- Это почему же это не хочу? Ещё как хочу!

- Время только зря с тобой потратил!

- Это еще почему зря? Давай учи!

- Сам теперь учись! - ёжик махнул лапой. - Не хочешь на волке, тогда вон... вон на берёзе учись!

Громко сплюнув в его сторону и присовокупив дюжину ругательств, ёжик развернулся и пошагал прочь.

Пройдя несколько шагов, он остановился и повернулся обратно, но исключительно, чтобы присовокупить к сказан-ному ещё несколько новых только что вспомненных руга-тельств, а заодно и посмотреть, как этот недотёпа тренируется на дереве. Увиденное рассмешило его до слёз.

Подойдя к дереву, суслик весь скорёжился, ссутулился и протяжным голосом, как бы извиняясь, предложил тому не шевелиться.

- Стоять, - последовала пауза, и, лишь оглядевшись вокруг и убедившись, что никто его не слышит, суслик стыдливо оскорбил дерево, - сука. Бояться.

- Эй, суслик! - нарочито громко прокричал ёж. - Ты смот╛ри поосторожней. А то, не ровён час, ты таким голосом всю рощу распугаешь.

Залившись громким смехом и держась за живот, он окончательно отвернулся и пошагал восвояси.

А вот суслик воспринял критику на удивление спокойно и, видимо, сделав соответствующие выводы, повторил процедуру чуть громче и решительней. Потом ещё громче. Потом ещё решительней. Потом ещё...

Ёжик этого уже не слышал. Он задумчиво стоял возле спящего волка и терзался мыслями, с какой стороны будить волка всех безопасней. Вариант с сусликом был, конечно, идеальным, но, как выяснилось, небезупречным, а между тем волка будить было надо, и даже не столько потому, что медведь велел, а просто потому, что все уже встали, а этот, зараза, дрыхнет.

Навернув несколько кругов, примеряясь то с одной, то с другой стороны, ёжик не придумал ничего лучше, кроме как дёрнуть волка за хвост. Волчья лапа инстинктивно согнулась, описала в воздухе круг и так удачно резко выпрямилась, что заехала ежу точно в лоб и не наткнулась ни на одну колючку.

- Пожалуй, сегодня в реке найдут чьё-то разорванное, искалеченное тело, - проанонсировал сводку криминальных новостей полусонный голос.

Ёжик весь затрясся от злости и, убедившись, что волк того не видит, показал ему кулак и провёл ребром ладони по шее.

- И опознают его только по колючкам, - зарезюмировал голос.

Ярый всплеск негодования отобразился на всём ёжьем теле. Нервная дрожь пробежала от кончика носа до самых пяток и ушла в землю. Потрясая в воздухе дрожащим кулаком, он сжал зубы и, процедив сквозь них: "Ну, ты сам напросился", - стремглав бросился к медведю.

А медведь сидел на бугре всё в той же позе, в которой мы его оставили. Безразличный взгляд его блуждал где-то поверх происходящего, а мысли, если таковые и имелись, вели свою деятельность самостоятельно и к медведю неотносительно.

Растеребить его оказалось делом не из лёгких. Ёжик даже взмок, прежде чем удалось вернуть медведя в реальность.

- Миша, Миша! Да очнись же ты! Беда! - сидя у медведя на брюхе, ёж милостиво раздавал тому пощёчины.

- А? Что? Чего? - наконец подал признаки жизни мед-ведь и, не понимая происходящего, встал. Распухший нос несколько сузил размеры видимости, и он не сразу заметил, повисшего на груди ежа.

- Беда, Миш, беда!

- Еда? Еда - это хорошо, - вдруг вспомнил о пустом желудке медведь и пришёл в себя.

- Да не еда, Миш, а беда! А это как раз плохо, - попра-вил ёж и, цепляясь за длинную шерсть, сполз на землю.

- Какая ещё беда?

- Страшная, Миш. Я бы даже сказал страшнющая. И вот ведь нет никакого способа с ней бороться, - запричитал ёж. - Остаётся тебе только смириться с ней и всю оставшуюся жизнь в смирении пресмыкаться.

- Э, э! Ты чего мелешь-то? Перед кем это я буду пресмыкаться?

