Ярый, как впрочем и остальные обёртыши из рядов «сынов богов», казались каким-то вялыми, полусонными. И хоть они все были одеты в свои «доспехи», и вооружены «драконьими языками», но угрожающими при этом не выглядели.

Я был уверен, что они ещё ни о чём не знают. Иначе бы мне тут не стоять. А проявляемая недружелюбность, это лишь характерная черта, присущая «сынам».

В отряде было около двух десятков медвеухих. Возглавлял его Ярый, который сейчас развалился передо мной в позе хозяина, не заметив, как при этом из-под набедренной повязки вывалилось его мохнатое достоинство.

— Зачем ты к нам пожаловал? — с большим акцентом спросил Раэвукас.

Он уставился на мой свежий шрам и стал усердно принюхиваться. Морда Ярого стала до смешного забавной. Видно, ему никак не удавалось сообразить, что происходит. Он вновь потянул носом воздух и чуть принаклонился ко мне.

Знал бы ты правду, как тогда себя вёл? — этот вопрос я не стал задавать вслух. Всё одно будет так, как будет. И лучше в такой ситуации иметь кое-что «про запас».

Итак, зачем мне приходить к ним? Что-то надо отвечать… придумывать… Может, опять сослаться на волю богов? Таара, к примеру? Сказать, что Ярый и его ребята своим демонстративным отказом от переговоров… от мира и спокойствия… поставили под сомнение волю тех, кто дал им эту землю?

Конечно, это враньё.

В отличие от гибберлингов, я не считал медвеухих врагами. Скорее, просто противниками, с которыми следовало бороться, пытаться побеждать… А в конечном итоге, постараться найти общий язык, пусть и при помощи силы.

Я уже давно заметил в себе некую черту характера, суть которой сводилась к уважительному отношению к любой расе Сарнаута. Нас всех создал бог Света.

Да, мы отличаемся друг от друга как внешне, так и внутренне. И в этом просматривалась его мудрость. Ведь есть же и птицы, и звери, и рыбы, и все они тоже отличаются друг от друга, а всё одно существуют в сём мире, и мало того — пропади хоть один их вид, Сарнаут бы превратился в уродливое древо, на котором сломана ветка, а может и часть ствола. И сможет ли это древо существовать? Как бы и да, но… Ведь всегда есть какое-то «но». Должно быть!

С другой стороны: война есть война. Здесь никого не жалеют. Здесь только победители и проигравшие. И тот, кто оказался сверху, с легкостью найдёт тысячу «за», чтобы оправдать свои действия. И даже коварство, Нихаз его дери!

Так как быть мне? Не смотря на все внутренние разногласия, ответ был ясен: если я уж начал водворять в жизнь план Питта… или Совета гибберлингов… в общем, коли уж так, то останавливаться на половине пути, значило бы нанести ещё больший вред, чем пройти его до конца.

— Я хотел посетить ваши Священные земли.

Ярый весьма удивился подобному желанию. Было заметно: этот обёртыш что-то подозревает.

— Говорят, будто тут обитают какие-то диковинные звери, — продолжил я, кивая при этом на бивни.

Раэвукас задумался.

— В старые времена тут жили… — очевидно, медвеухий не подобрал точного слова на замену. При этом он сделал весьма странный жест, будто вытягивал собственный нос до земли. — Но Колдуны сумели их одолеть. Когда наступила Великая Стужа, эти чудовища со змеями на морде, все до одного погибли.

— Н-да… мир постоянно меняется. И не всем в нём находится место. Даже тем, кто сильнее.

Ярый насторожился.

— Зачем ты сюда пришёл? — задал он прямой вопрос. — Зачем гибберлинги пришли на наши земли? Я же не глупый вождь какого-нибудь клана. А ты не сын Таара, как полагают иные.

— Зачем? — повторил я вопрос. — Действительно, а зачем?

Я повернулся к остальным «сынам богов» и жестом показал, чтобы Раэвукас перевёл мои слова.

— Эта земля ваша. Тут нет споров. Но до этого здесь обитали Колдуны… красные гиганты… И дело не в том, что они были плохи… что их погибель это некое возмездие за злые проступки. Просто их время ушло.

— Они хотели стать подобными богам, — возразил Раэвукас. — За то и…

— Боги… даже они желают оправдать свои поступки. Когда появляется необходимость в новой земле для пашни, вырубают лес. А потом, то место выжигают дотла. Так произошло и с вашим островом… И произойдёт вновь.

