— Пока, Джим. Прошу: приложи максимум усилий, чтобы сдать СОВ хотя бы по трем предметам, ладно? — отец потрепал Джеймса по плечу.

— Я подумаю, — парень махнул отцу и поспешил к последнему вагону, в ставшее уже родным купе. Он туда буквально ввалился, неся клетку с Бэгом, метлу и сундук (кажется, он стал еще тяжелее в этом году).

— Изящнее появления я еще от тебя не видел, — раздался знакомый тягучий голос, и настроение тут же рвануло вверх со скоростью снитча.

— В общем, она меня довела до белого каления, и даже то, что я мог беспрерывно ее целовать, ей не мешало трещать на две темы: новые платья и Гарри Поттер, — подвел итог своему летнему роману Джеймс, привычно разлегшись на сиденье. Поезд уже выехал за пределы Лондона и теперь несся между полями и маленькими деревушками в сторону Шотландии.

— И какая тебя больше раздражала? — осведомился Скорпиус, доставая из рюкзака бутылку с лимонадом.

— Не мог решить, вот и пошел иным путем: просто провел оставшееся время каникул в покое, лежа на лужайке, — хмыкнул Поттер. — Ну, а ты как? Что там с твоими дамами для души и тела?

Малфой закинул ногу на ногу, кидая другу бутылку, к которой Джеймс тут же припал:

— Не знаю, как насчет души, — хмыкнул слизеринец, — но тело мое вполне довольно этим летом. В кое-то веки во Франции можно было узнать что-то полезное…

— И что именно? Как встречаться с двумя девчонками одновременно?

— Ну, и это в том числе, — пожал плечами Скорпиус, тоже растягиваясь на сиденье. — Еще я узнал пару прикольных заклятий, которые стоит опробовать на Филче… — Малфой гадко ухмыльнулся, вспоминая тиски для мужчин на балконе Луизы. — Еще я узнал разницу между садовыми розами и дикими… Ну, другие мелочи…

— Типа: где у девчонок чувствительные зоны и сколько можно не дышать, целуясь? — рассмеялся Поттер, довольно щурясь.

— Судя по твоему лицу, ты это точно узнал, — фыркнул Скорпиус, закидывая руки за голову и глядя в потолок. — Так вот слушай, неуч: у каждой девчонки свои… зоны…

— Проверено на практике?

— Ой, отвяжись, — лениво попросил Малфой. — Лучше расскажи, как там твой день рождения прошел?

— Кстати, где мой подарок? — спохватился Джеймс, даже приподняв голову.

— На дне сундука, потом отдам, — отмахнулся Скорпиус.

— Я хочу сейчас!

— Ничего не знаю.

— Малфой, это несправедливо, мой день рождения был еще вчера, так что поднимайся и вручай мне…

— Поттер, — Скорпиус поднял голову, положив ее на локоть и пристально глядя на чуть рассерженного друга, — справедливость — понятие абстрактное, и в данном случае она ни при чем. Кстати, если хочешь знать, справедливости вообще нет… — слизеринец повернулся обратно на спину, дернув уголком губ.

— А чего еще нет? — Джеймс тоже лег в прежнее положение.

— Мм… Нет чистого добра и чистого зла, — пожал плечами Малфой, задумавшись. — Нет бескорыстия и не эгоистичных людей. Нет свободы. Нет выбора. Нет любви…

— Позволь тогда спросить, что же есть?

— Есть все, что делает человека человеком: страсть, желание, корысть, месть, эгоизм, расчет…

— Так, стоп, — Поттер сел и посмотрел на друга. — А дружба есть?

Скорпиус пожал плечами:

— Есть, но ведь и она носит корыстный характер. Разве друзья — это не два эгоиста, которые используют друг друга в свою пользу, но со взаимного согласия?

— Ну, Малфой, после этого я бы должен встать и уйти отсюда…

— Ты узнал что-то новое? — усмехнулся Скорпиус, тоже садясь.

— О тебе — да. Потому что, уж прости, я тут с тобой сижу не ради использования тебя, это точно…

— А для чего?

— Ну… — Джеймс задумался, потирая шею. — Потому что мне с тобой весело и хорошо, с тобой есть, о чем поговорить… Потому что мне почему-то хочется тут быть…

— И хочешь мне сказать, что это не использование? — ухмыльнулся Малфой. — Ты используешь мое общество для того, чтобы тебе было хорошо, разве не так?

— Тьфу ты, Малфой, все ты перевернешь с ног на голову, — Джеймс недовольно посмотрел на друга. — Неправильно ты говоришь…

— Ну, что неправильно?

