Биренбойм направился в детскую укладывать мальчика.
— Габи, — спросила госпожа Биренбойм как бы невзначай, — может, хочешь пойти завтра в сад?
— Нет.
— Ну, как хочешь, дорогой, спокойной ночи!
Мы остались с матерью.
— Меня не волнует, что он не хочет, — отметила г-жа Биренбойм, — он уже в призывном возрасте и, конечно, чувствовал бы себя странно среди этих малышей…
Мы покинули Биренбоймов, охваченные думами. Со всем нашим уважением к воспитательной системе наших гостеприимных хозяев, мы не можем согласиться с результатами их системы. Вообще-то, решили мы, этот сад создает очень много сложностей и стал, по сути, главной проблемой нашей жизни.
И вообще — кто сказал, что нужно ходить в сад? Ну я, допустим, ходил. Ну и что? Нужно избавиться от этого кошмара. Наш семейный врач окончательно развеял наши колебания, сказав:
— Сегодня вообще опасно водить ребенка в сад. Дети заражают друг друга разными летними заболеваниями…
Мы позвали нашего студента с несказанным облегчением:
— Амир, тебе сильно повезло, господин доктор запретил тебе ходить в сад, чтобы ты не заразился там разными жуткими болезнями. С садом покончено, слава Богу…
С тех пор у нас нет никаких проблем с садом. Амир просиживает там целыми днями, ожидая бактерий. Его оттуда теперь трактором не вытащишь. Когда наши сопереживатели спрашивают, как случилось это чудо, мы лишь поводим бровями и говорим:
— При помощи медицинской методики.
Пижамные игры
Если бы Штоклер не пригласил нас в гости в тот злосчастный четверг, может, мы до сих пор оставались бы свободными людьми. Но он нас пригласил. И вот мы заходим в его квартиру, и у нас сразу резко дыхание перехватывает. По всей территории, куда ни кинешь взгляд, разбросаны потрясающие аквариумы, подобающе освещенные, и населяют их мелкие жители, резвящиеся как рыба в воде.
— Это придает смысл жизни, — взволнованно прошептал Штоклер, — вы просто не представляете, насколько это успокаивает нервы — сидеть и наблюдать за ними. Просто наблюдать…
В одной из банок мы заметили крохотных рыбок, выделяющихся особой прелестью. Они переливались всеми цветами радуги.
— Это гуппи, — пренебрежительно заметил Штоклер, — самые дешевые рыбки. Каждый стремится от них избавиться.
— Почему? — спросила моя жена.
— Потому что их очень легко разводить, — заметил Штоклер, проявив большую симпатию к простым рыбкам с полосками, — а это — знаменитые рыбки пижамки, их умеют разводить лишь немногие…
Как выяснилось, размножение всех местных рыбок — плод усилий хозяина и предмет его гордости.
После успешных родов он намерен продать их всех скопом Мазлеговичу по огромной цене от одной до двух тысяч лир. А весной, в период страстной любви, прибыль может доходить до трех тысяч лир в неделю. Я начал просто обожать этих рыбок. Очень симпатичное увлечение. Культурное. Успокаивающее.
— Всего лишь пол-года тому назад у меня был всего один аквариум, — делится воспоминаниями хозяин квартиры, — а сегодня у меня двадцать восемь бассейнов, и я собираюсь прикупить еще двенадцать, поставив их в соседней комнате, которая освободилась после того, как от меня ушла жена.
— А все это — не слишком ли большая забота для вас?
— Забота? — удивился Штоклер. — Я уделяю им каждый день всего-навсего пять минут. Что им нужно? Немного понимания, внимания, тепла. Ведь каждая из них — как мой давний друг…
И с этими словами Штоклер сунул палец в один из аквариумов и издал специфический звук типа «кис-кис», в ответ на что пижамки удрали в дальний угол аквариума в неописуемой панике. Другие рыбки зарылись от страха в песок, трясясь всем телом. Две попытались даже выпрыгнуть из аквариума.
— Это беременные, — объяснил Штоклер, — я ожидаю прибавления семейства в тысячу малышей…
Надо ли продолжать?
В тот же день мы были у Мазлеговича.
