Русская армия возвращалась в Россию разочарованная. Свобода славян урезана. Земельные приобретения Сербии и Черногории уменьшены.

С таким же общим тогда чувством разочарования возвращались на Дон и Донские казачьи полки. Их встречали парадными обедами, забрасывали цветами… Не то!.. не то!.. В застольных речах сквозила тихая грусть обиды. Говорилось о чем-то недоделанном, к чему еще придется вернуться и снова лить кровь… Тяжелая рука Англии тяготела, как рок над Россией. Это было обидно и горько. Невольно приходили на память дни Севастопольской кампании — ее Парижский Мир. Теперь ею предписанный Берлинский «трактат».

«Да… Всегда и везде России англичанка гадит».

Эти настроения выразились на одном парадном обеде в Новочеркасске, данном оставшимся на Дону вернувшимся с войны офицерам. После обычных здравиц за Государя, за Россию, за войско Донское, встал старый маститый донец. Он постучал ножом о рюмку. Все приготовились слушать. Что-то скажет он, кого все уважали за его прямоту и смелое слово. Старый казак тяжело вздохнул и сказал мягким черкасским говором:

— Ви воевали, а ми горевали. Вот что…

Он помолчал и тихо добавил:

— Випьем за здоровье преосвященного.

Все поняли — на все Воля Божья! Ее же не перейдешь!

Это разочарование войною и усталость от нее, недовольство крестьян, освобожденных от крепостной зависимости без земли, учли те Русские отщепенцы, «эмигранты», проживавшие заграницей, в Швейцарии, Франции и Англии, и при поддержке иностранцев давно ведшие подрывную работу против России.

В шестидесятых годах XIX века работа их усилилась. Революционеры Огарев, Герцен, Бакунин и другие посылали из заграницы свои издания и основали в Петербурге тайное общество «Земля и воля». Герцен издавал заграницей журнал «Колокол».

В 1879 году «партия» «Земля и воля» распалась на две: «Черный передел» и «Народную волю». Революционеры, получившие общее имя «народовольцев», поставили себе цель убить Государя Императора и приступить к созданию в России ряда республик или областей. Они думали привлечь к себе крестьянский мир обещанием крестьянам больших наделов земли, устроить, как они называли, «черный передел», отобрав землю от помещиков и передав ее в общинное владение крестьянам.

Прожив почти всю жизнь заграницей, «эмигрантами», они были очень невежественны в Русских делах, мало знали о Донском войске, считали Разина и Пугачева государственными людьми, и их программы ставили себе в основу овладения умами Донских казаков.

В 1861 ходу Огарев, друг Герцена, проехавший через Донское войско по дороге на Кавказ, писал в 6-ой книге «Полярной звезды» восторженные письма с Дона.

«…Самое казацкое племя произвело на меня благотворное впечатление. В нем было что-то более свободное, не было запуганных лиц. Тут чувствовался кряж народа посамостоятельнее. Степной человек любит волю, ему границы чужды и противны. В степи человек неуловим: его нельзя придушить, как человека, прижатого к забору. Он отхлынет в пространство, а если уж когда сам нахлынет, то вся степь дрогнет от Астрахани до верховья, и по северным лесам гул пойдет, качнется и Московский колокол…»

В лад ему мечтал и Герцен о том, как поднимается весь юг России.

Наемник англичан Герцен писал в 1854 году англичанину Линтону: «Когда к двенадцати миллионам рабов присоединятся казаки, глубоко обиженные потерей своих прав и вольностей, раскольники, да сверх того часть дворянства, будет о чем подумать тогда жителям Зимнего дворца…»

В 1861 году Герцен звал Русскую молодежь «в народ и к народу». Звал на Дон, Урал, Волгу и Днепр.

Народовольцы, очень мало знавшие о казаках, взяли казачью общину и ее управление при помощи Круга за образец, а Пугачева и Разина изображали подлинными социалистами.

