Помещики — одни, движимые слабостью к своим бывшим крепостным, другие потому, что некому было другому отдать свои земли, стали на выгодных условиях сдавать своим крестьянам в аренду земли, а потом и продавать их. Вчерашний крепостной, «мужик», «хохол», «Ванька», на глазах у казаков становился землевладельцем, обкладывался «землицей», и все продолжал злобно и завистливо смотреть на казака.

— Ишь ты!.. Помещиком живет! Земли-то!.. Земли! По тридцать десятин!

А у казака давно уже и в помине не было этих тридцати десятин. Стесненный военной службой, обязанный иметь строевого коня и снаряжение до самой старости, отправляющий за свой счет на службу всех своих сыновей — казак видел, как рядом с ним бывший крепостной — раб, иногородний, «чужак», обзаводился и обстраивался. Не зависть, но злоба накипала в душе у казака.

Для облегчения положения землевладельцев дворян и крестьян были учреждены дворянские и крестьянские земельные банки. На льготных условиях там можно было получить деньги на покупку земли. Казаку ссуды не полагалось: казак не крестьянин. Он и не дворянин. Создать свои казачьи земельные банки не догадались тогдашние Войсковые наказные атаманы из Русских генералов.

Вчерашние дворовые, по понятиям казаков — холопы — становились торговцами, потом купцами, приобретали участки земли в станицах и городах, строили дома, лавки, магазины; занимались промыслами, делались мельниками, прасолами, занимались промышленными предприятиями, и на глазах казаков богатели. Казаки становились в зависимость от них, должали им, и должны были кланяться им.

Места переменились. Гордый своими всегдашними победами, заласканный Государем, свободный и сознавший свою свободу казак беднел, унижался; вчерашний раб богател. Все больше и больше становилось отчуждение казаков от иногородних, все сильнее зависть и злоба. Станица и хутор ненавидели слободу и поселок, те платили им тем же.

Великая реформа 1861 года — освобождение крестьян — на Дону положило начало отчуждения казаков не от царя и России, но от Русского народа, в ком увидел казак незаконных владельцев его казачьей земли, кровью предков обильно политой. А дальше?.. Сама служба казаков толкала усиливаться этому отчуждению и злобе…

Константиновская станица и рядом слободы Орловка и Мартыновка. Молодежь сходилась. Были и браки между слобожанами и казачками и обратно, но камень за пазухой всегда носили. То же и в Нижне-Чирской, и рядом в Морозовской, в Каменской и в Степаново-Ефремовке и Криворожьи, везде, где близко соприкоснулись интересы казаков и бывших крестьян — Русских и малороссов.

Отмена телесных наказаний мало коснулась казаков. Телесные наказания применялись к крепостным, к податному сословию, казак к нему не принадлежал. Если станичные суды через атамана и «подписных» стариков на станичном сходе — Кругу — приговаривали кого-нибудь «выстегать» — казаки смотрели на это просто: «Свое дело. Семейное, никого не касаемое». Ни рваных ноздрей, ни клеймления, ни шпицрутенов, ни пропускания через строй, где били палками — казаки не знали. У них была своя дисциплина без издевательства над человеком.

Земская реформа проходила туго, и, в конце концов, не прошла. Указом 1-го января 1864 года земство была введено во всех Российских губерниях и областях, в том числе и в Войске Донском. Двенадцать лет боролось Войско против этой реформы, и только в 1876 году закон о земстве был объявлен на Дону. Просуществовало земство на Дону всего шесть лет, и в 1882 году, при Императоре Александре III, было отменено.

Сначала передовые казачьи круги ухватились за земство. В его выборном начале хотели они видеть возрождение самоуправления казаков. Однако скоро убедились они, что выборное начало бьет по казакам. Проводивший новые преобразования в Донском Войске, по-прежнему подчиненном военному министерству, военный министр Д. А. Милютин не желал считаться с прошлым Донских казаков, и менее всего был склонен видеть в Донцах исторически сложившийся особый народ со своими вековыми устоями, не желавший мешаться с Русскими, с «мужиками», кого казаки считали ниже себя. Милютин ставил казаков вровень с освобожденными крестьянами. Он объединял крестьянское сословие с казаками под общим гражданским управлением, сохраняя в то же время за казаками в полности всю их военную тяготу. Казаки же никогда не считали себя сословием, но военным народом — донскими казаками.

Против такого взгляда мужественно восстал Начальник. Штаба Войска Донского, генерал-лейтенант Дондуков-Корсаков. В своей записке о Войске Донском он указал военному министру на три главных «начала казачества»: «Поземельное начало, замкнутость войска и выборное начало».

Казаки считали себя хозяевами своего края. Таковыми они всегда были. Положение о земстве 1875 года давало в Областном Земском Собрании казакам 127 мест; 134 места принадлежало землевладельцам и лицам торгового сословия, в значительном числе — иногородним, и 40 мест сельским обществам. Распоряжение казачьей землей и ее благоустройство уходило из рук казаков и переходило к иногородним. Казаки не могли этого терпеть.

Началась борьба против земства.

Обедневший, обязанный тяжелой постоянной службой казак привык смотреть, что обслуживание его — устройство дорог, мостов, почты, школ, больниц и пр. — лежит на обязанности Войска. Он ему служит — Войско его обслуживает.

Земство стало обкладывать казаков земскими сборами. Казаки увидели в этом попытку обратить их в податное сословие. По станицам пошла смута. На станичных сборах открыто заявляли:

— Наша земля завоевана нашими предками, заслужена их и нашей службой Государю, на что и грамоты Царские имеются. Налогов за нее мы платить не обязаны и не будем.

Распевалась в Войске в ту пору песня с лихим припевом:

Русскому правительству пришлось считаться с этими настроениями донских казаков.

16 ноября 1879 года в Новочеркасске была учреждена комиссия под председательством чужого войску генерал-майора Маслаковца для «рассмотрения вопросов практического применения в Области Войска Донского положения о земских учреждениях».

В комиссии этой было три представителя земства, представители военного и гражданского управления областью, областного по крестьянским делам присутствия, донской казенной палаты, землевладельцев и частных коннозаводчиков. 17 мая комиссия закончила свои работы. Она вынесла постановление: «Земские учреждения не пользуются на Дону сочувствием большинства населения. Нет основания рассчитывать на изменение к лучшему земского дела в будущем, при нынешних его условиях. Необходим пересмотр правил о земских учреждениях и изменение их сообразно местным условиям и бытовым особенностям казачьего населения».

В ноябре 1881 года, в царствование Императора Александра III, была собрана новая комиссия из 106 членов для разрешения вопроса о земских учреждениях на Дону. По числу своих членов комиссия эта получила название «комиссии 106-ти».

В этой комиссии казаки, представители станиц, заявили, что «существующая военная и гражданская администрация совершенно полезна, но желательно, чтобы на все гражданские должности избирать представителей от населения края. Земские учреждения неприятны казакам, потому что обложили их налогами за землю и недвижимые имущества. Если земские учреждения и впредь будут облагать казаков деньгами, казаки сочтут это нарушением их вековых прав и окажут сопротивление».

Казаки еще желали постоянного подтверждения своих исторических прав, для чего нужно, «чтоб на Войсковые Круги выносились все регалии и вычитывались Высочайшие Грамоты, которые все Войско Донское свято чтит и всем сердцем своим дорожит, и будет отныне и до века из рода в род хранить и благоговеть перед ними».