- Всё - операция прошла успешно! - наконец заявил Григорий и заправил остатки верёвки в карманы.

Желая убедиться в успехе операции, губернатор тут же опустил глаза и попытался оценить результат. Живот не-сколько сузил поле зрения, но наклоняться, а тем более приседать врач категорически запретил. Пришлось довольствоваться лишь созерцанием собственных ботинок и поверить доктору на слово.

- Ну-ка! Встань боком... а другим... очень даже неплохо. А ширинку мы костюмом прикроем.

В своём чёрном дорогом костюме и обтягивающих поло-сатых штанах губернатор выглядел идиотски, а сбоку так вообще напоминал шоколадное эскимо на палочке, но лиш-ний раз напоминать об этом Григорий счёл необязательным. Мало ли кому как хочется ходить, а в деревне так это вообще не главное. Это девки ещё - что с них взять. Любят они по молоду себя принаряжать да приукрашивать, да и то, посмотришь на них, бывало в огороде, и диву даёшься. Комары вроде такие маленькие, а так влияют на моду...

- Ну. На танцы в таком виде я, конечно б, не пошёл, а так - вполне прилично, - успокоил губернатора Гришка и подтянул костюм пониже, чтоб прикрыть незастёгнутую ширинку. - Теперь-то что?

- Какие танцы! - стыдливо признался в неумении танцевать Василий Ефремович. - Мне б до конторы добраться.

Голос его был настолько жалостным и сдавленным, что Гришка не только поверил, но и посочувствовал.

- Так, а тут и не заблудишься. Прямо и прямо. В горку только поднимитесь, и где народ собрался там она и есть.

- Незаметно, - добавил губернатор, отвернулся и по-краснел.

"Ну, что ж, - подумал Григорий, - сон-то всё равно вы-ветрился".

- Ладно. Пойдём. Задами проведу...

Митяй гнал по дороге с вытаращенными глазами, крепко вцепившись обеими руками в руль "шестёрки". Уворачиваться от ухабов он не успевал, но это его не смущало. Прочь. Прочь от этого проклятого места, где всё ему было чуждо и враждебно.

Реквизированный у участкового пистолет беспомощно прыгал на гладком пассажирском сиденье вместе с оставленным кем-то жезлом, пока, наконец, не соскользнул и не провалился в щель между сиденьем и дверью. Зачем он его прихватил - осталось загадкой, впрочем, и для самого Митяя тоже. Наверное, из страха. Да и китель с фуражкой тоже, хотя спокойствия ему это не прибавляло. Страх. Страх всецело завладел его разумом и гнал теперь по местами заасфальтированному бездорожью, навстречу неизвестности.

Мотор ревел. Вжатая до предела педаль газа добавляла ноге устойчивости, а за окном медленно проплывали деревья и прочие невыясненные достопримечательности.

Сказать по правде, скорость была не такой уж и большой, но вовсе не потому, что по нашим дорогам особо не погоняешь, а просто потому, что на первой скорости особо не разгонишься. Нет. Если б он, конечно, знал, что можно переключиться на вторую, и при этом знал, как это делается, то он двигался бы значительно быстрее, но для первого раза и это считалось прогрессом.

Каким образом он завёл машину, тоже осталось непонятным, и не смейтесь те, кто знает, как это делается. Это со стороны, кажется просто - ключ повернул, и всё. Я вообще считаю, что ему просто повезло - и ключ как-то сам в нужную сторону повернулся и педаль отгадал, и машина, о милость божья, на скорости стояла.

Многие, конечно, могут засомневаться. Да что, мол, за мужик такой - в машинах не разбирается, а вот есть же! Нет. Он, конечно, мечтал по молодости. По ранней молодости. Откладывал даже чего-то, но с зарплаты учителя истории много не отложишь, а кредит на пятьдесят лет банки дают только своим людям.

Митяю вообще в жизни не особо везло, причём с рожде-ния. Мало того что другие к своему сорокалетнему возрасту заслужили себе отчество, так ему и с этим не подфартило. Досталось же отчество - Анатольевич, да ещё и коллектив подобрался - аппозиционный. Ну всё, что н случись - виноват учитель истории. Бывало, не успеет и в дверь войти, а в вестибюле его уже поджидают неприятности в лице директора школы Таисии Фёдоровны.

