Скоро… надеюсь, что скоро, моя кошечка.

Усталость, накопившаяся за день, заставляла разум проваливаться в дремоту. Я не противился.

И вот вижу, как сижу у Голубого озера. В туманной дымке паров, поднимающихся от поверхности воды, виднеется хрупкая фигурка Стояны. Лица не различить, но я точно знаю, что это она. И знаю, что она улыбается.

Мне очень хочется приблизиться и обнять девчушку. Но едва я поднялся, как Стояна всплеснула руками и закричала не своим голосом:

— Хозяин! Проснись!

От удивления, я свалился на снег, но тут же вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам.

— Что… как… где…

Первым, что кинулось в глаза, была кипящая в котелке вода.

— Хозяин, опасность! — «вопила» Лютая.

— Откуда? Кто?

— Обернись, — заторопили меня Вороны.

На опушке, в ста шагах от меня стояла сероватая фигура какого-то зверя. Это был либо тигр, либо…

Я напряг зрение, пытаясь понять, кто передо мной. И если глаза мне не врали, это был барс. Но очень крупный.

Его зрачки блеснули зелёным огоньком. Хищник сделал несколько шажков вперёд и принюхался.

Мой лук со снятой тетивой лежал у котомки слева. На него не стоило возлагать надежды, потому я медленно вытянул сакс и фальшион.

Зверь снова пошёл ко мне. В какой-то момент мне показалось, что его шерсть отливает серебром. Но спустя несколько секунд марево пропало.

Странно, что барс совершенно не боялся человека. Его поведение вообще указывало на то, что этот зверь планирует напасть. И чем ближе он подходил, тем сильнее я утверждался в этом заключении.

И тут в голову пришла мысль, что передо мной Страж.

Ну, конечно! Я ведь на границе со Священной землёй медвеухих, а тут просто обязан был находиться некто, стерегущий проход от чужаков. Как тот медведь на Урговом кряже.

Когда между мной и барсом оставалось не менее десяти шагов, зверь остановился, нервно помахивая хвостом. Очевидно, его смущало то, что я не пытался убежать. Потому он страшно оскалился и утробно зарычал.

— Хочешь потягаться со мной? — облизывая сухие губы, пробубнил я. — Давай попробуем.

Мы замерли один против другого: барс в ожидании подходящего момента для того, чтобы совершить свой смертельный прыжок с целью перегрызть мне горло, я же готовился отбить нападение. Ни один, ни другой не пытался начинать первым.

Ситуация входит в ранг правила. Как только оказываюсь поблизости от Стража, так тут же дело доходит до стычки. Это мне одному так «везёт», или всё же случайность?

Как бы ни старался, но начало атаки я пропустил. Барс почти без подготовки прыгнул с места. Помню, как попытался увернуться и одновременно отмахнуться фальшионом. Вышло, само собой, не очень чётко и слаженно.

Толчок в плечо был весьма ощутимым. Кажется, барс тоже сплоховал: его лапы не попали в цель, а мой фальшион, чуть оцарапавший ему правый бок, помог в этом.

Я покатился по снегу, подгоняя себя той мыслью, что следует быстро подняться на ноги.

Соберись, Бор! Без башки останешься! — удалось вскочить только на колени. Я тут же занял выжидательную позицию.

В этот раз барс не стал прыгать. Он резко махнул лапой, целясь в голову. Лишь каким-то чудом удалось увернуться. Я тут же нанёс ответный удар и почувствовал, что куда-то попал.

Барс двигался просто с чудовищной быстротой. Я помню, как чётко увидел его оскаленную пасть, цвета начищенной меди. Как блеснули здоровенные острые клыки.

А потом вдруг послышался тихий хлопок, и мир замер, как кисель. Но это длилось какие-то секунды, за которые я успел увернуться от очередного удара лапы. И снова всё пошло, как прежде. Будто и не было того странного «кисельного» состояния.

Зверь разъярённо рыкнул и кинулся вперёд. Встать на ноги не выходило, просто не успевал. Я выбросил вперёд руку с саксом и тут же сам получил крепкую оплеуху.

Картинка перед глазами стремительно закрутилась. Помню, как обожгло левое ухо и щёку. Потом послышался странный хрип.

Я с большим трудом поднялся, но в этот раз полностью, а не на колени. Голова гудела, словно колокол на башне. Глаза едва-едва смогли сфокусироваться на противнике. Тот чуть склонился и, как мне показалось, стал падать на бок. Судорожный шаг вперёд и тело барса вовсе рухнуло на снег.

Вперёд же, Бор! — подначивал я сам себя.

Фальшион радостно «взвизгнул» и опустился на шею зверю. Кровь мощной струёй брызнула на снег, и тот, как мне показалось, даже зашипел.

Ещё один удар саксом, лезвие которого легко вошло прямо под левую лопатку барса. Небольшой проворот рукояти и… готов, итить его мать! — я аж сам себе не поверил.

И тут только стало ясно — мой левый глаз плохо видит. Пальцы нащупали что-то липкое и это «что-то» затекало под ворот. Щека сильно припухла, ухо «горело», а ещё начинала ныть челюсть. Я чисто рефлекторно задвигал ей влево-вправо, с облегчением понимая, что та не сломана.

Здорово же этот гад мне зарядил в скулу. Как ещё шея не сломалась?

Зверь неподвижно лежал на земле. От него всё ещё парило жаром разгоряченного боем тела.

Я вытянул сакс и вытер его лезвие.

Не скажу, что мне легко далась эта схватка. Успокоить бег сердца было трудно. Но, слава Сарну, я жив, а значит такова прихоть Судьбы.

Оглядевшись по сторонам, стал осторожно прикладывать ком снега к ноющему уху. Надо было бы обработать рану, не то начнётся нагноение.

Какое-то время мне пришлось повозиться со своим лицом, а потом я вновь вернулся к мёртвому барсу. В свете самодельного факела, было видно, что шерсть этого поистине громадного зверя действительно имела серебристый оттенок.

Страж… как пить дать, это Страж. Что же я натворил? Почему мне вновь выпало сражаться с подобной тварью?

Тут вдруг вспомнилась Сиверия, а именно стычка с белым тигром-людоедом недалеко от стана орков. Есть в этом всём какое-то повторение. Только непонятно, в чём его смысл. Кому выгодно освобождать наш мир от Стражей?

Я вернулся к огню и ещё долго-долго сидел в каком-то странном ступоре. Мыслей не было, только усталость… Огромная, тяжёлая, тупая усталость… От всего, всего, всего…

Огонёк стал тише. Я вновь протёр раны снегом, в душе надеясь, что они не загноятся. Наверное, зря приказал вылить «обжигающий эль» из фляги. Было бы чем их промыть.

Я решил перекусить, и сделав это (скажу сразу, что без особого удовольствия) стал располагаться для сна, давая при этом указания Воронам смотреть в оба.

Ночь прошла спокойно. Едва небо посерело, я живо поднялся, позавтракал и, сложив свои вещи, приблизился к припорошенной снегом туше барса. В голову закралась мысль, что неплохо было бы снять шкуру с этого великолепного животного. Но тут же её отбросил, поскольку посчитал, что это приведёт лишь к бессмысленной потере времени. Да и кому мне хвастаться этой шкуре? Медвеухим? Как бы не вышло так, что мне ещё и достанется за барса. Кто его знает, кем они его мнят.

С этими мыслями, я решил двигаться дальше.