Память Чем себя утешить? Только память ― Идол неразлучный мой ― Жаркое повстанческое знамя Поднимает на вершине снеговой. Чем себя потешить? Только этим, Бедняку доступнейшим вином: Десять строк у стойки, на рассвете В дивном одиночестве моем. 1953 Баллада Страшное дело. Черная ночь. С ведьмой жила черноокая дочь. Дева была холоднее, чем лед. А под окошком, всю ночь напролет, Старая ведьма водила коня: Конь мой потом не глядел на меня. 1953 «Святого Лазаря вокзал…» Святого Лазаря вокзал, И звездная дорога, Опять на поезд опоздал, Задумавшись немного. Опять уходят поезда И с грохотом, и с дымом, Но путеводная звезда Меня уводит мимо. 1953 «Печальный день, похожий на разлуку…» Печальный день, похожий на разлуку, Ушел в туман и не придет назад. Уже не видя, узнаю по звуку Начавшийся в тумане листопад, ― Каким-то чудом долетевший шорох Внезапно сиротеющих лесов, Какой-то сонный отголосок хора Таинственных древесных голосов. 1953 Бунт Качаясь на плотах, висели казаки, Спускаясь вниз по Дону караваном Судов, еще не виданных в степи. Река несла их бережно. В пустыне Все было тихо. За Пяти-избянской Плоты пошли быстрее. По низовью Встречали их достойно казаки Церковным звоном. На юртах Черкасска, У берегов стоял большой майдан, На все майданы непохожий. Молча Все разом опустились на колени: Земной поклон плывущим казакам. 1954 Кукан Разрозовевшийся восток, Заветный час подходит ближе, Заволновался поплавок, Который был так неподвижен. Любить легко, но надо знать ― Всему есть опыт и наука; Нельзя лещенка подсекать, Когда клюет большая щука. Непрекращающийся клев Надежд веселых не обманет. О, как велик уже улов, У ног плывущий на кукане! Неспешно пролетает день, Похожий на большую птицу, И вечер ― розовый плетень ― Зовет к покою прислониться, Колышет медленную зыбь, Кукан баюкает на зыби… Я выпущу на волю рыб, Верну свободу каждой рыбе. Но мой порыв пойдет ли впрок, Напомнит им о смерти либо? Не поведет ли поплавок Уже наказанная рыба? Вот так, побывшие в плену Не сразу доверяют воле, И пережившие войну Опять твердят о ратном поле. 1954 Вертеп В самой темной, снежной, непробудной, Бесконечно затянувшейся ночи Вдруг почувствовать торжественно и чудно Глазу недоступные лучи. Вдруг увидеть голубые дверцы В тот вертеп, где расступилась тьма, И твое младенческое сердце, Двухтысячелетняя зима. 1955 Кузнечик Все мы с детства знаем: к Рождеству Все на свете и чудесней, и добрее. Снег, упавший на опавшую листву, Под листвой кузнечика согреет. И на елках, зеленеющих вокруг, Разноцветные зажгутся свечи. Рождество, мой музыкальный друг. Рождество, мой дорогой кузнечик. И скрипач весною с торжеством Воскресение прославит в песне. Все мы с детства знаем: Рождеством Все необычайней и чудесней. 1955 «Веял ветер. Осыпался колос…» Веял ветер. Осыпался колос. Среди звезд плыла на юг комета. Был твой нежный, потаенный голос Голосом с другого света. Перечислены давно все звезды, Наливаются и осыпаются колосья; Но как редко сквозь привычный воздух Ветер музыку нездешнюю доносит. 1956 «О главном, непокорном ― о стихах…» О главном, непокорном ― о стихах, О ненаглядном ― о природе, Вновь расцветающих цветах, О драгоценном ― о свободе Ты говорил. Сибирских лагерей Вотще осталось угнетенье. Христос Воскрес! И все нежней Ты веришь в праздник воскресенья. 1956 «По крутогорью бродят овцы…» По крутогорью бродят овцы, Ища промерзлую траву. Туманный день. Не греет солнце. Палю костер и пса зову. Иди, мой пес, сюда погреться. Смотри, какая благодать! Вот так бы сердцу разгореться И никогда не остывать. 1957 |
