Зачем это ему? Да скучно. Скучно просто так жить, когда Поттер влюбился и не думает больше ни о чем. Вообще, кажется не думает… Да и доведенные до конца эксперименты еще не повод, чтобы не совершенствоваться. Не повод перестать играть девчонками. Играть, заставляя вот так отвечать на его поцелуи, заставляя судорожно втягивать воздух, повинуясь его рукам и губам. Это игра для его тела, для его физических ощущений…

Он целовал Хелену и в очередной раз понимал, насколько равнодушен внутренне к девушке. Нет, физически он откликался так же, как она. Но это была лишь реакция тела, разбуженного и требовавшего новых ощущений. Но он легко мог отстраниться, расчетливо остановиться. Он все контролировал, все рассчитывал. Именно поэтому он знал — ему все равно. Все равно, придет ли она или нет, как долго это продлится, кто будет после нее. Это всего лишь приятная игра, приносящая удовольствие обеим сторонам…

Холодный расчет, возведенный в правило.

Он отстранился, не собираясь нарушать их уговора: ничего, что оставило бы на ней его след, его «клеймо», как выразилась Забини, прокомментировав отношения Скорпиуса и Хелены. Да, Присцилла всегда умела точно выразить все, что окружало Малфоя. Потому что они действительно были одинаковыми во многом. Он и выбрал-то Хелену на конкурсе только потому, что знал, что будет первым, а это многого стоит. У нее потом будут другие, более нежные и более достойные, чем он, но Малфой всегда будет первым. Словно клеймо на ее теле. Даже не тронув самого заветного, он все равно оставил на ней это клеймо, свое. Потому что эти ночи на вершине Башни она не забудет даже в объятиях Морриса.

— Иди, — он подтолкнул ее к двери, отворачиваясь и подставляя лицо холодному ветру.

— Тогда до завтра? — она поправила джемпер и надела мантию, лежавшую у их ног. — Спасибо.

Он ничего не ответил, глядя в темноту ночи. Небо заволокли низкие тучи, не было видно ни одной звезды. Бедная Трелони, наверное, с ума сходит из-за того, что с бокалом хереса не может любоваться Венерой и Юпитером в сотом доме. Все-таки какая бы была скучная жизнь без Стрекозы, сколько она им рассказала всего интересного…

Позади вновь скрипнула дверь, и Скорпиус с удивлением обернулся: Хелена никогда не возвращалась. Но это была не Эйвери.

На площадку вышли Лиана МакЛаген и Марк Флинт. Они остановились, глядя на усмешку на лице Скорпиуса, потом Марк попятился и вскоре скрылся на лестнице, справедливо решив не сталкиваться с Малфоем. Флинт всегда был труслив и подобострастен к более сильным ребятам, но вот Скорпиуса он вообще боялся и старался в последнее время избегать. Видимо, это случилось после его купания в озере…

МакЛаген же стояла, глядя на него, чуть улыбаясь.

— Ты что тут делаешь? — наконец, спросила она, делая несколько шагов вперед.

— Думаю, то же, что и ты, — хмыкнул он, глядя на ее чуть изменившееся лицо. — Только я уже закончил…

Она кивнула, опустив глаза. Они молчали, и Скорпиус уже собирался уйти, потому что ему нечего было ей сказать, но она заговорила сама:

— Прости за тот раз, за то, что наговорила тогда, — она посмотрела на него, стоявшего в двух шагах от нее на фоне черного неба. Она уже могла видеть его лицо и холодный взгляд равнодушных глаз. — Я знаю, что ранила тебя…

— С чего ты взяла? — хмыкнул он, засунув руки в карманы. — Ты просто наконец-то была честна с собой и со мной, разве нет?

— Нет, — покачала она головой. Лиана не опускала глаз, смело глядя на него. — Все было не так, не правильно. Я была глупой, совершенно не понимая…

— МакЛаген, надеюсь, что ты не собираешься всю ночь мне объяснять, что там у тебя внутри случилось за замыкание? — едко заметил Малфой, шагнув к ней и нависая над ее хрупкой фигурой. — Мне совершенно не нужно этого, я вообще ухожу…

— Нет, Скорпиус… — она схватила его за локоть, и он резко повернулся. Ее большие глаза были полны какой-то просьбы, мольбы. Или ему так казалось. Плевать, это всего лишь девчонка, одна из десятка…

Он рванул ее к себе за плечи, целуя в мягкие губы, открывшиеся навстречу. Он знал, что причиняет ей боль, что завтра ее губы будут опухшими и болезненными, но не собирался что-то менять. Она просила, он дал ей то, что мог.

