3 «Балы не редкостью бывали…» Балы не редкостью бывали, На них полковник и кадет, Не уставая, танцевали, Топча безжалостно паркет, И иногда мелькал средь танца, Мечтою институтских лет, Лейб-казака иль атаманца Мундир, пленяющий лорнет. В театре с лихостью играли В антрактах долгих трубачи, И у подъезда ожидали Извозчики и лихачи. 4 «Был атаман главою края…» Был атаман главою края, Слугой России и Царей, И, облачением сияя, Служил в соборе архиерей. О Думе спорили дворяне И об охоте невзначай, Купцы о дегте и тарани, В прохладных лавках сев за чай. Блюли закон, моляся Богу, Хулили злобу, блуд и месть; Все казаки ходили в ногу И отдавали лихо честь. 5 «Учили те, кто побогаче…» Учили те, кто побогаче, Своих детей, поря за лень, И реалист носил казачий Лампас и с кантами чекмень. Дул ветер зимний или жаркий ― Спал город мирно до зари; Сквозил пролет к вокзалу арки, Где проезжали все цари. Черед часов был тих и плавен, Крепка была родная лепь, ― Давно забыли, что Булавин Дымил пожаром эту степь. 6 «Степная быль дышала сонно…» Степная быль дышала сонно, Был тверд загар казачьих лиц, Как воды медленного Дона, Текла простая жизнь станиц. Весну встречали в поле, сея, Скотину выгнав из базов; Под Пасху ждали иерея К лампадам темных образов; Косили в зной, возили кони Снопы на шумное гумно, Желтей червонца на попоне Лежало новое зерно; Зимой же спали, песни пели, Деды, хваля минувший век, Хлебали взвар и с хлебом ели Арбузный мед, густой нардек. 7 «Не к жизни бранной и беспечной…» Не к жизни бранной и беспечной Взывал, спокойствием маня, Средь вишняка дымок кизячный Над мирным кровом куреня. Страны померкнул образ древний. Средь электрических зарниц Никто не отличал деревни От вольных некогда станиц. Покоем грезили левады, И стал казак с былым не схож, Неся на чубе лоск помады, Под рип резиновых калош. 8
«Февраль принес с собой начало…» Февраль принес с собой начало, Ты знал и ждал теперь конца. Хмельная Русь себя венчала Без Мономахова венца. Тебе ль стоять на Диком поле, Когда средь вздыбленных огней Воскресший Разин вновь на воле Сзовет испытанных друзей? Ты знал ― с тобой одним расплата За тишь романовского дня. Теперь не вскочит пылкий Платов, Тебя спасая, на коня. 9 «Давно оплеванным призывом…» Давно оплеванным призывом Серели мокрые листки, С тоской кричали и надрывом Внизу вокзальные свистки. В тумане сумрачно темнели Бульваров мокрых тополя, А партизаны шли и пели: «Увидим стены мы Кремля». Гудели пушки недалеко, И за грехи своих отцов Шли дети к смерти одиноко, И впереди их Чернецов. 10 «Кружились вихри снеговые…» Кружились вихри снеговые Над свежей глиною могил. Знал Каледин, кого впервые Он на кладбище проводил. Мела метель. Покорно ждали Неотвратимого конца, Но эти дни зачаровали Снегами юные сердца. И стало тесно и немило В глухих родительских домах, Когда свой знак нашил Корнилов На партизанских рукавах. 11 «Зарю казачьего рассвета…» Зарю казачьего рассвета Вещал речами мудро Круг, Цвело надеждой это лето, И тополей кружился пух. Несли к собору из музея Знамена, стяги, бунчуки И, дикой местью пламенея, Восстав, дралися казаки. А там, где раньше были дачи, Полков младых ковалась крепь. Блестел собор с горы иначе ― Иной теперь вставала степь. 12 «И над дворцом зареял гордо…» И над дворцом зареял гордо, Плеща по ветру, новый флаг; Звучало радостно и твердо И danke schoen и guten Tag. Открылись снова магазины Забыв недавнее давно, В подвалах налили грузины Гостям кавказское вино. И все собою увенчала Герба трехвековая сень, Где был казак нагой сначала, Потом с стрелой в боку олень. 13 «О, эти дни кровавых оргий…» О, эти дни кровавых оргий, ― Ты для себя сам стал чужим. Побед минутные восторги Летели прочь, как легкий дым, И был уверен ты заранее ― Не властны в эти дни вожди, И пламя буйное восстаний Зальют осенние дожди. |
