7 мая 1916 7 Должно быть — за той рощей Деревня, где я жила, Должно быть — любовь проще И легче, чем я ждала. — Эй, идолы, чтоб вы сдохли! — Привстал и занес кнут, И окрику вслед — охлест, И вновь бубенцы поют. Над валким и жалким хлебом За жердью встает — жердь, И проволока под небом Поет и поет смерть. 13 мая 1916 8 И тучи оводов вокруг равнодушных кляч, И ветром вздутый калужский родной кумач, И посвист перепелов, и большое небо, И волны колоколов над волнами хлеба, И толк о немце, доколе не надоест, И желтый-желтый — за синею рощей — крест, И сладкий жар, и такое на всем сиянье, И имя твое, звучащее словно: ангел. 18 мая 1916 «Белое солнце и низкие, низкие тучи…» Белое солнце и низкие, низкие тучи, Вдоль огородов — за белой стеною — погост. И на песке вереницы соломенных чучел Под перекладинами в человеческий рост. И, перевесившись через заборные колья, Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд. Старая баба — посыпанный крупной солью Черный ломоть у калитки жует и жует… Чем прогневили тебя эти серые хаты,— Господи! — и для чего стольким простреливать грудь? Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты, И запылил, запылил отступающий путь… — Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше, Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой О чернобровых красавицах. — Ох, и поют же Нынче солдаты! О господи боже ты мой! 3 июля 1916 «Благословляю ежедневный труд…» Благословляю ежедневный труд. Благословляю еженощный сон. Господню милость — и господен суд, Благой закон — и каменный закон. И пыльный пурпур свой, где столько дыр… И пыльный посох свой, где все лучи! Еще, господь, благословляю — мир В чужом дому — и хлеб в чужой печи. 21 мая 1918 Сергей Александрович Есенин 1895–1925 Русь 1 Потонула деревня в ухабинах, Заслонили избенки леса. Только видно на кочках и впадинах, Как синеют кругом небеса. Воют в сумерки долгие, зимние, Волки грозные с тощих полей. По дворам в погорающем инее Над застрехами храп лошадей. Как совиные глазки, за ветками Смотрят с шали пурги огоньки. И стоят за дубовыми сетками, Словно нечисть лесная, пеньки. Запугала нас сила нечистая, Что ни прорубь — везде колдуны. В злую заморозь в сумерки мглистые На березках висят галуны. 2 Но люблю тебя, родина кроткая! А за что — разгадать не могу. Весела твоя радость короткая С громкой песней весной на лугу. Я люблю над покосной стоянкою Слушать вечером гуд комаров. А как гаркнут ребята тальянкою, Выйдут девки плясать у костров. Загорятся, как черна смородина, Угли-очи в подковах бровей. Ой ты, Русь моя, милая родина, Сладкий отдых в шелку купырей. 3 Понакаркали черные вороны: Грозным бедам широкий простор. Крутит вихорь леса во все стороны, Машет саваном пена с озер. Грянул гром, чашка неба расколота, Тучи рваные кутают лес. На подвесках из легкого золота Закачались лампадки небес. Повестили под окнами сотские Ополченцам идти на войну. Загыгыкали бабы слободские, Плач прорезал кругом тишину. Собиралися мирные пахари Без печали, без жалоб и слез, Клали в сумочки пышки на сахаре И пихали на кряжистый воз. По селу до высокой околицы Провожал их огулом народ. Вот где, Русь, твои добрые молодцы, Вся опора в годину невзгод. 4 Затомилась деревня невесточкой — Как-то милые в дальнем краю? Отчего не уведомят весточкой,— Не погибли ли в жарком бою? В роще чудились запахи ладана, В ветре бластились стуки костей. И пришли к ним нежданно-негаданно С дальней волости груды вестей. Сберегли по ним пахари памятку, С потом вывели всем по письму. Подхватили тут родные грамотку, За ветловую сели тесьму. Собралися над четницей Лушею Допытаться любимых речей. И на корточках плакали, слушая, На успехи родных силачей. |
