— Рад, что спокоен, в первый раз всегда непросто, но ты справишься. Мы тебе метлу Дэна уже принесли…

— Правда?! — Джеймс чуть не выронил нож на колени. Он-то думал, что ему придется летать на метле Тедди. Класс — у него будет «Молния» второго поколения, лучше только его собственная метла, но где она, бедняга?

Вскоре в зал потянулись остальные члены команды, среди которых были две девушки-охотницы с пятого курса. С ними пришел Тедди Люпин.

— Тебе письмо, Джим, — улыбнулся Тед, указывая на потолок, когда он только успел сесть за стол.

Джеймс улыбнулся Бэгу, своей сове, и взял свиток.

«Удачи, Джеймс! Я уверен: ты станешь самым лучшим ловцом Гриффиндора! Папа». Ниже была приписка от Лили: «Папа сказал, что если ты поймаешь снитч, то он наперекор маме купит тебе новую метлу взамен пропавшей. Мама согласилась. Ты сможешь, я в тебя верю!». Еще у Бэга были три записки со словами поддержки: от дедушки Артура, от дяди Джорджа и тети Ангелины, и от дяди Рона.

Мальчик убрал свитки в карман брюк и с дрожью посмотрел на еду. Столько человек в него верили, он не может их подвести.

Но чем ближе подбирались стрелки часов к цифре десять, тем более неуверенно себя чувствовал Джеймс. Он покинул Большой Зал еще до того, как там собралось много учеников, особенно слизеринцев, и поспешил к полю, надеясь, что там сможет успокоиться. Но, увидев трибуны, которые через минут пятнадцать начнут заполняться, кольца и поле, понял, что лучше уж сидеть в раздевалке и дышать мерно и глубоко.

Он так боялся подвести свой факультет, который пусть и не очень-то хорошо с ним в этом году обращался, но был родным, своим, с детства впитанным в кровь!

Он обязан победить! Не для себя, а для Гриффиндора! Тогда они поймут, что он не только «тридцать три недоразумения и больной нюхлер в придачу»…

— Поттер, твоя мантия, — с этими словами в раздевалку вошел Крис, а за ним Сара и Лиона, уже в мантиях и щитках. Они на ходу застегивали перчатки на тонких запястьях и смеялись над чем-то.

Джеймс с благоговением, которое на пару минут вытеснило волнение, надел алую мантию со своей фамилией на спине.

— Фауст сказал, что в этой мантии играл твой отец, — заметила Сара, глядя на Джеймса. — Ее хранили, как и многие другие вещи Гарри Поттера…

Джеймс кивнул, отворачиваясь, потому что в глазах вдруг защипало, и ему стало стыдно. Он сделал вид, что поправляет щитки и перчатки, а сам больно себя ущипнул за бок — всегда помогало от слез.

Мальчик постарался не обращать внимания на шум, что постепенно нарастал снаружи. Это игра, только игра. Да, он в мантии отца и играет за факультет, но ведь снитч — он и в Новой Зеландии, где разводят гиппогрифов, снитч.

— Так, команда, на поле! — скомандовал Крис, беря свою метлу и подавая другую Джеймсу. Потом он нагнулся к мальчику и похлопал по плечу:- Все, как на тренировке. В гущу не лезь, ищи снитч, но при этом не забывай о…

— …бладжерах и ловце Рейвенкло, — тихо добавил Джеймс, сжимая в руке древко. — Я справлюсь.

— Не сомневаюсь, — кивнул капитан и подтолкнул первокурсника вперед, к выходу на стадион.

Если бы Джеймса спросили, что он запомнил из того матча, то он бы мало что рассказал. Ну, вышли, ну, увиделись мельком с соперниками, взлетели. А потом — вихрь из нефиксируемых моментов.

Свисток. Рев трибун. Ветер и солнце. Гулко бьющееся сердце и что-то кричащий комментатор. Летающие туда-сюда игроки в алых и синих мантиях, бладжер, что чуть не задел его плечо. Вопрос Джека, Защитника Гриффиндора, «ты как?» и звук удара биты о мяч. Аплодисменты и крики, когда Рейвенкло открыл счет. И снова бладжер, и квоффл, и ловец Рейвенкло, девчонка с заплетенными волосами.

Наверное, прошло не меньше десяти минут прежде, чем Джеймс уловил вспышку у колец своей команды. Он уже начал паниковать, что не сможет поймать, даже увидеть снитч не сможет. И вот — блеск. На мгновение, но мальчику его вполне хватило, чтобы рывком сорваться с высоты и броситься в направлении желанного мячика.

