Сюбин, не наученный предыдущим опытом, опять обратился к чайной чашке и сотворил заклинание водных символов, тем не менее горячая вода отнюдь не остыла, а снова закипела внутри чайной чашки. Дважды потерпев поражение, Сюбин изменился в лице и растерялся. Высокомудрый наставник, выйдя из-за ширмы из соседнего помещения, засмеялся:
— Ах, Сюбин! Неужели ты не узнал, что здесь находится Кукай?! Ведь в лучах утреннего солнца меркнут звёзды, а при свете луны светлячки прячутся?
Сюбин испытал глубокий стыд, пришёл в угрюмое настроение и ретировался негодуя. После этого Сюбин досадовал на государя, а его негодование проникало глубоко, до мозга костей, поэтому он захотел пробудить в Поднебесной бога Великой засухи и всех до одного людей среди Четырёх морей ввергнуть в голодание и, захватив среди трёх тысяч больших миров богов-драконов, втиснуть их всего-навсего в маленький пруд. Поэтому в начале лета в течение трёх месяцев не выпадали дожди, и крестьяне не могли заниматься земледелием. В Поднебесной по вине одного человека наступил голод.
Государь в своём дворце горевал из-за страданий народа от стихийного бедствия. Он призвал к себе высокомудрого наставника Кобо-дайси и повелел ему молиться о дожде. Наставник, удостоенный повеления его величества, первым делом в течение семи дней занимался созерцанием и изволил ясно рассмотреть всё в трёх тысячах миров — богов-драконов Внутренних морей и Внешних морей, каждый из которых заклинаниями Сюбина был заперт в кувшине с водой, и не было богов-драконов, способных пролить дождь. Однако к северу от Больших снежных гор[1026] на границе с северной Индией одна драконша Дзэннё из пруда под названием Нежаркий была рангом выше Сюбина и пребывала в благоденствии. Высокомудрый наставник вышел из созерцания. Когда он рассказал обо всём государю, его величество повелел срочно вырыть перед дворцовым комплексом пруд, заполнить его чистой и прохладной водой и попросить пожаловать туда драконшу. Тогда та золотистого цвета добрая драконша длиною в восемь сун обернулась змеем длиной в девять сяку[1027] и приползла в этот пруд. Об этом доложили государю.
Придворные сановники совершили особенное поклонение, Вакэ-но Мацуна[1028] в качестве императорского посланца снабдили разными опахалами гохэй[1029]. Ему было велено почтить короля драконов. После этого сгустились дождевые тучи, и на страну пролились обильные дожди. Они не переставали три дня, они шли так долго, что стали вызывать беспокойство, не было бы беды. После этого почитание государем учения сингон всё более процветало.
Сюбин рассердился ещё больше. В душе он проклинал высокомудрого наставника Кобо-дайси и затворился в Сайдзи, Западном храме, соорудил там треугольный алтарь и, встав лицом к северу в молитвенной позе, принялся творить молитвенные заклинания якше Кундали[1030]. Прослышав об этом, высокомудрый наставник, в свою очередь, соорудил алтарь-светильник в Тодзи, Восточном храме, и стал творить заклинания пресветлому королю Великих Добродетелей, Дайитоку-мёо[1031].
Каждый из двух бодхисаттв накопил заслуги, был высокодобродетельным и почитаемым, поэтому стрелы, которые они друг в друга выпустили, столкнулись в воздухе и упали, — и так продолжалось беспрерывно. Тогда высокомудрый наставник решил вынудить Сюбина забыть об осмотрительности и распустил слух, что он скоропостижно скончался. Монахи и миряне от горя залились слезами, знатные и простолюдины едва сдерживали горестные рыдания. Услышав об этом, Сюбин обрадовался: «Достигла цели моя сила в Законе Будды!», — и разрушил свой алтарь.
И тут Сюбин внезапно ослеп, носом у него пошла кровь, мысли перепутались, а тело стало испытывать страдания. Он лёг перед алтарём Будды и в конце концов сошёл в могилу. В этом воистину проявились золотое изречение Будды о том, что все яды проклятий возвращаются назад, к тому же человеку, — и это было его удивительное проявление. С тех пор Тодзи, Восточный храм, процветал, а Сайдзи, Западный храм, хирел. Высокомудрый наставник сплёл из травы под названием китайский мискант фигуру в виде дракона и установил её на алтарь.
После того, как Закон Будды достиг своей цели, наставник проводил бодхисаттв, но истинно добрую королеву драконов пожелал оставить там же, в саду Священного Источника, Синдзэнъэн, поставив условие: «До того времени, когда сия драконша в нашем мире родится трижды, да охраняет она эту страну, управляет с помощью нашего Закона Будды», — и королева драконов остаётся здесь до сих пор, живёт в том же пруду. Говорят, что та королева драконов, сделанная из мисканта, стала большим драконом и перелетела в Нежаркий пруд, говорят также, что она поднялась на небо вместе с другими бодхисаттвами, поднялась в небо и, улетев на восток, остановилась во дворце Ацута в провинции Овари.
Разве удивительно усмирение и защита страны Восточных морей[1032], если Закон Будды распространяется на восток? Наставник сказал:
— Если эта королева драконов переместится в другие миры, пруд обмелеет, воды в нём станет мало, страна будет совершенно запущена и наш мир обнищает. В наше время число адептов школы сингон увеличивается. Упросив королеву драконов, мы поможем стране.
Так он сказал. Ныне же пруд обмелел, вода в нём высохла. Видимо, королева драконов переместилась в другие миры. Однако каждый раз, когда проводят церемонию чтения сутры о ниспослании дождя, на неё непременно следует чудодейственный ответ: похоже, что на самом деле королева драконов не бросает нашу страну. Когда дует ветер и идёт дождь, это и есть чудодейственный ответ того удивительного пруда. Поколение за поколением микадо обожествляли этот пруд, все дома вассалов его почитали. В те времена, когда наступала засуха, прежде всего чистили пруд.
Однако после того, как монашествующий император Готоба благоволил оставить престол, начиная с годов правления под девизом Кэмпо[1033], это место пришло в запустение; дорогу покрыли заросли терновника, мало того, там развелись кабаны и олени, которые наносят вред змеям, звон охотничьих стрел поражал слух богов-охранителей, топот бегущих коней тревожил сердца богов. Среди людей, имеющих сердце, не было никого, кто бы не жалел об этом.
После мятежа годов правления под девизом Дзёкю[1034] втайне, один, покойный губернатор провинции Мусаси буддийский монах[1035], испытывал жалость. Он начал строить замок с высокими стенами, укрепил ворота и вычистил всевозможную грязь. Нечистые, покрытые скверной мужчины и женщины[1036] входили и выходили непрерывно; коровы и кони в поисках воды и травы безбоязненно бродили туда и обратно. Несомненно, знавшему об этом богу драконов было приятно. Скорее починив этот пруд, смогли проявить к нему почитание. Почитая это место, смогли управлять державой.
7
О ССЫЛКЕ ПРИНЦА КРОВИ ЕГО МИЛОСТИ ГЛАВЕ ВОЕННОГО ВЕДОМСТВА[1037] И О БАРЫШНЕ ВОРОНОЙ
В то время, пока принц крови его милость глава Военного ведомства был занят мятежом в Поднебесной, он изо всех сил предотвращал бедствия, грозившие особе государя, и был возвращён от монашеской к мирской ипостаси. Но, поскольку Четыре моря уже успокоились, он изволил возвращаться на свой прежний пост главы трёх тысяч монахов и отдалялся от государевых законов в сторону Закона Будды, уходя от стремления к воинской славе.