С чем же шли на Дон эти молодые люди, воспитанные и выросшие или заграницей, или на заграничных книжечках и тощих тетрадках?

Более старые и опытные, знающие Россию и Дон революционеры предупреждали товарищей от заблуждений и ошибок. Заграничные революционеры Лавров, Морозов и Гартинг писали: «Возьмем хоть Донское казацкое войско. Как крестьянину, так и казаку, прежде всего бросается в глаза экономическая и правовая разница их положения. Отсюда антагонизм (вражда), заставляющий крестьянина с завистью посматривать на огромный, сравнительно, надел Донца, и этого последнего презирать „мужика“. Спрашивается, полагают ли социалисты совершенно оставить в покое казачество и, если нет, то какой успех будет иметь в казачестве революционная брошюра, трактующая о нуждах мужика, написанная крестьянским языком?..»

Невежественные землевольцы пустили в Донском крестьянство слухи о том, что «наследник приезжал на Урал и говорил казакам, что народу в России расплодилось так много, что мы порешили отобрать земли у бар, купцов, а также у вас и у Донцов, и разделить ее поровну между всеми. А коли это вам не по нраву, то можете выселяться на границу…»

Разжигаемые народовольцами крестьяне донские говорили:

— Царь казаками за последнюю войну очень недоволен и потому именно, что Донцы, вишь, измену оказали, продали порох туркам, а мужики остались верны. Потому Царь с Наследником тогда же порешли: как только окончится война, отобрать в наказание у казаков землю и передать ее за верность крестьянам.

В своих брошюрах, рассылаемых разными способами казакам, народовольцы писали: о Парижской коммуне, о классическом образовании при графе Д. Толстом, о том, что приближается годовщина смерти Стеньки Разина и Пугачева (1870 г.), «когда осмысленная ненависть, накопившаяся в мужицкой груди, грянет Божьим громом над знатью».

Можно себе представить, как принимались такие писания казаками. Донцы с негодованием передавали их по начальству.

Народовольцы были принуждены оставить войско Донское в покое.

Их работа сосредоточилась в Петербурге. Там, после целого ряда жестоких и кровавых покушений на Императора Александра II, 1 марта 1881 года группа народовольцев подстерегала Царя Освободителя, когда тот возвращался из Михайловского манежа с развода караулов в Зимний дворец, и брошенной бомбой смертельно ранила Государя. По привезении во дворец Император Александр II в тяжких страданиях скончался.

Первым прискакал к Зимнему дворцу вызванный по тревоге лейб-гвардии Сводно-Казачий полк — лейб-казаки и атаманцы. Донские казаки в эти смутные и тревожные дни взяли на себя охрану и наблюдение за порядком в столице. Не возвращаясь в казармы, они заняли пикетами и конными постами перекрестки больших улиц, не допуская народных сборищ.

Убийство Государя не вызвало ожидаемых народовольцами мятежей и народных волнений. Тихая скорбь и печаль охватили всю Русскую землю. Царь Освободитель был назван народом Царем-Мучеником. В народе было возмущение тяжким злодеянием.

2 марта 1881 года на Всероссийский престол вступил Император Александр III Александрович. Атаманом всех казачьих войск и Шефом лейб-гвардии Атаманского полка был назначен Наследник Цесаревич Николай Александрович (Государь Николай II).

Тринадцатилетнее царствование Императора Александра III (2-го марта 1881-го года — 20-го октября 1894-го года) некоторые Русские «историки» рисуют, как время мрачного затишья, средостения, затхлости, как путь назад от светлых реформ «либерального» времени его отца Александра II. Тогда была готова составленная Лорис-Меликовым «конституция». Государь должен был подписать ее, вернувшись после развода из Михайловского манежа 1-го марта. Вместо того было убийство Государя. Его жизнь оборвалась в самый торжественный миг Русской истории. Все это не могло не отразиться на новом Государе и его работе. Он вынужден был вступить на путь сильной власти, на путь усиления самодержавия, что и получило в истории название «реакция».