- Это что ж вы, Дмитрий Анатольевич опять вчера отчу-дили? - режет она с порога, и Митяй сразу начинает припо-минать всё вчера отчуженное.

- Это ж каким надо быть идиотом, чтоб запрещать уче-никам открывать учебники? Это что ж получается? Один Дмитрий Анатольевич по телевизору говорит одно, а другой совершенно обратное. Да разве наша партия для того их придумывала и печатала, чтоб вот такие, как вы запрещали их открывать?

- Ну, знаете! Запретил и запретил! А идиоты - это как раз те, кто их насочинял! Самолично бы задушил, и потомки бы меня оправдали.

- Так вот как вы заговорили! Это что ж, по-вашему, вы-ходит? Что наш президент доверил бразды правления образованием дилетанту?

- Э, нет! - перебивал Митяй. - Я такого не говорил. Для подобных случаев в русском языке есть другие эпитеты - и отнюдь, заметьте, не синонимы.

Далее он долго извинялся, потому как без предварительного извинения озвучивать эти эпитеты для культурного человека просто неприемлемо, а затем посылал Таисию Фёдоровну вместе со всеми её однопартийцами по жёлтой кирпичной дороге.

- И по пути объясните им, что Палестина никогда не была православной, что Наполеон никогда не был итальянцем, что Илья - он на то и Муромец, что из Мурома, а не с Запорожья, что...

Он долго ещё перечислял директору множественные недочёты учебников, и на его голос собирались и остальные учителя.

- А у меня число Авогадро округлили... - вступался за Митяя Андрей Петрович, химик...

- А у меня - постоянную Больцмана, - присоединялась ещё и физичка...

Вы скажете, что такого не бывает - ну, в смысле чтоб учитель так разговаривал с директором. Ан-нет. Бывает. Особливо если учитель истории один на весь район - других идиотов нет, а должность директора школы уж очень зависит от предстоящих выборов. Или, скажете, что и такого тоже не бывает?

Ладно. Не в этом суть. Уж просрали образование - так просрали! Извините. Что теперь вспоминать, что у нас было лучшее в мире, а теперь мы на сто двадцать восьмом месте - аккурат между аборигенами Новой Зеландии и пингвинами Южной Америки. Политика - она вещь серьёзная. Глядишь, может, и до аборигенов демократия докатится, и наш рейтинг сразу подрастёт.

От этого, пожалуй, Митяй и пил. Лишь в забытьи можно было отстраниться от существующих проблем и не думать о том, что человек с высшим советским образованием в России не востребован...

А теперь он вообще про другое думал. Он пытался восстановить в памяти события, его касающиеся, и по возможности понять суть своего перемещения в пространстве, а возможно, и во времени. Без инопланетян тут явно не обошлось. Это-то он сразу понял - ещё когда высвобождался из трактора. "Мне бы только вспомнить, - напрягал он извилины. - Вот сволочи! Пока надо мной эксперименты ставили - всю память затёрли".

То, что над ним ставили эксперименты - сомнению не подвергалось. Красноречивым тому доказательством были следы от многочисленных инъекций на левой руке. "Да, поди, ещё заразу какую инопланетную занесли", - мысленно высказал опасения Дмитрий Анатольевич и на всякий случай решил с воспоминаниями поторопиться - кто знает сколько ему жить осталось.

"Так. В пятницу у меня было два урока - 7 "В" и 9 "А"... Стало быть, ушёл я из школы около десяти... Потом, помнится, зашёл к Кольке в гараж - насчёт рыбалки узнать... Выпили, но немного, потому что я ещё помню, как он меня до дома подвозил... Или нет... Что подвозил - помню, а что до дома - нет... Да... Точно... Мы же ещё до речки поехали - искать три бутылки, что на прошлой рыбалке потеряли... И даже, кажется, две нашли... но не наши... Да, точно. Не наши... У нас же ноль пять были, а нашли по ноль семь..."