Он словно задыхался и не мог больше этого терпеть, привлек ее к себе и жадно поцеловал, ощущая ее тело своим, вдыхая осенний запах ее волос…

Порыв ветра и оглушающий шум дождя заставили их одновременно вздрогнуть и повернуться на шум. В дверях, с зажженной на кончике палочкой, застыла с немым вопросом мадам Хуч, в плаще, мокрым от дождя. Наверное, она старалась найти слова возмущения.

Джеймс заговорил собой Виолетту, давая ей шанс одеться.

— Поттер! — видимо, мадам Хуч не разглядела лица Виолетты, которая ловко натянула на себя свитер и сейчас смущенно выглядывала из-за Джеймса. — Вы…! Да как…?!

Джеймс с помощью палочки призвал к себе одежду, пока мадам Хуч окончательно приходила в себя. Виолетта, очевидно, закончившая приводить себя в порядок, вышла из-за его спины, смущенно улыбаясь полу. В голубоватом свете фонаря она казалась еще прекраснее.

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора! Пятьдесят баллов с Рейвенкло! За недостойное поведение на территории школы и нарушение одного из главных правил Хогвартса! — наконец, обрела дар речи профессор.

— Какого правила? — поинтересовался Джеймс, вдруг развеселившись. Вот в историю они попали…

— Главного, Поттер: дружба между факультетами! Дружба, а не…! — мадам Хуч взмахнула рукой от бессилия назвать словом то, что увидела. — Идите в замок, и чтобы я вас здесь больше не встречала!

Джеймс был готов рассмеяться, представив, что бы с ними сделал Фауст, окажись он тут. Парень обернулся к смущенной не на шутку Виолетте, взял ее за руку и потянул к выходу.

— Стойте! — преподавательница махнула на них палочкой. — Водоотталкивающие чары. Еще не хватало, чтобы вы простыли!

Они пробормотали слова благодарности и почти бегом двинулись к замку. Молча преодолели холл и семь этажей, остановившись, только когда им было пора прощаться.

— Все в порядке? — спросил Джеймс у рейвенкловки, понимая, что все его смущение ушло, и даже привычная робость пропала. Чего уж смущаться?!

Она кивнула, пряча глаза, щеки ее пылали.

— Ви, ты…

Она прикрыла ладошкой его рот, подняв, наконец, лицо и чуть улыбнувшись.

— До завтра, — проговорила она и пошла в сторону своей Башни. Поттер проводил ее взглядом, почесав затылок в недоумении.

Но кто их поймет, девчонок?

Скорпиус сидел в библиотеке, ваяя им с Поттером обоим эссе по Заклинаниям, пока лохматый копался в теплицах на Травологии. Хотя большую часть времени он созерцал трех девчонок, что занимались недалеко от него. Одна была рейвенкловкой, две — гриффиндорками, причем все три были ничего, особенно со спины. Правда, одна была блондинка, и после истории с Линдой Скорпиус решил больше не связываться с ними, но чем черт не шутит?

Малфой уже почти решил забросить эссе (напишут еще, когда Поттер, наконец, наладит сообщение со своим мозгом и прервет с местами более от головы отдаленными), но тут явился сам лохматый, причем в таком возбужденном состоянии, будто он не на Травологии был, а опять в раздевалке безобразничал с рейвенкловкой. (Когда он рассказал слизеринцу о дожде и мадам Хуч, у Малфоя даже челюсть отвисла — он не ожидал от друга такой прыти и был готов даже признать перед всеми, что они с Поттером действительно друзья).

— Малфой, вставай, нужна твоя помощь…

— Э, нет, — Скорпиус скривил губы, созерцая чуть не подпрыгивающего от нетерпения Джеймса. — По твоей маниакальной физиономии видно, что ты собираешься совершить новый подвиг или спасение, а я взял выходной, моя слизеринская душа требует покоя…

— Малфой! Ты мне друг или где?!

К ним стали поворачиваться присутствующие, и Скорпиус отметил, что из трех примеченных им девчонок ему больше всего нравится гриффиндорка с русыми волосами и пухлыми губами, наверное, с седьмого курса.

— А можно мне подумать? — с гадкой ухмылкой осведомился Малфой, лениво собирая вещи. — Вот, Поттер, скажи мне, пожалуйста, зачем тебе все время…

— Малфой! Быстрее же!

— У тебя кто-то умирает? — светски осведомился слизеринец, застегивая рюкзак, но лохматый тут же схватил его за локоть и буквально потащил за собой.

