Приемлемым решением было бы привязать Цици к перилам оградки манежа Рананы, но наш врач был против:

— Девочка может задохнуться, лучше дайте ей больше любви.

— Эфраим, — сказала жена, — я чувствую, что схожу с ума…

Она постоянно просыпается ночью после повторяющегося кошмара, в котором большая мангуста влезает в окно кухни, хватает Цици и убегает с ней в темный лес. Как же бедная женщина ее найдет, если она вообще не знает, что такое мангуста? К тому же в последнее время жена начала представлять, как соска убегает сама по себе, будто в мультиках, хоп-хоп, и Цици уже за пределами ограды…

Ужас.

* * *

Жуткий секрет Цици наконец раскрылся.

Это случилось в одну безлунную ночь. Вначале все шло как обычно: жена и ее мать ровно в семь подошли к сейфу, купленному нами за неделю до того, каждая из них вставила свой ключ, вместе они открыли сейф и достали оттуда Цици. Затем они вложили соску в рот Ранане, находившейся в манеже, и вышли из комнаты. В то время соска уже была застрахована на 20 тысяч лир, но никого в доме это не успокоило, ибо ни за какие деньги в мире нам не удастся найти Цици замену…

Я встал и заглянул внутрь через замочную скважину.

— Жена, — выдохнул я, — иди-ка сюда!

В скважину мы увидели силуэт Рананы. Она тихонько вылезла из манежа, подошла к дивану и засунула соску между матрацами. Затем вернулась на свою базу и включила рекордный нон-стоп. Мы вздохнули с облегчением. Девочка совершенно здорова, лишена всяческих комплексов и не нуждается ни в каких сосках, она просто систематически над нами издевается, организуя импровизированный семейный цирк.

Врач сказал, что это явление нередко встречается среди младенцев, очевидно являясь следствием недостаточной родительской любви. Он выписал еще бутылку антрекса, однако успокоительные капли в нашем доме уже ничего не меняют, ибо мы с женой давно к ним привыкли.

Однажды у нас появилась идея.

— Заскочите к нам вечером, посидим где-нибудь в городе, — предложил Гершон, и мы договорились созвониться. Мы всегда рады случайно встретиться с Гершоном и Цилей в неформальной обстановке и поболтать за чашкой чая или чего-нибудь в этом роде. Ничего особенного, мелочь, а приятно. Главное — никаких формальностей.

Ближе к вечеру я позвонил Гершону. Выяснилось, что его жена еще не вернулась от физиотерапевта. Циля будет дома где-то в 6.15, сказал Гершон, и тогда они нам позвонят и договорятся окончательно. Я предложил ему провизорно[14] заскочить в новое кафе «Тузтуз», но он слышал от кого-то, кажется от Йоске, что там невозможно заказать столик. Тогда возникла идея поехать поесть арбузов с гнилым болгарским сыром у Циона. Здесь жена выхватила у меня трубку и сказала Гершону, что ей надоели все эти чертовы арбузы — она предлагает посидеть у Додика за столиком на улице. Гершон возразил, что у Додика — комары, и в конце концов мы договорились оставить вопрос открытым до возвращения Цили от физиотерапевта.

Через несколько минут случилась приятная неожиданность. Наши старые приятели из Южной Америки — д-р Френкель и его супруга — позвонили из гостиницы. Они только сегодня утром прибыли в Иерусалим, сказала госпожа Френкель, и хотели бы с нами встретиться сегодня вечером, поболтать полчаса или около того перед отъездом на юг.

— С радостью бы, — ответил я, — но мы уже договорились с семейной парой, нашими приятелями, очень симпатичные люди, так что давайте встретимся все вместе, если вы не возражаете.

Г-жа Френкель сказала, что она не возражает, ведь они приехали ради нас, а не ради кого-то другого. Мы договорились провизорно, что перезвоним в гостиницу, как только Циля вернется от физиотерапевта и мы будем знать, как все складывается. Может, удастся от них избавиться или что-то еще переменится.

— Договорились, — сказала г-жа Френкель, — я должна еще выяснить этот вопрос с мужем, он через час вернется из сауны.

Когда я положил трубку, жена заявила мне:

— Я тоже не думаю, что Френкели подойдут Гершону и Циле, потому что он ненавидит туристов и будет весь вечер строить недовольные рожи. У меня нет никакого желания проводить с ними время.

