Крот не любил ночевать в незнакомых местах и обычно всегда возвращался домой. Сегодня же был случай особый. Никогда ещё он не испытывал столько впечатлений за раз, и избыток этих самых впечатлений заставлял его срочно с кем-нибудь этими самыми впечатлениями поде╛литься. Всех ближе делиться впечатлениями было с сусликом. К нему-то крот и на╛правился, аккуратно разгребая землю и подозрительно останав╛ливаясь, если земля вдруг становилась рыхлой. Неожиданно что-то мягкое преградило ему путь.

- Ой, кто это тут? - крот втянул носом. - Лось, ты?

- Я не лось, - обиделось что-то мягкое.

- Странно, а пахнешь лосем, - сказал крот, мысленно списав ошибку на усталость.

- Кем хочу - тем и пахну! - резонно нагрубило что-то мягкое.

- Ну да, ну да, - согласился было крот, но, несмотря на то что впечатлений на сегодня было достаточно, любопытство все-таки пересилило. - Так, а кто же ты тогда? - осведомился он.

- Страус я, вот! - ответил страус, но почему-то лосиным голо╛сом.

Крот покопошился в мозгах, пытаясь припомнить, как пахнут страусы, но ничего не обнаружил и опять-таки, на всякий случай, поверил.

- А это - голову ты зачем под землю?..

- Обычай у нас такой! - холодно отрезал страус.

"Странный обычай", - подумал крот, но судить строго не стал, мало ли у кого какой обычай. Он хотел спросить ещё что-то, но не решился и, вежливо попрощавшись, аккуратно стал копать обходной тоннель, стараясь при этом не потревожить доселе невиданного зверя.

Тут неожиданно выяснилось, что страусы особо не отли-ча╛ются ни тактом, ни манерами, и в доказательство тот немедленно попытался спровоцировать конфликт.

- А вот землёй швыряться вовсе и необязательно!

- А я вовсе и не швыряюсь, - попробовал отвертеться крот.

- А вот и швыряешься! - не получилось отвертеться у крота.

- А вот и не швыряюсь!

- Ещё как швыряешься!

- Я не швыряюсь, я так рою.

- Роют не так, так швыряются, - доходчиво объяснил раз╛ницу страус.

- А как же тогда роют?

- Ну, я же говорю, не так.

- А по-другому я не умею, - посетовал крот.

- Плохо! - пожурил страус. - Учиться надо.

- Так ведь ещё дед мой, потом отец... - опять начал оправдываться крот.

- Э-э! - протянул страус и усмехнулся, - архаизм - пе-режитки прошлого.

- Чего, чего? - переспросил крот.

- Эх ты, темнота. Ладно уж! Так и быть! Научу! - сжа-лился страус. - Смотри...

Теперь трудно сказать, то ли это случайное стечение об-стоятельств, то ли какой-то хитроумно продуманный план, но именно на этих словах час "икс" застал и эту компанию. Причем не просто застал, а, можно сказать, спровоцировал невиданный доселе мастер-класс реактивной копки.

Ситуацию усугубил ещё и комар, только что чудом вы-рвав╛шийся из пасти лягушки и посему пребывавший в хоро-шем настроении. Он с бешеной скоростью мчался по лесу, выставив вперёд своё грозное жало, и сам, не заметив того, воткнулся в странный бугорок, пахнущий потом и одуванчи-ками. В этот самый момент в лесу и началось светопреставление.

Кстати, теперь самое время признаться читателю в не-большой ошибке. На самом деле были в лесу звери, которые не поверили в конец света. Их, правда, было не так много: глухарь, который по причине полной глухоты продолжал сидеть на самой высокой ветке огромного дуба, крот, который приписал и шум, и дрожь земли новому способу копки, и, пожалуй, страус. Тот про╛сто испугался и бросился бежать, но бежать в той же позе, в которой до этого стоял.

А вот способ бегства, принятый кротом за демонстра╛цию мастер-класса, заслуживает, пожалуй, отдельного внимания.