Ярый сощурился. Последние мои слова он не стал переводить своим сородичам.

— Кто ты такой?

— Я? Думаю, что очищающий огонь…

Раэвукас оглянулся на таких же как он сам воинов-жрецов.

— Что ты имеешь против нас? — хмурясь, спрашивал Ярый.

— Я сказал всё, что хотел, — отвечал ему, а потом стал развязывать тесёмки своей котомки.

Через полминуты, на землю, перед собравшимися обёртышами, упала отрубленная лапа барса. Раэвукас сжал челюсти и вновь посмотрел на мой свежий шрам.

Медвеухие загудели, будто пчёлы в растревоженном улье. Ярый вздёрнул руку кверху, заставляя всех замолкнуть.

— Почему? — хрипло спросил он. — Неужто и наше время вышло?

— Стоячая вода превращается в болото.

Эти слова только рассмешили Ярого.

— То есть, уже всё решено? — чуть скалясь, спрашивал он. — И где твоё войско? Когда оно придёт расчищать русло для вашей будущей «реки»?

— Я здесь один.

— Один? Ты один? — несколько удивлёно проговорил Ярый. — Но нас тут… много.

— Много, — согласился я. — Правда, мне нужен только ты.

— Это вызов? — в голосе медвеухого зазвучали «колокольчики».

Я молчал, глядя в нервное лицо Раэвукаса. Он резко поднялся, гордо расправил плечи и занял выжидательную позу.

«Да, я пришёл бросить вызов. Тут ты, Ярый, прав», — подумалось мне.

Вновь вспомнилась и Сиверия, и орки, и их священная тропа… В руках только нож… потом схватка с вождём…

Неужто, действительно всё в этом мире повторяется? Хоть и с небольшими нюансами…

Постой, парень, какие такие «нюансы»? Там, в Сиверии, ты помог племени орков вернуться к вере их предков, помог придти к власти сыну убитого вождя… А тут?

Даже смешно сравнивать! Ведь сейчас моя задача абсолютна противоположна! Чем я нынче отличаюсь от северного клана орков, пришедших в центр Сиверии учить уму-разуму своих соплеменников?

Ведь не секрет, что их взгляд на суть вещей, тоже имел собственную разновидность правды. А я тогда заявился со своей. И даже победил… А сейчас богам… судьбе… хрен его знает кому ещё, в общем именно сейчас приходиться поступать с точностью до наоборот.

И где справедливость? Там, в Сиверии, у Вертыша? Или тут, на Мохнатом острове?

Итак, Бор, кидаешь ли ты вызов, или…

— Мне нужен только ты, — повторил я Раэвукасу.

Тот хоть и вздохнул, но расстроенным не выглядел.

— Ну… вот он я, — ладонь обёртыша легла на древко его «драконьего языка». — Не будем затягивать. Согласен?

Нихаз это всё подери! Чувствую себя скверно, как… как… Эта сучья совесть, если бы не она… Интересно, как остальные справляются с ней?

А Вороны уже начали «подкаркивать». Давай, Бор, давай!

Да заткнитесь вы все! Абсолютно все! Сарны, Нихазы… Кто там ещё есть?

Раэвукас неспешно взял свой меч и, страшно скалясь, раскинул руки в стороны. Его соплеменники тут же потянулись к своему оружию.

— Скажи им, — бросил я, — что мы бьёмся один на один.

Ярый хитровато улыбнулся, но всё же что-то прокричал остальным медвеухим.

— Если я тебя одолею, остальные «сыны богов» должны сложить оружие и пойти со мной.

— Сложить оружие? — удивился Раэвукас.

— Ты испугался?

Обёртыш сердито рыкнул.

— Это не схватка, — продолжил я, — а суд богов. Победителю даётся право на всё.

— На всё… На нашу землю?

— На всё, значит, на всё. Таковы правила. Принимаешь ли ты их?

Ярый заколебался. Было видно, как его глаза злобно завращались.

— Боишься, что я тебя одолею?

— Одолеешь? — Раэвукас снова рыкнул. — Мы всегда блюли заповеди наших богов, а значит…

— А значит, они решили вас испытать. Ты не хотел затягивать с поединком, а сам болтаешь, как старая ворона.

— Ладно… ладно…

Ярый обернулся к медвеухим и что-то им рассказал. Те тут же оживились и стали переговариваться друг с другом.