— Теперь Поднебесная поделилась на две части. Они сражаются между собой, чтобы добиться победы, и само собой разумеется, что и десять, и двадцать раз их ожидают то победы, то поражения. Однако окончательный результат решается по воле Неба, поэтому в конце концов Небо доведёт нас до великого мира. Какие тут могут быть сомнения? Когда Ёсикацу повёл своё войско сражаться, то сто с лишним тысяч всадников всё равно не доставали до численности войска противника. Тем не менее, в теперешнем сражении победитель определиться не может.

Ёсисада на это промолвил:

— Это так. Как могут усталые воины доблестно сражаться с крупным противником?

Ёсикацу к его словам добавил:

— В сегодняшнем сражении мы обязательно должны были победить. Потому что, когда в древности сражались государства Цинь и Чу, циньский полководец У Синьцзюнь располагал всего восемьюдесятью с лишним тысячами всадников, но он победил чуского полководца с его войском в восемьсот тысяч всадников. Было отрезано больше четырёхсот тысяч голов. После этого У Синьцзюнь в душе проникся самонадеянностью, забыл об обороне и стал недостаточно остерегаться циньских воинов, Чуский помощник военачальника, воин по имени Сун И, видя это, сказал:

— Говорят, что, когда военачальник-победитель в сражении проникается самонадеянностью, он обязательно бывает разбит. Таков сейчас У Синьцзюнь. Чего он ждёт, если не гибели!?

В результате, в будущем сражении У Синьцзюнь погиб в единственной битве, пал от стрелы Чжан Ганя, командовавшего левым флангом войска противника.

Ёсикацу вчера тайно послал лазутчика осмотреть лагерь противника — самонадеянность его была точно такая, как у У Синьцзюня. То есть, всё было так, как говорил Сун И. Как бы там ни было, но в завтрашнем сражении, если Ёсикацу использует свежие силы, он пустит их вперёд и попробует внести путаницу в ряды противника.

Ёсисада согласился, и в соответствии с этим, план следующего сражения велел выполнять Миура Хэйроку Саэмон. Когда рассвело, в час Тигра в шестнадцатый день пятой луны Миура прежде всего выдвинул сорок тысяч всадников и атаковал равнину Бумбай. До того, как они приблизились к лагерю противника, они специально не опускали навершия знамён и не издавали боевые кличи.

Это было неожиданностью для противника и сразу лее определило победителя. Как и предполагали, накануне в нескольких сражениях устали все — и люди, и кони. Кроме того, в лагере думали, что теперь противник приблизиться к нему не может, поэтому коней не осёдлывали и доспехи в порядок не приводили. Некоторые лежали, деля подушку с гулящими женщинами и распустив пояса, другие проводили время, допьяна напившись сакэ, а были и такие, кто спал без памяти.

Для тех, кто ощущает действие закона причинной связи, это было не что иное, как приглашение к себе самоуничтожения.

Увидев теперь приближение атакующих, люди, стоявшие лагерем на речном берегу, сказали: «Сейчас на нас с фронта со свёрнутыми знамёнами, потихоньку понукая коней, движется большое войско. Не противник ли это? Будем осторожны!».

Все, начиная со старшего военачальника, отвечали им:

— Да, такое дело есть! Мы слышали, будто Миура Отава собрал войско провинции Сагами. Думается, что это, наверное, оно. Радоваться особенно нечему.

Ни один человек не удивился. Как бы там ни было, люди изумлялись только тому, насколько истощилась их судьба.

Между тем, войско Ёсисада и Миура вторглось в передние ряды вражеского лагеря, сто с лишним тысяч всадников разделило на три части и одновременно атаковало их с трёх сторон. Эсё[773], удивившись его боевому кличу, в ответ на этот шум растерянно крикнул: «Коня! Доспехи!» — а воины Ёсисада и Ёсисукэ уже беспрепятственно сновали вдоль и поперёк. На помощь оборонявшимся пришёл Миура Хёроку, восемь отрядов Хэй из Эдо, Тосима, Касаи, Кавагоэ и Бандо, а также семь отрядов из Мусаси он разделил на семь частей и ударил по всем нападавшим и «паучьими лапками», и двойными кругами, и крест-накрест.

