2 «Всегда ожидаю удачи…» Всегда ожидаю удачи ― В висок, непременно ― в висок! С коня упаду на горячий Триполитанский песок. Недаром, недаром все время Судьба улыбалася мне: В ноге не запуталось стремя, ― Сумел умереть на коне. 3 «Конским потом пропахла попона…» Конским потом пропахла попона. О, как крепок под нею мой сон. Говорят, что теперь вне закона Иностранный наш легион. На земле, на песке, как собака, Я случайному отдыху рад. В лиловатом дыму бивуака Африканский оливковый сад. А за садом, в шатре, трехбунчужный, С детских лет никуда не спеша, Весь в шелках, бирюзовый, жемчужный, Изучает Шанфара паша. Что ему европейские сроки И мой дважды потерянный кров? Только строки, арабские строки Тысячелетних стихов. 4 «Нам с тобой одна и та же вера…» Нам с тобой одна и та же вера Указала дальние пути. Одинаковый значок легионера На твоей и на моей груди. Все равно, куда судьба ни кинет, Нам до гроба будет сниться сон: В розоватом мареве пустыни Под ружьем стоящий легион. 5 «Она стояла у колодца…» Она стояла у колодца, Смотрела молча на меня, Ждала, пока мой конь напьется, Потом погладила коня, Дала ему каких-то зерен (Я видел только блеск колец), И стал послушен и покорен Мой Варваринский жеребец. Что мне до этой бедуинки, Ее пустынной красоты? Она дала мне из корзинки Понюхать смятые цветы. О, этот жест простой и ловкий! Я помню горечь на устах, Да синеву татуировки На темно-бронзовых ногах. 6 «Не в разукрашенных шатрах…» Не в разукрашенных шатрах Меня привел к тебе Аллах, Не с изумрудами поднос Тебе в подарок я принес, И не ковры, и не шелка Твоя погладила рука, Когда в пустыне, на ветру, Ты предо мной сняла чадру. На свете не было людей Меня бездомней и бедней. Солдатский плащ ― вот все, что смог Я положить тебе у ног. 7 «Над полумесяцем сияла…» Над полумесяцем сияла Магометанская звезда. Ты этим вечером плясала, Как не плясала никогда; Красою дикою блистая, Моими бусами звеня, Кружилась ты полунагая И не глядела на меня. А я все ждал. Пустая фляга Давно валялась у костра. Смотри, испытанный бродяга, Не затянулась ли игра? Смотри, поэт, пока есть время, Не жди бесславного конца. Араб покорно держит стремя ― Садись скорей на жеребца. 8
«Вся в кольцах, в подвесках, запястьях…» Вся в кольцах, в подвесках, запястьях, Под сенью шатра, на песке, Что ты мне щебечешь о счастье На птичьем своем языке? Как все здесь по-Божески просто: Три пальмы в закатном огне И берберийский подросток, В Европе приснившийся мне. 9 «Звенит надо мною цикада…» Звенит надо мною цикада ― Веселый арабский фурзит: «Под сенью тунисского сада Тебе ничего не грозит. Какая война угрожает Покою столетних олив?» Веселый фурзит напевает Знакомый арабский мотив. Ах, нет, не поет, не стрекочет, Звенит надо мною фурзит. Звенят многозвездные ночи, И месяц двурогий звенит. «Не знаем, откуда и чей ты, Но будь нам начальник и брат», ― Звенят африканские флейты Моих темнокожих солдат. 10 «На перекрестке трех дорог…» На перекрестке трех дорог Араб нашел воловий рог И мне принес его в подарок. Был вечер нестерпимо жарок, И я наполнил рог вином И выпить дал его со льдом Арабу-нищему. Отныне Мы породнились с ним в пустыне, И братом стал мне Абдуллах. Велик Господь! 11 «Снова приступ желтой лихорадки…» Снова приступ желтой лихорадки, Снова паруса моей палатки, Белые, как лебедь, паруса Уплывают прямо в небеса. И опять в неизъяснимом счастье Я держусь за парусные снасти И плыву под парусом туда, Где горит Полярная звезда. Там шумят прохладные дубравы, Там росой обрызганные травы. И по озеру студеных вод Ковшик, колыхаяся, плывет. Наконец-то я смогу напиться! Стоит лишь немного наклониться И схватить дрожащею рукой Этот самый ковшик расписной. Но веселый ковшик не дается… Снова парус надо мною рвется… Строевое седло в головах. Африканский песок на зубах. |
