В чукотском небе бисер звёзд В чукотском небе бисер звёзд, В чукотском чуме чай замёрз, К чукотской лайке чешет волк, Чукотской бабке – лыжа в бок, Мешает спать. И жир чадит. Чихнёт чукчонок. Да гундит Под нос чукотская жена. Спокоен чукча – ночь длинна. Что суетиться? Мир неплох. Есть тёплый чум и в трубке мох, Олени. Тундры мир велик. И чукча всем молчать велит. В сиянье ночи он и Бог Ведут безмолвный диалог… Дом-очкарик Дом-очкарик. Стёкла-линзы. Шапка крыши. Черепица. По трубе с упорством ниндзя Кошка лезет, чтоб влюбиться. А труба ещё дымится. Гаснет небо. Дело к ночи. Кошке небо – заграница, Лапой цапнуть звёзды хочет. В саже хвост. Глаза устали. Разбежались звёзды-мыши, Дремлет сладко кот в подвале. Он давно не любит крыши. Я – пятнистая шкура гепарда Я – пятнистая шкура гепарда И колода потрёпанных карт, Задымившая воздух петарда, Невпопад объявившийся бард. Диковатая полукукушка, Затаившийся в иле карась. Сушка, брюшко, ватрушка, петрушка. И ёще – я вчера родилась… Туча. Круча. Порода. Погода. Я – свободная. Только лови. Впрочем, быть я могу кем угодно Без любви… Блюз старой щуки Незавидна участь старой щуки, А вокруг – сомьё да окуньё, Вот лежу, зелёная от скуки, Я – не злая, всё про нас – враньё. Головастик мне упёрся в жабры, Он меня настроил на обед, Но в пруду печально пели жабы, Отпустила – аппетита нет. Плавать лень, я всех вокруг старее, Щучья жизнь, ни отдыха, ни сна, О, рыбак, поймай меня скорее, Где твоя счастливая блесна? Кстати об обидах Ослабший кот лоялен к мыши, В усах остатки творога. Он сделал вид, что Вас не слышит И Вы ему не дорога. Его глаза скупы и сухи, Он будто с Вами незнаком, И безнаказанные мухи Гуляют в миске с молоком. Он отомстит Вам ночью в тапки, Свободный и ревнивый кот, Зачем Вы были так бестактны: От Вас собаками несёт. Екатерина КИРИЛОВА
Встреча Заплутала в жизненной трясине… Мне б на волю думы отпустить И проблем распутать паутину, Не порвав слабеющую нить. Я спускаюсь к берегу устало И берёзу вижу на пути — Плачет, словно тоже заплутала И не может выхода найти. И в тени её ветвей, в прохладе, Я забудусь тихим, крепким сном… Не буди, берёзонька! Не надо! Слёз не лей берёзовым вином. И она терзает душу болью… Мы похожи горькою судьбой. Вместе выход нам искать с тобою, Вместе счастье повстречать с тобой. В долине Мцхета[7] Прилёг густой туман прохладным утром На плечи древней Мцхеты, словно шаль, Промокшая в воде Арагви мутной, Стремящейся с подругой Мтквари в даль — За горизонт, горбатый и прогретый Лучами солнца, гладившего склон, Где ветром колыбельная пропета Под утро, в мёртвый – самый крепкий сон. Среди холмов стоит старушка-церковь, Чуть сгорбившись, поклон прохожим бьёт И смотрит вдаль так пристально и цепко, Как будто для себя ведёт учёт: Кто ей в ответ сейчас перекрестится, Пройдёт ли мимо или завернёт На тропку, что к её ногам молиться Упрямо тянет путника вперёд… А где гранат и виноград созрели, Питаясь воздухом прозрачных гор, Стоит внизу большой Светицховели — Красавец, древний каменный Собор. Здесь всё кругом молчит, как будто знает, Что лучше не тревожить тишину, Когда туман вершины обнимает И прячет красоту в своём плену, Где можно заблудиться в спящей дали Среди ветвистых улиц и аллей, Представив, как давно вот так гуляли, Любуясь, предки царственных кровей. В старом кафе В старом кафе растворился уют, Слышатся звуки знакомого вальса, И полутени интим придают, Словно сошедший с картин Ренессанса. Уединенье, душевный покой, В мир ощущений приятных зовущий. Медленно время стекает рекой И оседает кофейною гущей. Дымкою прошлого всё обволок Запах жасмина, в любви растворённый. Свет фонарей осветил диалог Пары, сидящей в тени у колонны. Их затянула блаженства игра: Робкими пальцами нежно касаясь, Всё говорили друг другу: «Пора!», В старом кафе до утра оставаясь… вернутьсяМцхета – древняя столица Грузии; Арагви и Мктвари (Кура) – реки, соединяющиеся в долине Мцхета; Светицховели – православный Собор в Мцхета. |