- Как, Миш! Ты разве не знаешь? - удивился ёжик. - Так перед волком! Он же теперь у нас в лесу самый сильный. Он уж всем и объявил. Сказал, что вы, мол, все на войну отправляйтесь, а я, мол, пока тут посплю. У меня, говорит ещё два важных сна не досмотрено. А ещё говорит, что вы, мол, и тюфяка этого - плюшевого с собой забирайте. Ну, это в смысле тебя, - пояснил ёж. - А сам вон - видишь? Спит.

- Да он что! Охренел? - не поверил своим ушам медведь и в одном из них тут же поковырял. - Я ему сейчас сам лично приснюсь.

- Миш, Миш, подожди, - вмешался ёж, - может, не надо? А то, не ровён час, осерчает. Гляди того, загрызёт.

- Загрызёт, - подтвердил медведь, - если останется чем грызть.

- Ну, смотри, Миш. Потом не говори, что я тебя не пре-дупреждал.

- Да иди ты! - кинул медведь собеседнику и волевой походкой направился к ничего не подозревающей жертве.

Подойдя почти вплотную, он даже слегка разбежался и взмахом ноги быстро восстановил паритет. Удар оказался такой силы, что волчье тело взмыло в воздух, как пробка из шампанского, и, так и не успев сгруппироваться, воткнулось мордой в ту самую берёзу, которая по совместительству служила суслику учебным пособием.

Первым, что увидел волк, открыв глаза, это обезумевшие глаза суслика, впрочем, превосходно вписывающиеся в его воинствующую гримасу.

- Стоять, сука! Бояться! - пересилил звон в ушах свире-пый сусличий голос.

- Суслик, суслик, подожди, не надо, - поджав хвост и закрывая морду лапами, жалобно простонал волк. Преодолевая дрожь в коленях, он медленно встал.

- Пасть порву! Моргалы выколю! Глаз на брюхо натяну, - в душевном порыве продолжал суслик...

"Ну, ни фига себе! Надо же, сработало, - изумлённо по-думал ёжик и ехидно улыбнулся. - Ну, да и по делом тебе!"

"Ну, ни фига себе! Надо же, сработало", - изумлённо подумал суслик.

"Ну, ни фига себе!" - просто подумал волк.

Разобравшись с волком, медведь молча развернулся и направился к счастливо улыбающемуся ежу, дабы выяснить, куда запропастился заяц и всё ли готово к войне.

К войне, естественно, всё уже давно было готово, а судя по толпе зверей, молчаливо окружившей куст ивняка, и заяц со своей миссией справился на отлично...

А солнышко тем временем хоть и не явно, но явно выка-рабкалось из-за горизонта. Низкие тугие облака не давали рассмотреть его воочию, но света тем не менее в лесу прибавилось ощутимо.

И тем страннее показалось, что стриж по возвращени из разведки пролетел свою поляну, вследствие чего вынужден был сделать дополнительный круг.

Приземление тоже прошло не совсем гладко. Слегка подкачали шасси и, прочертив фюзеляжем по земле, он с шелестом воткнулся в неё носом. Хвостовой отсек при этом задрался и заехал стрижу по затылку.

А вот на выражении лица его это никак не отразилось. Как было никаким - так и осталось. Разве что глаза забегали не все вместе, а как-то по-отдельности - видимо, следствие пережитой турбулентности.

- Тьфу! - первым делом выплюнул песок из клюва шпион и, с глупым видом оглянувшись по сторонам, тут же всех порадовал: - Мужики! Всё в порядке!

После этого он попытался встать на лапки, но получилось это лишь с третьего раза, да и то - не считается, потому как встать удалось лишь на четыре конечности. В довершение всего стриж конспиративно икнул и чуть не вывалил наружу всё содержимое желудка.

Звери остолбенели. А волк так вообще чуть от зависти не подавился.

- Ну ни хрена себе! Опять? - высказался он мгновенно пересохшим горлом. - Да ты где, сволочь пернатая, нажрался? А? Так! Народ! Чур, в следующий раз я в разведку иду...

Он важно огляделся по сторонам и, убедившись, что ни-кто более на шпионство не претендует, облизнулся.

- Да подожди ты со своей разведкой, - отпихнул его барсук и, подойдя к стрижу вплотную, заглянул тому в глаза.

- Эй! - пощёлкал он когтями перед его носом. Потом осторожно пошмыгал своим, озверинился следом и в приступе гнева влепил стрижу тумака. - Так и есть, зараза, нажрался!