До тех пор Поднебесная долгое время была спокойной, ушей совсем не касалось слово «война» — и вдруг случились эти страшные события. Тогда все растерялись и зашумели, и не стало места, которое не полнилось бы слухами, будто теперь небо и земля поменялись местами.

Беспокоясь, чтобы их не схватили злодеи, потому что в это время Вселенная была полна беспорядков, назавтра, двадцать седьмого числа, в час Змеи[276], старший из монашествующих экс-императоров, живший в храме Сохранения света, Дзимёин[277], и особа из Весеннего дворца[278], что в поместье на Шестом проспекте, изволили отбыть в северном направлении, в Рокухара. Люди из их свиты: бывший Правый министр князь Имадэгава Канэсуэ, старший советник Сандзё Митиаки, старший советник Сайондзи Киммунэ, бывший советник среднего ранга Хино-но Сукэна, государственный советник Бодзё Цунэаки, государственный советник Хино-но Сукэакира — все в придворных церемониальных платьях и головных уборах сопровождали августейший экипаж спереди и сзади. Остальные — стражи северной стены, обслуга, чиновники — по большей части надели под охотничьи платья набедренные повязки. Недавно произошли изменения в столице, а уже шесть армий охраняли знамя с изображением зелёного цветка, принадлежавшее принцу. Видеть и слышать это было поразительно для глаз и ушей.

Толпы монахов из Горных врат, одержав победу в сражении при Карасаки, радовались чрезвычайно тому, что это — доброе начало. И тогда они стали говорить, что назначить Западную пагоду резиденцией государя — это подобно бесчестию для основного храма. В старину, в годы Дзюэй[279], когда экс-император Госиракава[280] делал своей опорой Горные врата, прежде всего он изволил подняться на гору Ёкава, однако через некоторое время переехал в Южную долину у Восточной пагоды, в обитель Совершенного умиротворения Энъю[281]. Вот предшествующий образец для подражания, вот добрый пример! Пошлём людей в Западную пагоду передать, что государю следовало бы скорее совершить путешествие в основной храм.

Монахи-воины, посчитав это справедливым, пожаловали к месту пребывания государя, чтобы споспешествовать переезду его величества. Как раз в это время из глубины гор подул сильный ветер, своим порывом поднявший у августейшего штору, и они увидели, что там, где должен находиться драконов лик, государя не было, а находился там старший советник Ин-но Мороката, облачённый в государевы одеяния. Увидев это, монахи возмутились:

— Что это за проделки оборотня?!

После этого ни одного человека из прибывшей сюда братии здесь не оказалось. Тогда старший советник Ин-но Мороката, советник среднего ранга Сидзё-но Такасукэ и генерал Нидзё-но Тамэакира, едва наступила полночь, делая вид, что им неизвестны претензии монахов из Горных врат, скрытно покинули Горные врата и были доставлены в гроты Касаги. Тем временем адзяри Гоё из обители Дзёрин, чьё сердце с самого начала склонялось к воинским домам, захватил в плен управляющего принца из Великой пагоды по имени Тёсюн, советника среднего ранга, и Печать Закона[282] из обители Агуи, и отправил его в Рокухара. Содзу[283] из храма Госёин по имени Юдзэн, человек влиятельный среди последователей принца, укреплял единственные ворота в храме Восьми царевичей[284], и поэтому он, видимо, решил, что этим дело не закончится. Он взял с собой монахов из своего храма, ему подчинённых, и сдался Рокухара. С этого и началось: побежал один, потом двое — все убежали вниз[285], и теперь из братии никого не осталось, кроме трёх-четырёх человек, таких как рисси[286] Коримбо Гэнсон, Мёкобо-но Косагами и отважный рисси Наканобо.

Принц из обители Удивительного Закона и принц из Великой пагоды в тот день до самой ночи имели пребывание всё ещё в храме Восьми царевичей, но они уже считали, что всё складывается плохо, и что в конце концов, спасаясь бегством, хорошо бы услышать о судьбе его величества; а двадцать девятого числа среди ночи на вершине Восьми царевичей запылало множество сигнальных огней, показывая неприятелю, что там ещё полно людей; сами же настоятели изволили вызвать из рыбацкого посёлка Тодзунохама лодки и, взяв для сопровождения троих[287] оставшихся своих приверженцев, первым делом поспешили в Исияма.

То, что на этот раз августейшим отпрыскам угодно стало бежать в одно и то же место, было придумано не вполне разумно, а кроме того, принц из обители Удивительного Закона не мог благополучно передвигаться пешком, поэтому он сказал, что некоторое время должен побыть здесь, и после Исияма два принца разъехались. Тот, что из обители Удивительного Закона, направился в Касаги, а тот, что из Великой пагоды, замыслил сначала бежать в сторону Южной столицы, а затем углубиться к верховьям реки Тоцугава.

Бросив даже посты глав почитаемых обителей, изволили они пуститься в неизведанные странствия; жалея о разлуке, которая на этом прерывает связь между Королём-исцелителем и Владыкой горы[288], безрадостно размышляя о том, когда же смогут вновь встретиться друг с другом эти рядом выросшие ветви бамбукового сада[289], плача и плача, поехали порознь — один на восток, другой на запад, оглядываясь друг на друга, покуда не скрылся вдали высокочтимый облик того, с кем разлучился. Как жаль их благородных сердец!

Итак, намерения монастырской братии внезапно переменились из-за того, что в этот раз государь не изволил нанести августейший визит в Горные врата, — и из-за этого не получилось то, что задумано. Несмотря на то, что так оно и есть, если хорошенько поразмыслить о том, что произошло, обнаружится в нём и немалая мудрость.

В старину, после гибели могучего государства Цинь[290], чуский Сан Юй[291] и ханьский Гао Цзу[292] восемь лет воевали между собою за владение страной; войска сталкивались одно с другим больше семидесяти раз. В каждом из этих сражений победу обычно одерживал Сян Юй, а Гао Цзу много раз попадал в очень трудное положение. Однажды Гао Цзу затворился в крепости Синъян, а Сян Юй окружил эту крепость воинами в несколько сот рядов. Шли дни. В крепости закончилась провизия, воины дошли до истощения, поэтому у Гао Цзу не было сил для того, чтобы сражаться, и не было пути, чтобы спастись бегством.

И тут воин Гао Цзу по имени Цзи Синь, обращаясь к нему, молвил:

— Сян Юй теперь окружил нашу крепость в несколько сот рядов. У ханьцев уже закончилась провизия, ратники дошли до истощения. Если воинов выпустить из крепости сражаться, ханьцы наверняка окажутся в плену у чусцев. Можно тайно бежать из крепости, но для этого нужно обмануть противника. Ваш подданный просит позволения Вашего величества использовать высокочтимое имя ханьского государя и отправиться в чуский лагерь, чтобы сдаться. Как только чусцы схватят Вашего подданного и ослабят осаду, ханьский государь сможет тотчас же покинуть крепость, снова поднять большое войско и сокрушить чусцев.