— Я приветствую вас, присоединившихся к обществу любителей тропических рыб, — торжественно напутствовал нас хозяин магазина, — я дам вам лучшее оборудование…
Магазин был отмечен знаками высокого профессионализма. Были там всяческие особые листья и деревья, странные устройства и губки в емкостях, дабы дать рыбам прибежище для безболезненных родов. Мы приобрели для себя всего лишь один аквариум, в соответствии с нашими ограниченными финансовыми возможностями. Затем мы позаботились о приборах освещения и об электрокомпрессорах. Приобрели, разумеется, фильтры для очистки воды. И немного растительности, и сачок для перемещения рыб. У Мазлеговича был также симпатичный скребок для очистки стекол аквариума. А в конце мы приобрели и особый зернистый сверкающий песок. И обогреватель на двадцать пять ватт. И термометр. И корзинку для червей. И червей…
То есть рыбы едят червей.
— Ну и что? — сказал я жене. — Эскимосы тоже едят червей.
Жена напомнила мне о различии нашего происхождения. И действительно, черви были на первый взгляд так себе, ну действительно как черви. Такие красненькие ниточки, длинные и скрутившиеся в непрерывно копошащийся клубок… и запах… все-таки… любите ли вы Брамса?
Когда мы собирались уходить со всем оборудованием, господин Мазлегович напомнил нам, что вообще-то принято покупать и рыб тоже. Денег у нас осталось только на пару пижамок. Мазлегович лично выловил для нас счастливую пару прямо из воды.
— Видите, — учил он нас, — пол рыбок сразу можно определить. Самочка всегда больше, чем самец.
Мы посмотрели на парочку, что барахталась в сачке. Не было между ними никакой разницы.
— А, это просто толстый самец и худенькая самка, — объяснил Мазлегович, — но положитесь на меня, у вас будет скоро много маленьких пижамок, ха-ха-ха…
* * *
Дома мы установили все как положено. Включили немного шумящий компрессор и обогреватель, чтобы малыши не простудились. Только в вопросе размещения червей возникли кое-какие разногласия. Мазлегович предложил хранить их в холодильнике, но жена угрожала, что в таком случае прекратит есть. Она всегда была избалована, это вина ее родителей. Под кроватями было много места для червей, но тогда встал вопрос, что будет, если они расползутся ночью, будут ползать по тарелкам… ну и всякое такое…
В конце концов они обрели временное пристанище в душевой.
Наутро мы встали веселыми и довольными, уселись напротив аквариума и стали наблюдать за нашими рыбками, плавающими по поверхности воды. Было в них что-то умиротворяющее, успокаивающее душу, правда, немного мешало то, что они плавали кверху брюхом. Собственно, они уже давно были совершенно мертвыми. Я потрогал воду, она почти кипела. Мы варили наших пижамок всю ночь…
В эти минуты в сердце нашем впервые пробудился наиболее важный и практический вопрос, существенный для каждого мелкого любителя тропических рыб: что делать с останками? Выбросить в мусор? Жена побледнела. Захоронить их во дворе? Но мы живем на третьем этаже. Дать их соседскому коту? Но кота у соседей нет. Осталось, понятно, спустить их туда…
— И где вы такое видели, — выговаривал мне Мазлегович, когда я рассказал ему об операции «Варка рыб», — оставить обогреватель включенным на всю ночь? Температуру в аквариуме надо проверять каждый час!..
Я сделал моментальный подсчет — каждая проверка — десять секунд, значит, это займет максимум пять минут в день, если делать так, как говорит Мазлегович. Я приобрел шесть новых пижамок — для того, чтобы хотя бы одна из них была нормальной, и с тех пор мы проверяли температуру по сменам. Я — днем, и я же — ночью. Так как жена более не хотела сотрудничать. Она выразила свое опасение, в смысле — дай Бог, чтоб сдохли все остальные рыбы. Ревнует. Я часами просиживаю у аквариума, наблюдая, как они размножаются каждую секунду. То есть они еще не размножаются, но любовь у них уже очень напряженная…
* * *
Случилось небольшое происшествие. Это не очень существенно, поэтому я рассказываю об этом мельком. Однажды утром я обнаружил на теле пижамок симпатичные беленькие точечки. Рыбы все время чесались и плавали по диагонали на левом боку…