— Не знаю, но неправильно. Ты все принижаешь…

— Поттер, просто мне в детстве не надели на нос розовые очки, и я имею привычку на все смотреть реалистично, — Малфой поджал ногу и посмотрел в окно, где до сих пор шел дождь. — Вот, например… Твой отец — герой и все такое…

— Малфой, и ты туда же, — простонал гриффиндорец.

— Так вот. Уже давно всем известно, как ему жизнь испоганила одна дама из Министерства. А теперь ее сыночек — Министр Магии, а твой отец уже который год лишь командир группы мракоборцев. Где справедливость?

— Не буду тебе отвечать, — пробурчал Джеймс, нахмурившись.

— Потому что тебе нечего ответить, — фыркнул Скорпиус. — Не ежись, ты сам спросил…

— Глупый ты, Малфой!

— С чего бы это?

— С того, что видишь только плохое, а хорошее — нет.

— Уж извини, как умею, так и смотрю…

— Я знаю, что тебе подарить на Рождество…

— И что?

— Розовые очки.

Малфой фыркнул, но промолчал.

— Вот скажи мне, Поттер, сколько вас там еще в вашем клане в Хогвартс готовится? — Малфой проводил взглядом двух рыжих близнецов-первокурсников в гриффиндорской форме.

— Хм, после этих, — Джеймс махнул кузенам, сыновьям дяди Чарли, которые по-английски говорили не хуже, чем по-румынски, поэтому были отправлены учиться в Англию, — наступит перерыв, можешь вздохнуть спокойно…

— Счастье-то какое, — фыркнул Скорпиус, — вот если бы еще половину из присутствующих можно было куда-то сплавить, — слизеринец указал на вставшую из-за стола Гриффиндора Розу Уизли, к которой тут же присоединились двое ее друзей.

— Мы на Прорицания пойдем, или еще посидим? — светски осведомился Джеймс, небрежно закидывая ногу на ногу, из-за чего на него тут же удивленно посмотрели Парма и Эмили, сидевшие неподалеку. Парни улыбнулись старым знакомым, но слизеринки тут же скорчили мины и удалились. — Эх, наверное, не стоило с ними в прошлом году так резко отношения прекращать…

— Поттер, — Скорпиус поднялся и взял рюкзак, — вокруг столько девчонок, чего ты вздыхаешь из-за того, что уже прошло и забыто?

— Да я так, настраиваюсь на волны Венеры, у которой амурные дела с Марсом…

— Ну, думаю, в этом году тебе придется только мечтать о Венере… Стрекоза, небось, все лето выдумывала, как бы нас занять еще чем интересным.

Двое друзей медленно шли по коридору, совершенно не торопясь на занятия.

— Смотри: трио, ставшее дуэтом. Печальные и одинокие, — усмехнулся Джеймс, кивнув на двух рейвенкловок-шестикурсниц. — Без Фауст какими-то сиротами выглядят…

— Зато Женская Академия, наверное, веселится, — Скорпиус махнул рукой девчонкам. — Надо будет написать Луизе — пусть расскажет, как твоя ученица девчонок из Академии на путь истинный наставляет… Глядишь, скоро тебе пачками письма будут приходить: «милый Поттер, научи нас, пятый курс Академии, целоваться…».

— Ой, Малфой, тема уже изъезженная, смени пластинку, — попросил Джеймс, запуская руку в волосы.

— Так, Поттер, Малфой, поторопитесь, — их нагнал Фауст со свитком в руке. — Не думаю, что опоздания помогут вам сдать в конце года СОВ…

— Зад нюхлера, — пробормотал Джеймс, когда декан скрылся в коридоре, — еще даже первого колокола не было, а уже про СОВ…

— Привыкай, — с мальчиками поравнялись Сюзанна Паттерсон и Эмма Томас. — Весь год будем об этом слышать.

— С чего бы такое прозрение? Прорицания пошли вам на пользу? — Скорпиус начал подниматься по винтовой лестнице.

— Нет, Малфой, — Томас, наверное, впервые обратилась к нему, не покраснев и не запнувшись: лето не прошло зря? — Мне папа рассказывал…

— Слушайте, может, смыться отсюда до лета, пока не поздно? — усмехнулся Поттер, поддержав за локоть Сюзанну. Та благодарно ему улыбнулась. Скорпиус, увидев это, усмехнулся над головой девчонки, закатив глаза. Джеймс лишь широко улыбнулся, весело сощурившись.