Мария БОРИСОВА Счастливый день Звенело в поднебесье птичье пенье, С утра настроив на мажорный лад. Пришло тепло, и майское цветенье Разливом белым затопило сад. Счастливый день, без суеты излишней. Как рай весною, хороша земля. Мы завтракать устроились под вишней, В её тени, – родители и я. Вокруг шмели сновали деловито, Скворцы свой новый обживали дом, И счастье было в воздухе разлито, А чай казался солнечным вином. Вернуться б в тот весенний день, на дачу, Наполнить сердце радостью простой, Там на пригорке первый одуванчик Уже раскрыл свой венчик золотой. Там, сразу за забором, – гладь залива, Вода слегка рябит от ветерка. Там – мы втроём, и день такой счастливый, А жизнь так беззаботна и легка. Нет, время боли моей не лечит Нет, время боли моей не лечит, — Удел такой. Я снова в церкви поставлю свечи За упокой. Не верую! Ну, а вдруг, А всё же… Кто может знать? Молю за них, Мне всего дороже Отец и мать. – Пусть души их пребывают вместе, — Я говорю. – Прими их, Господи! Дай им место В твоём раю! Они не били тебе поклонов, Был чужд им храм, Суди их, Боже, Не по канонам, А по делам. Их чистой жизни, Такой полезной, Окончен срок. В своей обители дай им место, Не будь к ним строг! Джибулани[1] Свободу мячу! Только дайте мне волю, Помчусь, как хочу, По зелёному полю Быстрее гепарда И вспугнутой лани. Футбол вам – не нарды, А я – Джибулани. Коварен, упрям, Не страдаю одышкой, И я вратарям Помотаю нервишки. Добавлю всем страсти, Футбольным пророкам — Волнений. Я мастер Нырков и отскоков. Всем нужен успех, А игра лишь вначале, К концу же – я всех Игроков измочалю. Удар по воротам Был хлёстким и зрячим, Но мне неохота Сегодня ишачить. Трибуны вопят И заходятся свистом — Создавший меня Был отчасти садистом. За мной вся орава, Галдят, словно дети, Я – влево, я – вправо, Ни к тем и ни к этим. Судьба нелегка. Сколько ног по мне било! Вратарь тумака Мне влепил, что есть силы. Азартен, неистов, Отмечен голами, В историю вписан Уже Джибулани. Сизиф
Тот камень у горы лежал веками, Вознесся вдруг, попал в античный миф. Он прежде был простой лежачий камень, Но в гору покатил его Сизиф. Сперва от страха камень впал в унынье, Потом привык, потом вошел во вкус: – За мной Сизиф, и ничего отныне Я при его поддержке не страшусь. С Сизифом мы взбираемся все выше. Здесь наверху такая благодать! С натугою он мне в затылок дышит, А до вершины тут рукой подать. Теперь Сизиф становится обузой, — Пусть кое-чем обязан я ему. Сам доберусь, настал конец союзу, С ним разделять триумф мне ни к чему. И камень вырвался из рук Сизифа. Рассчитывал преподнести сюрприз! А дальше все пошло согласно мифу, Ну и, конечно, камень рухнул вниз. Сизиф, в мотивы камня не вникая, Сошёл с горы. За свой сизифов труд Он взялся вновь… Его судьба такая. Но думается мне, что мифы врут: Сизиф, с его могучими руками, В титановых делах своих горазд, И на вершину водрузит он камень, Тот камень, что Сизифа не предаст. В России прежде, это не секрет В России прежде, это не секрет, Поэт был наподобие мессии. Он был, понятно, «больше чем поэт». Каков его удел теперь в России? В истории немало виражей Лихих, а что до нашего предмета: Ни полных залов нет, ни тиражей, Ни средств на выпуск книги у поэта. Поэзия сегодня не в чести, Но, видно, так язык устроен русский — Он сам собою вольно льется в стих, Стремится в поэтическое русло. Ведь в нашем языке для рифм – простор, Таится в нём соблазн такой могучий! Слова легко сплетаются в узор, Перерастая в магию созвучий. Однажды всё изменится для нас. Романтик, я наивно верю в это: Не оскудеет русский наш Парнас, И снова станут здесь нужны поэты. вернутьсяМяч чемпионата мира 2010 г. Выпущен фирмой «Адидас», имя получил по названию одного из африканских племён. |
