Хотя свой стих из серебра чеканю,
он не снискал доверия банкиров;
мне с коммерсантом или с продавцом
приходится нередко состязаться
в уменье подавать товар лицом;
как служащие телефонных станций
и радио, о чем ни говорю,
стараясь помнить про регламент строгий,
в три — пять минут укладываю строки;
для музыкантов истинных, для них,
чувствительных к звучанью, к тембру слова,
старательно инструментую стих;
для кинодеятелей стих мой — это
добротный фильм, не блекнущий от света;
в сердца проводников и машинистов,
немалые пространства покрывая,
всегда по расписанью прибываю;
для экипажей кораблей — на реках
или в морях, в пути и у стоянок
для них звучит моя простая песня
привычным и бодрящим звоном склянок;
на холодильных установках глыбы
апатии растапливать могли бы,
цитируя меня в змеевики;
на шумной пристани портовики,
притягиваемые силой звуков,
на свет слепящий вылезут из люков;
я с песней опускаюсь в шахты, веря,
что ждут ее и там, где добывают
руду и уголь из земных артерий;
коллегам по газете, журналистам,
я новости хорошие даю
с благим советом, как распространить их,
как лучше ими начинить статью;
учителям, преподающим детям
умение быть взрослыми, читаю
мой курс о воспитании умелом
и нужное пишу на стенах мелом;
я химикам дал много формул новых,
я вывел из страданий бедняков их…
И к остальным, ко всем, кто любит труд,
пусть, как друзья, мои стихи придут.
