотничий трофей. Ведь так и было: ты захватил Мирофору в плен.

— Если дойдет до прямого разговора — именно это я ему и скажу. Главное, чтобы он не узнал о Лютеции. Одна наложница-видящая — может, и трофей, но две — уже заговор.

— Люций родился и вырос вне Рима. Твоя связь с моей дочерью была тайной. Для всех она погибла, сражаясь с даркосами. Никто, кроме нас троих, не знает правды о его происхождении.

— На это и расчет.

— Постой, о связи с Мирофорой знал твой кузен Тесей. Мог ли он рассказать об этом Рему?

— Вряд ли. Тесей разделяет мои взгляды: он против этой войны.

— Ты уверен? — она прищурила миндалевидные глаза. В темноте ночи они казались черными.

— Да. Я убил его отца, а Мирра помогла. Тесей обязан нам свободой — он не предаст.

Мы дошли до фонтана, в нем снуло плавали золотые рыбки. Далекие звезды поблескивали на черном небе. Вокруг нас не было ни души, все шпионы Рема остались в доме. Присев на бортик, я вдохнул остывающий после раскаленного дня воздух.

— Так зачем ты пришла, Целестина?

— Собрала полный Круг своего поколения. Теперь мы готовы к последнему сражению, — она присела подле меня.

— Двенадцать видящих четвертого колена не смогут одолеть дракона, которому две с половиной тысячи лет, — я скрестил на груди руки. — Не забывай, Рем убил шестерых дочерей Странника, а они были гораздо сильнее вас.

— Он застал их поодиночке, выследил каждую, улучил момент и убил, — запальчиво возразила она. — Собери они круг, пусть и неполный, он бы давно сдох. Мы били драконов и постарше его. Где Один, Арес, Аид? Нет их, сгинули.

— Одина и Ареса убили видящие второго поколения. Аида прокляла дочь Странника, от чего он свихнулся и стал убивать своих же. Его утихомирили другие даркосы. Не надо приписывать себе чужие заслуги, Целестина.

— Одина одолели три дочерей Фреи. Ареса — пятеро Крошек Ламии. Нас же будет двенадцать. Полный Круг — огромная сила, даже при том, что мы слабее своих матерей.

— Возможно. Но почему именно сейчас? На моей стороне только треть даркосов, причем молодых. Многие колеблются. Я бы не стал полагаться на них в битве. Они легко переметнутся на сторону отца, если дело пойдет не в нашу пользу.

— Это не столь важно, главное, ты с нами. Грифоны тоже придут нам на помощь.

— Вряд ли от них будет много проку.

Меня удивило, что Ромул, бывший фамильяр моего отца, решил открыто выступить против своего господина. Орден бессмертных магов, основанный им, насчитывал уже немало адептов, и все благодаря гибели даркосов в этой бесконечной войне. Несмотря на ненависть Ромула к Рему, Грифоны никогда не противоборствовали нам открыто, держались в сторонке, копили адептов и силы, выжидая, чья возьмет. Они знали, что шансов против нас у них нет.

— Не стоит недооценивать Силу бывших рабов вашей крови, — возразила Целестина.

— Рабов? Ромул только и делал, что сидел на троне, пока служил отцу.