«О сроках ведает один Всевышний Бог!..» О сроках ведает один Всевышний Бог! Но нечего таиться и бояться, ― На перекрестке всех дорог Нам надо устоять и удержаться. Не даром ― кровь, и муки, и гроба, Скупые слезы казаков ― не даром! Как ветер зерна, так и нас судьба Над всем земным пораскидала шаром. И надо не страшиться помирать, И знать, за что еще придется биться. У нас ведь есть глагол: «казаковать», Что значит: никогда не измениться. И тайной музыкой казачьих рек, И песнями ветров над ними, Мы крещены из века в век, Из рода в род мы рождены родными. Пройдет орда. И вырастет трава, Дубок расправится, грозою смятый. Над нами вечные покровы Покрова: Любить все человечество как брата. Придет пора. И будет край родной От вод Хопра и до калмыцких станов, Где плакал над последней целиной Мой друг Бадьма Наранович Уланов. Каникулы 1 «Глухой перелесок. Летают грачи…» Глухой перелесок. Летают грачи. Такое безлюдье ― кричи, не кричи ― Никто не поможет, никто не спасет, Когда лиходей на тебя нападет. Но нет лиходея. Желтеет трава. От ожидания болит голова. Такая стоит непробудная тишь, Что завтра же утром ― в Париж. 2 «Я от реки сидел невдалеке…» Я от реки сидел невдалеке И пил вино, как надо, по заслугам, А ты в реке плыла на тюфяке, Надутом добродетельным супругом. И хорошо, что над тобой закат, Что мне уже безумие не снится. Подумать только: двадцать лет назад Была ты непорочная девица. 3 «В какой-то хате под Парижем, без простынь…» В какой-то хате под Парижем, без простынь Лежу в халате, при свече, не зная, Что мне приснится ветерка полынь Давным-давно покинутого края. Я все любил и все любить готов, Расцеловать неподходящий возраст, Мой дальний край, и Францию, и кров Хатенки этой, потонувшей в звездах. 4 «Голубое, белое, зеленое…» Голубое, белое, зеленое Небо, облако, луг. Ни в каких боях не опаленное, Наше знамя, разлученный друг, Будет нам везде служить порукою В том, что мы с рождения одни, Что ни ссорой, ни разводом, ни разлукою Невозможно нас разъединить. «Не стихи, а что стоит за ними…»
Не стихи, а что стоит за ними, Только то еще волнует нас ― О любви, непонятой другими, Краткий целомудренный рассказ. «Не съест глаза нам едкий дым…» Не съест глаза нам едкий дым, Ведь мы с тобою не такие, Чтоб дым нас ел. Вообразим Себя на юге. Но в России. Среди левады. У костра Над приазовскою водою Пора, мой милый друг, пора Тебе воображать со мною. Что это не французский лес, И что поет по-русски птица. Христос Воскрес, Христос воскрес, Чтоб никогда не ошибиться. Праздник Ему объявили сквозь слезы, Что в этом печальном году Не будет Деда Мороза И елок в дворцовом саду. Все будет и бедно, и просто, Что все ожидания зря: Но не заплакал подросток, Последний наследник царя. Приметы Ты верна своим приметам, И котятам, и луне, Ты верна себе, при этом Ни на грош не веришь мне. Что ни день, то испытанье: Перешел дорогу кот, И луна, как в наказанье Кривобокая встает. 1959 «Века веков ― все обратится в прах…» Века веков ― все обратится в прах: Не будет тьмы, но и не будет света. Но вот любовь еще цветет в сердцах И вдруг дождется полного расцвета. «Мы их знавали по войне…» Мы их знавали по войне: Всегда в папахе, на коне, Они делили с нами, Того не зная сами, Всю славу незакатных лет. Теперь их с нами больше нет. Их нет давно, и мы не те. В сорокалетней пустоте Осталась только память О верности меж нами. Таверна Жизнь прошла. И слава Богу! Уходя теперь во тьму, В одинокую дорогу Ничего я не возьму. Но, конечно, было б лучше, Если б ты опять со мной. Оказалась бы попутчик В новой жизни неземной. Отлетят земные скверны, Первородные грехи, И в подоблачной таверне Я прочту тебе стихи. |
