Амулет Во сто крат дороже злата, Драгоценней чем алмаз, Мне подаренный когда-то, Мной испытанный не раз В дни тяжелого сомненья, Этот маленький ― с вершок ― Трехсотлетнего женьшеня Желтоватый корешок; Тайной властью талисмана, Колдовством подземных сил От измены и обмана Не меня ли оградил? Заменил мне все богатства, Указал в ночи порог, От притворства, от коварства И от злобы оберег; На путях моих скитаний, В жизни мирной и в боях, Он подсказывал заране, Кто мне друг и кто мне враг, И, ведя в объятьях к другу На пирушку у огня, Мимолетную подругу Делал музой для меня. 1941 III Прованс 1 «Успокойся, сердце, успокойся!..» Calo-te, moun cor, calo-te! Mistral Успокойся, сердце, успокойся! В авиньонской католической ночи Русскою тоской не беспокойся, Не стучи так громко, не стучи. Я живу среди солдат без дела, Ошалев от скуки и вина. Вот уже и третья отшумела Для меня несчастная война. Все мы люди, все мы человеки: Смерть придет ― спеши иль не спеши; Но зачем же мне дано навеки Это странное волнение души, Это непонятное волненье На прохладных ронских берегах, ― Все еще прерывистое пенье В только что написанных стихах. 1940 2 «Меня с тобой земля вскормила…» La terro maire, la Naturo, Nourris toujours sa pourtaduro Dou mem la Mistral Меня с тобой земля вскормила Одним и тем же молоком, И мне близка твоя могила, Твой мирный провансальский дом. Шумят оливковые рощи, И Рона быстрая шумит; Учись писать, как можно проще, ― Твоя земля мне говорит. И ветер твой ― рукой поэта ― Так нежно гладит по лицу. Вот и мое подходит лето Уже к законному концу. Не все еще вокруг угасло Для жизни бурной, но пора Твое оливковое масло Собрать для Божьего двора. 1940 СТИХИ. 1965 «Конец угарных летних дней…» Конец угарных летних дней. Висят повсюду паутины. Средь цветника, у тополей, Как пятна крови, георгины. Во всем осенний чуткий сон, В янтарь оделися осины, И в стеклах дома у колонн Вечерний свет зажег рубины. 1915 Подмастерья И бумага, и медные доски, И перо, и тяжелый резец, И, подвластный тебе, его плоский, Косо срезанный острый конец… Подмастерья мы оба! Но счастья Мастерства ожидали не раз, И Господь, снисходительный Мастер, Может быть, и посмотрит на нас. 1939 «С тяжелым напряженьем и трудом…» С тяжелым напряженьем и трудом, Почти в отчаянье, в мучительном сомненье, Ты ищешь то, что я найду потом В своем случайном вдохновенье, Не наяву, а в том счастливом сне, Когда я вдруг заговорю стихами, И сам Господь в стихах ответит мне; Но будет тайным разговор меж нами. 1941 «Прислушайся, ладони положив…» Прислушайся, ладони положив Ко мне на грудь. Прислушайся в смущенье. В прерывистом сердцебиенье Какой тебе почудится мотив? Уловишь ли потусторонний зов, Господню власть почувствуешь над нами? Иль только ощутишь холодными руками Мою горячую взволнованную кровь. 1942 «Закурилась туманом левада…» Закурилась туманом левада, Журавли улетели на юг, ― Ничего мне на свете не надо, Мой далекий единственный друг. Только старый курень у оврага, Побуревший соломенный кров, Да мой стол, на котором бумага Ожидает последних стихов. 1943 Эллада 1 «Не противься неравному браку…» Не противься неравному браку, Покидая родительский кров. Ты не знаешь, что слышал оракул В грозном шуме священных дубов, Что ему предсказало журчанье Протекавшего рядом ручья; Не кляни эту жизнь на прощанье, При отъезде сквозь слезы крича, Что в позоре твоем был свободен Одержимый богами отец, И за борт у откинутых сходен Не бросай материнских колец. Уплывала в тумане Эллада. Одинокое горе твое Проводила Афина-Паллада, Приподняв золотое копье. |
