Илья БРАГИН Ладно, больше не хнычу, не плачу Ладно, больше не хнычу, не плачу — Грусти нет на лице моём. Но скажи, мы поедем на дачу? Мы поедем туда вдвоём? Вечерком у реки погуляем, Лес во мгле, словно старый монах. Тишина там повсюду святая, Не бывает такой в городах. Жемчугами наземными – росы, Непривычно нам падать в росу, И, подув в расплетённые косы, Я к восходу тебя унесу… А проснувшись и холод почуяв, Мы растопим в доме камин. А потом тебе расскажу я… Ты не едешь?! Ну что ж… Я – один. Весточка В воздержанье постном и разночтенье Я все лето нынче живу на даче. Много сплю, ленюсь, занимаюсь пеньем, По лесам хожу, иногда рыбачу… В жизни сельской, милой – своя услада, Ни экзаменов, ни метро, ни спешки, Да и что еще человеку надо, Если в дождь в камине трещат полешки… Повезло с погодой нам, впрочем, летом: Знаешь, очень сильно пекло в июле. Вот и все, дружок, закруглюсь на этом. А еще меня навещает Юля… Алексей БРИЛЛИАНТОВ Родина Кто не плакал в кайму её шали? Не искал её глаз оберёг? Если слёзы молитвой упали, Тут же к ней прикасается Бог… Ворожа временами и далью, В чём-то пёстром с подбоем ветров, Сном чудная, булатная сталью, Русь моя на развилке веков. За тропою ловцов синекуры, Незабудкой в обрывном песке, Набухающей жилкой Амура На открытом восточном виске… А цвет значенья не имеет А цвет значенья не имеет: Не верю в заданность кровей. И чья душа порок лелеет — То по делам оно видней. Что мне до расы, рода, веры Того, кто спину мне прикрыл, Кто отдаёт последней мерой И кровь, и пот, и хлеб, и пыл. И прилагательное «русский» — Не орден Родины моей, Не буковки на бланке хрустком: Скорее – это род людей. Кто в ссадинах её запёкся И вмёрз душой в её снега; Своих истоков не отрёкся, Но в ней – увидел берега. В ней, что огромными крылами Закат цепляя и восход, За перелётными клинами Не может двинуться в исход: Где Азия с Европой сшиты Уральским складчатым рубцом — Растят её детей и жито, И сто наречий под венцом. Пусть падать камнем на Тунгуске, Но в длань её. И «даждь нам днесь». Я не широкий и не узкий. Я русский. Я проросший здесь. Сюита портового утра
Если чёрная ночь на пороге Или камнем на душу рассвет, — Выхожу по разбитой дороге На причалы усталых побед. Там, за пирсом, где бранью чугунной Прогремит быстротечная цепь, Где швартовы капеллою струнной, Ксилофоном – древесная крепь, Где танцуют отважные крачки, Тенорок проверяет буксир, И тромбонами трубы, а мачты В пальцах бриза – подобием лир, Где русалочьим всхлипом у донца Шлюпки с волнами вторят куплет — Там оранжевым парусом солнце В этот час завершит кругосвет. Питеру. Признание В городе из «Линий» и каналов, Из надгробий, арок, тополей И закрытых каменных пеналов, И открытых водяных полей… Где мосты парят чугунной стаей, Крылья разминая по ночам; Где рассвет, в закате прорастая, Не оставит времени свечам… Очертанья римских геометрий В русский возведённые предел, В островах, не знающих безветрий, — Вечности назначенный удел… [2]Бились «белые» и «красные» Бились «белые» и «красные», Словно кровью были разные; За серёдку, за околицу, И за веру, и за вольницу, Кто за долю, кто за вотчину… Кто: «Да будет!»; кто: «Всё кончено…» И землице, чёрной вдовушке, Подменили росы кровушкой… А теперь – ищите правого, Да без пятнышка кровавого. Пустой кувшин с дыханьем ветра В хоромах грома На краю краёв, Где шорох громок Снеговых роёв И ветер тесен От напрасных слов, Никчёмных песен И бездарных снов, Презрев вершины Утончённых строф, Поют кувшины На губах ветров. И мантрой чистой Там дундук времён, А в травах истин — Шелуха имён… вернутьсяУдел – согласно «Русской правде» Ярослава Мудрого, наследуемые владения князей, полученные от Великого князя (верховной власти). |