Хотя у Вступившего на Путь Сиро Сакон-но-таю и были главные силы, они были разрушены из-за тогдашних замыслов Миура, отступавшее войско было рассеяно и бежало в Камакура. Не счесть было тех, кто пал от стрел. Вступивший на Путь старший военачальник Сакон-но-таю, как говорили, тоже, должно быть, убит в окрестностях Сэкито.

Но Ёкомидзу Хатиро остановился на одном месте, за короткое время поразил стрелами двадцать три всадника и спас его, а сам, в числе трёх человек погиб вместе со своими слугами. Трое, Вступивший на Путь Абу-но Докан с сыновьями, а следом за ними сто с лишним воинов замертво пали на одну подушку.

Кроме того, от стрел погибли больше трёхсот слуг наследственных вассалов Ходзё — воинов, выразивших в одном слове свою признательность им. За это время старший военачальник, Вступивший на Путь Сиро Сакон-но-таю, благополучно отступил в горы.

Во время сражения Нагасаки Дзиро Такасигэ при реке Кумэ его воины взяли две головы противников, тринадцать голов противников отрубили и, связав их вместе, отдали слугам. Стрелы, торчавшие в доспехах, не вынимали, и кровь, бежавшая из ран, постепенно окрашивала белые нити, которые скрепляли доспехи, в алый цвет. Медленно подъехали к усадьбе господина Камакура[774] и остановились в почтительных позах у центральных ворот.

Навстречу им вышел, радостно взирая на мир, Вступивший на Путь дедушка владельца усадьбы. Он сам отсосал кровь из раны и сказал сквозь слёзы:

— Хотя старинная пословица гласит: «Сын на отца не похож», считать, будто ты плохо служил делу господина, и не любить тебя было большой ошибкой. Избежав сейчас десять тысяч смертей, ты получил взамен одну жизнь, а то, что разрушил лагерь противника, можно расценить как трудный подвиг Чжэнь Пина и Чжан Ляна. Укрепив своё сердце, ты и впредь будешь стараться считать сражения важнейшим занятием нашего дома, прославлять имя предков и тем отблагодаришь его милость Ходзе за его благодеяния.

Когда он так, вместо обычного нагоняя, восхвалял теперешнюю отвагу Такасигэ, тот уткнул свою голову в землю, и из обоих его глаз побежали слёзы.

Тем временем, пришло известие о том, что Рокухара были разбиты и в Бамба, провинции Оми, все покончили с собой, поэтому, когда в Камакура услышали, будто сейчас в самом разгаре сражение с главными силами противника, там были безмерно ошеломлены, будто погасили большой пожар; когда же об этом услышали подданные и родственники Ходзе, ни с чем было не сравнить их стенания и скорбь. Сколь отважны они ни были, эти люди почувствовали, что лишились сил и совсем не разбираются, где восток и где запад.

Однако было решено, что отступая от этих главных сил противника, надо пробиваться на Киото, а прежде дать сражение в Камакура.

Об этом противник не должен был знать: всё следовало делать в тайне.

Но он обо всём услышал, и не было у него людей, которые бы не обрадовались и не воспряли бы духом, считая такое решение одолжением для себя.

Между тем, прошёл слух, что Ёсисада одержал победу в нескольких сражениях, поэтому воины восьми провинций[775] последовали за ним подобно облакам и туману. В Сэкито они делали остановку на один день, и в книге регистрации прибывших войск было записано шестьсот семь тысяч всадников. Там это войско разделили на три части, каждой придали двух полководцев, назначили для всех трёх армий общего командующего. У одной части командующим левым крылом сделали Отати-но Дзиро Мунэудзи, командующим правым крылом — Эда-но Сабуро Юкиёси. Всё это войско из ста с лишним тысяч всадников направили к дорожной выемке у Гокуракудзи, храма Крайней радости. У другой части старшим командующим сделали Хоригути Сабуро Садамицу, а помощником командующего — губернатора провинции Сануки Осима Мориюки. Это войско общей численностью более ста тысяч всадников направили к склону Кобукуро[776]. Ещё одно войско, получив приказ полководцев Нитта Ёсисада и Ёсисукэ, окружило со всех сторон приверженцев Хоригути, Ямана, Ивамацу, Фида, Момонои, Сатоми, Торияма, Нукада, Итинои и Ханэкава, общей численностью более пятисот семи тысяч всадников, наступало со стороны склона Кэваи.