— Да!

Странно, но они поспешили вверх по лестнице. Что там могло случиться? Кто-то поджег Башню Гриффиндора? Рейвенкловка выпрыгнула из окна от счастья?

Они вывалились на площадку Астрономической Башни, и Малфой даже застонал от отвращения, потому что у парапета стояли две маленькие хаффлпаффки с красными от слез глазами.

— Смотри, — Джеймс показал другу на что-то за краем парапета. Скорпиус из большого одолжения перегнулся через край.

— Ну, и на что я смотрю?

Две девчонки чуть не взвыли и тут же кинулись тоже смотреть, видимо, чего-то испугавшись.

— Вон, смотри, совенок, — Джеймс ткнул куда-то вправо, и только теперь слизеринец увидел комок перьев на узенькой кайме, что обвивала Башню на два фута ниже.

— И что?

— Он летел, а потом бах! — и ветром его стукнуло о стену, — всхлипнула хаффлпаффка, вытирая слезы рукавом мантии. — И он там…

— И что? Он убился насмерть, вот и оставьте его в покое, — пожал плечами Малфой, поражаясь тому, о чем они тут говорят. Он перевел взгляд на Поттера и даже поднял удивленно бровь:- Ты же не собираешься туда лезть и доставать его?!

— Именно это я и собирался сделать, — кивнул Джеймс, снимая мантию. — Вдруг он жив?

Девчонки согласно закивали, с надеждой глядя на Поттера.

— Нет, Поттер, ты идиот? Хочешь сломать шею из-за трупа совы?

— Ты поможешь, или мне не стоит на это рассчитывать? — нетерпеливо спросил Поттер, разматывая уже где-то добытую веревку.

— А ты не мог бы просто взять палочку и притянуть этот кусочек мяса к себе? — светски осведомился Малфой, глядя, как это чудо героизма обматывает себя веревкой.

— Пробовал: на живом это, видимо, не срабатывает, — гриффиндорец затянул узел покрепче и отдал другу конец веревки.

Малфой лишь покачал головой, достал палочку и четко, даже чересчур громко проговорил:

— Акцио метла Поттера, этого паникера и создателя великих планов спасения…

Прошел миг — и Поттер со всей силы хлопнул себя по лбу, тут же теряя интерес к веревке и скалолазанию.

— Ну, и дурак!

— Рад, что, наконец, смог открыть тебе глаза на сей факт, — фыркнул Скорпиус. Они услышали, как разбилось стекло в башне Гриффиндора, и вскоре «Молния» зависла перед Малфоем, который галантным жестом предложил другу спасти труп совенка.

Уже через пару минут, в течение которых Скорпиус насвистывал себе под нос веселую песенку и снисходительно оглядывал двух переживающих не на шутку хаффлпаффок, Поттер передал им комок смерзшихся перьев.

— Он жив, отнесите его к Хагриду, — посоветовал Джеймс, слезая с метлы.

— Милосерднее бы было просто его добить, — фыркнул Малфой, но девчонки лишь уничижительно на него взглянули и кинулись прочь, видимо, мечтая скорее спасти жизнь этому неуклюжему созданию.

Поттер стоял гордый, словно совершил просто немыслимо великий подвиг.

— Прости, ежик, но медали тебе не дадут, жаль тебя разочаровывать, — рассмеялся Малфой и подтолкнул друга к выходу, не собираясь тут еще мерзнуть. — В следующий раз прежде, чем поднимать на уши всю школу, спасая таракана, раскинь мозгами, ладно?

— Ой, Малфой, какой ты иногда занудный бываешь, — Джеймс не спешил покидать Башню. — Может, покидаемся отсюда шариками с краской? — по-детски шаловливо спросил гриффиндорец.

— Поттер, у тебя явно мозг расплавился и перетек ниже ремня, — фыркнул презрительно Скорпиус, засовывая руки в карманы. — Что за детский сад? Или в тебя вселился дух твоего младшего братца?

— Нет, — пожал он плечами, — просто не всем же быть такими серьезными и напыщенными индюками, как ты… Неужели тебе никогда не хочется просто побеситься, вернуться в детство?

— Что ты подразумеваешь под словом «детство»? — поднял бровь Малфой, складывая руки на груди и снисходительно глядя на друга.

— Ну, это когда можно делать, что хочется, — ухмыльнулся Джеймс, — когда тебе все прощают, когда можно дурачиться и тебе за это ничего не будет, когда ты совершаешь всякие глупые поступки и веселишься от этого…