Видавший виды крот застыл с открытым ртом и рас-крывши╛мися от удивления глазами. Страус, издавая страш-ные звуки, причем на два голоса (один низкий, срывающийся с баса, то на хрип, то на баритон, другой высокий, плавно переходящий с фальцета в дискант), сотрясая землю, врылся в грунт. Затем он сжался, а затем скрылся за горизонтом, оставив за собой только шлейф свежевскопанной земли.

За долгое время пребывания под землёй крот научился видеть в темноте, и умение это позволило ему успеть разглядеть особенность нового способа рытья. Секрет оказался на удивление прост.

Крот даже расстроился при мысли о том, что способ этот не пришёл ему в голову раньше. Подосадовав минуту-другую, он принял решение новый способ немедленно опробовать, для чего выбрался на поверхность.

Выбравшись, он первым делом осмотрелся по сторо╛нам, в надежде увидеть своего нового учителя, но тот, по-видимому, был уже далеко, хотя издаваемые им страшные звуки слышны были так же отчётливо.

Стараясь не обращать на них внимания, крот загадочно вздохнул, почесал затылок и принял оскорбительную позу. То есть закопался по пояс в землю, оставив снаружи лишь задние лапы и часть тела, к ним прилегающую.

Закончив приготовления, он сам себе дал команду и по-про╛бовал. К удивлению его, ничего не получилось. Он попробовал ещё раз. Результат остался неизменным.

"Странно", - подумал крот. По его мнению, всё было выполнено безукоризненно. В конце концов он же сам только что видел, как это делал страус. Тот копал только передними лапами, а задними он скакал по свежевскопан-ному да ещё со скоростью, дающей фору самому резвому ахалтекинскому же╛ребцу.

- Ничего не понимаю!

Он попробовал ещё раз, затем ещё. "Нет, что-то тут не так", - без педагога все попытки оказались тщетными.

Озарение пришло само собой. "Звуки - эти страшные звуки, он же кричит когда роет..."

Догадка обнадёжила крота. Он набрал в лёгкие побольше воздуха, зажмурился и с криком "А-а!", врылся в землю.

Не помогло.

Крот едва успел выплюнуть набившуюся в рот землю, как с противоположной стороны раздалось цоканье копыт, и в густом облаке пыли нарисовался силуэт страуса. Мгновение, и он оказался на том же самом месте, откуда полчаса назад стартовал. В ту же секунду дрожь земли исчезла, и в обрушившейся на лес тишине было слышно, как разжались стальные челюсти, до смерти перепуганного комара, и тот замертво упал в траву.

- Охренеть! - произнёс крот. Его челюсть отвисла, лапы подкосились, и он в изумлении уставился на сенсея.

* * *

Тут, пожалуй, самое время поведать читателю о настоя-щей причине затишья. Она оказалась довольно банальной. Просто компания наша изрядно подустала и, исчерпав в результате весь свой богатый лексикон, несколько успокоилась и даже вступила друг с другом в переговоры. Хотя можно ли назвать это переговорами - не знаю. Суть их сводилась, всего-навсего к установлению размеров мораль-ной - с одной и фи╛зической - с другой стороны компенса-ций.

Конечно, по мнению ёжика, размеры компенсации были несоизмеримы с полученными им моральными и физическими увечьями, но спорить он больше не решился и потому остался должен медведю ящик водки. Зато отвоевал за собой право разливать и сдать посуду.

На этом страсти улеглись окончательно, и уже в друже-ственной обстановке совместными усилиями был выработан стратегический план действий.

Согласно плану необходимо было срочно найти реку, волка и выпить. Ничего особо стратегического в плане, конечно, не было, потому как необходимость поиска реки была очевидна и ранее, а теперь ещё и удвоилась (по гигиеническим соображе╛ниям). Найти волка было делом чести, а третье вообще не обсуждалось.

Безукоризненным, однако, план назвать было нельзя. Один изъян таки присутствовал. Поиски необходимо было начинать, а вернее, продолжать в каком-нибудь направлении. Причём желательно в известном направлении, а направления эти, как назло, все до одного перепутались. После короткого раздумья решено было отправиться по пути наименьшего сопротивления - то есть под горку. И к немалому изумлению путников, лес в скором времени действительно расступился, и взору их представилась знакомая картина. Внизу, прямо перед ними, укутанная густым туманом, текла река.