15 «Я древней мудрости внимаю…» Я древней мудрости внимаю, Но верю мудрости живой, ― Я до сих пор еще не знаю Откуда ты и кто такой? Я внял тебе! Внимай мне тоже О дальней родине моей И знай, что нет страны моложе, И человечней, и нежней; Что ясен путь ее извечный, Что ей нельзя с него свернуть, Когда над ней сияет Млечный, Единственный на свете путь; Когда ведет к всемирной лире, Сквозь кровь, сквозь муки и гроба, Ее единственная в мире ― Неповторимая судьба». 22 октября 1943. Завод Рено. Сказка[23] «Не в каком-то дальнем царстве…» Не в каком-то дальнем царстве, А в Российском государстве, Средь пяти земных морей И не считанных полей, Средь песков, как снег, зыбучих, Средь лесов, как ночь, дремучих, Ближе к югу, у реки, Где гуляли казаки, Где стоит престольный Киев, Переживший всех Батыев, Покаравший кровопийц, Душегубов и убийц Православного народа, Где жива еще порода Гусляров-богатырей, ― Там, среди моих степей На безыменной реке Дед живет в зимовнике, И легка к нему дорога Для того, кто верит в Бога, И кто родину свою Не забыл в чужом краю. 1 «Из бочонка хмель медовый…» Из бочонка хмель медовый Разливает дед бедовый, Разливает и поет: Бог кого-то принесет К нам сегодня на веселье; Что нам думать о похмелье, Ну-ка, братцы ― чок да чок, Пропускай живей глоток! А вокруг сидят вояки, Посиневшие от драки С басурманином врагом, Задолжавшие кругом, Всех пиров посудобойцы, Развеселые пропойцы, Запорожские усы, Побуревшие носы. 2 «Дед поет все: чок да чок!..» Дед поет все: чок да чок! Вдруг с петель слетел замок, Покатился, зазвенел, Пол в передней заскрипел, И на самом на пороге Появился гость с дороги, Рослый, стройный, молодой, Взор, как небо, голубой, Безбородый, и румяный, И в одежде иностранной, Грудь поднята высоко ― Словом, кровь да молоко! 3 «Дед бедовый тут как тут…» Дед бедовый тут как тут: «Вашу милость как зовут?» Гость неспешно отвечает: «Князь Никита». И бросает Горсть червонцев старику: «Разнеси-ка, дед, нам влаги, Разгони мою тоску ― С давних пор не пил я браги, Не бывал в своей стране, ― Будьте ласковы ко мне!» Поклонившись, князь вошел И присел ко всем за стол. 4 «Дед, как бес, засуетился…» Дед, как бес, засуетился: «Наливай полнее рог! Долго в поле гость кружился, До костей наш князь продрог. Все, что есть у нас в печи, Поскорей на стол мечи!» Величают князя хором За веселым разговором: «Вот-то будет пир горой, Благодетель дорогой». 5 «Для начала пили водку…» Для начала пили водку, Ели студень и селедку, А когда пришла пора ― Принялись за осетра; Но чем лучше пили, ели, Чем сильней носы краснели, Тем все больше горячась, Чушь порол приезжий князь: «Ах, вы други!.. Ах, вы братья!.. К вам склоняюсь я в объятья…» Дед глядит ― сопят носы, Затуманились усы. 6 «Сколько было пережито…» «Сколько было пережито, ― Продолжает князь Никита. ― Сколько разных грез и слез Я в изгнанье перенес!.. Где же мой народ прекрасный, Кто разрушил терем ясный, И, вернувшись в край родной, Почему я всем чужой? Ах, жестокое свиданье, Ах, холодное вниманье!..» Князь все больше ― ах да ах, ― Точно девица в штанах, И от слов его равно Киснут люди и вино. 7 «Дед уж этак и разэтак…» Дед уж этак и разэтак, Ничего не мог скумекать, Снова этак и разтак, ― Видит ― сам попал впросак, ― Киснут лица, а носы Опустилися в усы. Что тут делать? Смерть да скука! Черту впору эта мука! Тут какой-то храбрый нос Со слезами произнес: «Князь, во славу всех князей, Пожалей своих друзей, Не тяни ты наши души ― Мы тебя устали слушать, И, во имя Покрова, Брось твердить свои слова! Был ты долго на чужбине, Научился там волынить, И вино тебе не впрок, Горемычный голубок! Есть у деда где-то фляга ― Чудодейственная влага, Что Бакланов-генерал Перед смертью завещал Пить тому ― но только в меру ― Кто несет в себе холеру». вернуться Из архивного собрания И.И. Туроверовой |