Малфой легко срывал с нее одежду, позволяя ее пальцам расстегивать рубашку на нем. Он оставлял следы на ее тонкой шее, слыша ее сбитое дыхание. Еще момент — и он почувствовал холодный ветер на спине.

Шаг назад — и он снова задышал, глядя на стоявшую перед ним девчонку. Она медленно закрыла глаза, запахивая на себе рубашку. Глаза наполнились слезами, и она отвернулась, не желая, видимо, видеть холод и равнодушие на его лице.

Он горько усмехнулся, четко понимая, что и тут внутри ничего не дернулось, ничего не дрогнуло. Не было того, что только начинало когда-то в нем просыпаться. Тогда, до ее разговора с Поттером. Тогда это было что-то внутреннее, что-то, заставлявшее целовать ее и обнимать, забываясь на мгновение, теряя какой-то контроль… Теперь этого не было. Лишь холодная пустота и яростное желание причинить боль. Или же просто уйти.

Он подхватил свою рубашку и свитер, сделал два расчетливо длинных шага, скрылся на лестнице. Лишь скрипнула закрываемая дверь…

Утром в воскресенье Джеймс судорожно выбирал, что надеть на свое первое полноценное свидание. Братья Вейн, сидя на своих кроватях, давали никому не нужные советы, а точнее развлекались, глядя на нервничавшего ни на шутку сокурсника.

— Я же говорил, что он правильно сделал, что поймал снитч у нее под носом, — улыбаясь, заметил Клод, глядя, как Поттер стягивает с себя форменную рубашку и пытается надеть задом наперед синий свитер. — Девчонкам нравятся победители…

— Мне кажется, что она согласилась бы пойти с Джеймсом в Хогсмид в любом случае, — встрял Графф, который шнуровал ботинки, сидя у окна. — Девушки не принимают решения только из-за какого-то снитча, это глупо…

— О, послушайте этого знатока девчонок, — рассмеялся Вернон, запуская в Поттера клубком носков. — Надень лучше черный джемпер, ты в нем смотришься не таким оболтусом…

— Спасибо, Вернон, ты умеешь поддержать, — фыркнул Джеймс, стягивая с себя очередную футболку, которую он примерял. Вот бы сюда Малфоя! Он бы точно подсказал, что надеть!

— Кстати, вы знаете, с кем наш Ричард идет в Хогсмид? — загадочно спросила Мэри, входя без стука в спальню мальчиков и садясь на кровать Клода.

— Слизнорт все-таки согласился? — обернулся к девушке Джеймс, и она тут же сделала больше глаза, глядя на обнаженного по пояс парня.

— Поттер, оденься, не соблазняй мою девушку своими ребрами, — попросил Клод, прикрывая глаза Мэри рукой. Она рассмеялась и вывернулась, чтобы наблюдать, как Джеймс натягивает на себя черный тонкий джемпер.

— Ну как? — спросил он у Мэри, и та одобрительно кивнула. — Так что там у нас с пассией Граффа?

— Неприлично обсуждать меня в моем присутствии, — пробурчал Ричард, вставая и уголком глаза глядя в зеркало.

— Мы легко можем организовать твое отсутствие, — хмыкнул Поттер, пытаясь пригладить волосы на затылке, но, конечно, безрезультатно. — Так кого ты стукнул Конфундусом?

— Сюзанну, — рассмеялась Мэри, вставая и подходя к Джеймсу. — Дай помогу…

Она достала палочку и намочила расческу, аккуратно причесывая его волосы впереди.

— Паттерсон, что ли? — подпрыгнул Вернон, когда до него, наконец, дошло.

— А ты знаешь другую Сюзанну? — огрызнулся Ричард, беря свою палочку и направляясь к дверям. — Вам просто завидно, что вы идете одни…

Графф подмигнул друзьям и вышел, оставив чуть ошеломленную тишину.

— Вы уверены, что на каникулах Ричарда не подменили? — спросил Клод.

— Все, я пошел. Если выясните, что случилось с Граффом, не забудьте мне рассказать, — Джеймс благодарно кивнул Мэри, засунул свою палочку в задний карман брюк и поспешил из комнаты, боясь опоздать. Вдруг Виолетта не дождется и уйдет без него? Нет, такого быть не может, они договорились встретиться в холле в половину одиннадцатого. Малфой к тому времени будет на тренировке, но он обещал, что они с Эйвери придут в деревню после этого. Вообще: сдалась ему эта Эйвери?!