Я объяснил ей, что уже поздно и вообще, зачем усложнять, дорогая, еще нет окончательного ответа от Гершона, может, они вообще все отменят. Я тут же позвонил Гершону, но Циля еще не вернулась. По-видимому, задержалась где-то в городе или что-то в этом роде. Кроме того, намекнул мне Гершон, у них небольшая проблема с дочкой. Просто она снова ушла без ключей, дурочка этакая, и вернется лишь в 7.30. Гершон предложил провизорно сходить потом в ресторанчик Тувье в Яффо, но в этом месяце мы уже там были, и вопрос остался открытым. Проблема Френкелей пока не ставилась в силу дипломатических причин; мы надеялись, что потом у нас еще будет время вернуться к этому вопросу или что-то в этом роде.

А между тем мы уже самым неформальным образом начали беспокоиться насчет организации мероприятия. Женушка позвонила нашей постоянной бебиситтерше Орит, но дома был лишь ее брат. Бодрый юноша сообщил, что Орит вернется около 7.45 или что-то в этом роде, и дал нам номер телефона ее лучшей подруги Зельды — по его словам, Орит иногда задерживается у нее по дороге с семинара.

Д-р Френкель тем временем вернулся из сауны и позвонил нам. Он предложил встретиться провизорно в 9.00 в фойе гостиницы. Я ответил, что, очевидно, так и получится, но для верности я ему еще перезвоню и сообщу окончательное решение. Я тут же позвонил Гершону, но дома была лишь Циля, а Гершон пошел на несколько минут с собакой — ей не терпелось выйти или что-то в этом роде.

Я спросил Цилю, не возражает ли она приятно провести часок в компании интересной супружеской четы из Южной Америки, или, может, они предпочтут договориться с нами на другой день, и она ответила, что ничего не имеет против еще одной пары, но есть одно «но» — Гершон забыл, что они пригласили на 8.30 декоратора, а ему нельзя позвонить, потому что он месяц назад оставил жену и переехал жить к своей парикмахерше, у которой нет дома телефона.

— Мы закончим это дело в два счета, — пообещала Циля, — и тогда позвоним вам и окончательно договоримся.

Она предложила провизорно сходить к «Ше-При-ци», но я этот бар не люблю, там несимпатичная официантка, и мы оставили вопрос открытым, если не ошибаюсь.

Жена тем временем позвонила Зельде, подруге Орит, если помните, по номеру, полученному от бодрого брата нашей бебиситтерши, но выяснилось, что Орит там нет. Вообще, сказала Зельда, Орит никогда не приходит раньше 9.00, так как сопровождает свою бабушку в клинику. А между тем Гершон уже вернулся с собакой, у которой течка, и сразу же нам позвонил:

— Циля сказала, что вы приведете какую-то пару пожилых туристов, и я опасаюсь, что вечер снова получится выматывающим.

Я его успокоил, сказав, что Френкели ужасно веселые, немного знают английский, и я за них ручаюсь лично. Пользуясь случаем, я напомнил Гершону, что Френкели предлагают нам встретиться в фойе гостиницы в 9.00 или что-то в этом роде.

— В гостиницу я не пойду, — вмешалась Циля с той стороны. И вообще, еще ничего не слышно от их дочери. Мы решили, что будем держать связь друг с другом.

Орит подала признаки жизни через Зельду. Выяснилось, что наша бебиситтерша может прийти, но не раньше 9.45, потому что ей еще нужно мыть голову. Зельда просила для Орит немедленного ответа, так как она сама намерена сейчас выйти с одним студентом медицины. Мы попросили Зельду подождать и тут же позвонили Гершону для окончательного выяснения вопроса. Гершон уже почти закончил с декоратором, они заламывают такие цены, что хоть на стену лезь. Он обещал согласовать с Цилей их общую позицию, как только она выйдет из ванной. Им уже удалось как-то связаться с Авиталь, их дочкой, кажется, ее парень оставил у своего отца сообщение, что они пошли в кино или что-то в этом роде, поэтому Гершон полагает, что дочь должна вернуться около 9.30. Так что мы пока решили продолжать обдумывать ситуацию и, если что, созвониться. Циля из ванной кричала, что она не хочет снова топать километры пешком и поэтому предлагает просто посидеть у какого-нибудь уличного киоска неподалеку.