Он спиной чувствовал, что ловец соперников летит за ним. Видит ли она снитч, или просто полетела за ним? А какая разница? Ни шанса ей не оставить!

Джеймс уже отчетливо увидел снитч, который трепыхался у травы под средним кольцом, которое охранял сейчас Вуд. Трибуны, кажется, ревели все громче, но Джеймсу было не до того — нужно было контролировать преследовательницу и не потерять снитч.

Один, самый последний, рывок, и он победно улыбнулся, выравнивая метлу и выбрасывая вверх руку с зажатым в ней снитчем. Своим первым настоящим игровым снитчем!

Шквал звуков, свисток, обиженные глаза рейвенкловки, налетевшие на него игроки Гриффиндора, жавшие руку и обнимавшие.

Они спустились на поле, по которому уже понуро брели проигравшие с каким-то счетом рейвенкловцы, а Джеймс все не отпускал снитч, и улыбка не хотела слезать с его торжествующего лица. Команда пошла к раздевалке, весело обсуждая матч.

— Эй, Поттер, тебе посылка.

Мальчик, остановившись, тут же посерьезнел и сощурился — к нему приближался Малфой. В руке слизеринца была…

— Моя метла! — вскрикнул мальчик, дернувшись к Малфою.

— Ты угадал — это твоя метла. Я ее нашел…

— Врешь! — сразу же взъярился Джеймс. — Это ты ее украл!

— Поттер, я нашел твою метлу, но вместо благодарности получаю очередную твою глупую выдумку, — устало произнес Скорпиус, кидая метлу Джеймса на траву.

— Тогда кто ее украл, раз ты ее нашел? — язвительно спросил гриффиндорец, делая шаг вперед и не спуская глаз со слизеринца.

— А тебе не все равно? — фыркнул Скорпиус, разворачиваясь уходить.

— Это ты ее украл, гад ползучий, чтобы я не смог играть! — крикнул Джеймс вслед уходящему Малфою.

Малфой остановился и обернулся, зло глядя на гриффиндорца:

— Ты неблагодарная скотина, Поттер, а теперь забирай свою метлу и лучше заткнись!

— Даже не можешь сознаться в подлости, но как это похоже на тебя! Трус! — кинул Джеймс, и через какое-то мгновение слизеринец стоял перед ним и заносил руку для удара.

Кажется, до этого мгновения на них никто не обращал внимания. Но после звука удара и вскрика стадион пришел в движение. Что было потом, Джеймс уже не знал, потому что потерял сознание.

Скорпиус стоял перед не на шутку разъяренным Фаустом, пришедшим из больничного крыла, куда поспешно унесли Поттера, и смущенно-насупленным Слизнортом.

— Где вы взяли метлу Поттера? — сурово спросил декан Гриффиндора, сверля слизеринца черными глазами.

— Нашел.

— Где?

— В комнате за гобеленом на третьем этаже, — пожал плечами мальчик. Он не собирался никому рассказывать ни о Присцилле Забини с ее глупой идеей отомстить Поттеру за оскорбление Слизерина, ни об Эйдане с его подружками, ни о настольном квиддиче, в котором игрушечная метла одной из фигурок была заменена на уменьшенную настоящую. Об этом знали, кроме Забини, лишь Малфой и Эйдан, который вернул метле Поттера первоначальный размер. Но староста болтать не будет, что уж говорить о Забини…

— Откуда вы узнали, что она там?

— Случайно наткнулся.

Фауст с подозрением смотрел на мальчика, но Скорпиус не отводил взгляда.

— Почему вы ударили Джеймса Поттера?

Глупее вопроса Малфой еще не слышал. Фауст бы еще спросил, зачем он дышит и ест.

— Поттер сам попросил научить его этому удару, — пожал плечами Скорпиус, преодолевая сильное желание засунуть руки в карманы брюк. — Я же не знал, что он такой слабый.

Фауст насупился, Слизнорт молчал. Малфой знал, что по делу о метле им нечего ему предъявить, нет доказательств, а применять незаконные способы дознания не будут, это же не убийство или там Непростительные. А драка… Что ж, кажется, значок достанется кому-то другому…

— Двадцать баллов со Слизерина, мистер Малфой, и неделя наказаний, — четко произнес декан Гриффиндора, быстро записывая что-то. — Вы лишаетесь статуса кандидата на звание «Лучшего первокурсника», а также вам запрещается появляться на поле для квиддича по любому предлогу до конца года.