Фейерверщик не находил иного объяснения. Даже близнецы не оставляют настолько похожих следов. Его охватило небывалое возбуждение, кровь вскипела в венах. Брат… Он, Октанс, больше никогда не будет одинок. А ведь он уже давно смирился со своим одиночеством, долгие годы жил с мыслью, что уникален, и вот появилась особа, которая сможет понять его, разделить его чаяния, и именно эта особа числится в списке жертв Фейерверщика.
Когда Октане покинул дом и выскочил на улицу, по его лицу струились слезы радости.
Мелисса, распростершись на кровати, наблюдала за крошечным созданием Бездны. Его поражение было настолько очевидным, что в какой-то момент горгона начала поддаваться, пожертвовала несколькими пешками, дабы демоненок уверовал в победу. Он носился по шахматной доске и с таким трогательным усердием передвигал фигуры!
— Шах и мат, — вздохнула она, когда время подошло к полуночи.
Демоненок испустил яростный вопль.
— Я был близок к победе, я это знаю! — проверещал он.
— Спокойно, спокойно, ты отлично оборонялся.
— Нет, вы вели нечестную игру, вы затягивали партию. Впрочем, вы мне нисколько не помогли. Мое поражение — целиком и полностью ваша вина! — воскликнул малыш, тыча пальчиком в весьма смелое декольте хозяйки.
— Ты утомил меня, возвращайся в бутылку.
— Оденьтесь, как настоящая вдова, тогда ничто не будет меня отвлекать, и партия будет не такой сложной, вот увидите…
В два прыжка демоненок пересек комнату, проскакал по клавишам клавесина, взял несколько резких нот, словно хлопнул дверью, и, ворча, юркнул в бутылку.
Мелисса совсем не хотела спать. Она в очередной раз подошла к окну и залюбовалась блуждающими огнями, танцующими в стеклянном шаре. Что будет, если она выйдет на улицу? Она легко может спрятать гадюк под вуалью, закутаться в плащ и прогуляться по улицам. О, как бывшая обитательница Межбрежья мечтала о грубых мозолистых руках, о яростном, коротком совокуплении где-нибудь в темной подворотне. Горгона вспоминала пальцы Пана, которые столь умело терзали ее тело, что она начинала кричать от удовольствия.
Но вот Мелисса заметила две фигуры, возникшие в зеленоватом ореоле. Она узнала бледное, костистое лицо Опалового. Должно быть, его провожатый — Кривляка собственной персоной.
Горгона поспешно привела в порядок одежду и вздрогнула, когда медный молоток стукнул о входную дверь первого этажа. Одна из змей взвилась в воздух, высунув раздвоенный язычок.
— Красавица моя, — сказала Мелисса, поглаживая мордочку гадюки, — а вот и мой супруг…
Удивительная новость растревожила воровское братство Абима: Принц Маспалио вернулся. Старики с умным видом качали головами, молодые бандиты рассуждали о мотивах, толкнувших Маспалио на подобный поступок, но на самом деле никто даже представить себе не мог, почему фэйри решил вернуться.
То, как он захватил власть, потрясло все Проходные дворы. Сандени, некогда сменивший Маспалио и вставший во главе гильдии, уступил свой титул, не оказав ни малейшего сопротивления. Приближенные Сандени пытались образумить главаря, но Принц ничего не желал слушать. Если не вдаваться в детали, то все произошло следующим образом: Сандени объявил о конце своего правления, возвел на престол Маспалио и с наступлением темноты покинул город, даже не сообщив своим верным лейтенантам, куда направляется.
А вот фэйри изменился. Его амбиции, планы на будущее гильдии смутили ветеранов и привели в восторг новобранцев. Те, кто оставил гильдию скорее со скуки, вновь вернулись в ее ряды: Маспалио объявил, что намерен оспаривать территории конкурирующих гильдий, не заботясь о хрупком мире, установившемся в воровском квартале несколько лет назад.
Обеспокоенные Принцы воров срочно созвали тайный совет, на котором обсудили возвращение Маспалио, наделавшее столько шума. Надо ли воспринимать всерьез угрозы фэйри? Некоторые из старожилов не постеснялись вспомнить смутные времена Маленькой войны, во время которой в Абиме в первый и последний раз появился Король воров.
В бывшем здании рынка зерна, которое стало основным оплотом гильдии, странное существо взирало на шеренгу из тринадцати бесстрастных лейтенантов, выстроившихся перед его троном. Под плащом из красного шелка переливалась пурпурная куртка, перехваченная в талии черным кожаным поясом. Голову с коротко стрижеными волосами венчала широкополая шляпа, ноги обнимали замшевые сапоги с высокими голенищами. Мужчины молчали, но невооруженным глазом было видно, что они заинтригованы и горят желанием узнать намерения своего предводителя. Двойник снял шляпу и скривил рот.
— Я разочарован, мессиры. Я проконсультировался с вашим эшевеном, кстати, напомните потом вышвырнуть его вон, он совершенно несостоятелен. Короче, я пригласил эшевена, чтобы тот в общих чертах описал деятельность гильдии за последние пять лет. И я разочарован, весьма разочарован. Печально видеть, что вы забыли о размахе воровского ремесла. Вы растеряли все ваше достоинство! Следует приступить к обновлению наших рядов, я встряхну ваш сонный мирок, вдохну в него новую жизнь. Я предполагаю, что все вы знаете о той награде, которую объявил наш дорогой сенешаль за мою поимку. У меня нет намерения бегать от него слишком долго, я не желаю страшиться его милиции, ведь мы можем нанести один решительный удар и заставить этот город считаться с нами.
Взволнованные лейтенанты чувствовали себя не в своей тарелке.
— Во время моей отставки у меня была возможность подумать об Абиме, прошерстить его историю, узнать все необходимое о его основании. Видьте ли, я просто не понимаю, почему до сих пор никто даже не попытался сокрушить саму душу этого города, нанести ему страшный удар, который принесет нам богатство.
Двойник потеребил края своей шляпы и уставился на мужчину, которого звали Федисом, командира своей личной охраны. Это был человек с резкими чертами лица, которое обрамляла окладистая белая борода. На груди у лейтенанта крест-накрест были закреплены ремни, удерживающие две шпаги с короткими лезвиями.
— Вот ты, Федис, ты понимаешь, к чему я клоню?
Последний перевел взгляд на фэйри и покачал головой из стороны в сторону.
— Это грустно, — продолжил Двойник. — На сегодняшний день меня больше всего волнует величие гильдии, она должна приобрести подобающий ей статус. Я хочу видеть ее триумф, а не довольствоваться жалкими ошметками, которые сумел собрать мой предшественник. Он выбрал неверный путь.
— Однако, — ворчливо пробормотал Федис, — Принц Сандени четко следовал той линии поведения, которую ты сам наметил, прежде чем уйти. Он уважал твои правила, при нем гильдия процветала, была достойной всех тех, кто вступил в нее. Я не узнаю тебя, Принц.
— Тем хуже, друг мой, тем хуже… Это правда, я изменился. И чувствую в себе силы начать рискованную игру.
— Но наша гильдия не игрушка, — сжав зубы, процедил Федис.
Двойник ласково потрепал лейтенанта по груди.
— Конечно, нет. Она — наше достояние, прекрасное и обширнейшее предприятие, чьим основателем по праву являюсь я сам, не так ли?
Плечи ветерана опустились.
— Что правда, то правда. Только ты должен понять, мы служили Принцу Сандени. Он был нашим вожаком. А ты, ты ушел на покой… и, как бы тебя ни уважали, сейчас ты не из наших. Твое возвращение было таким внезапным, таким неожиданным. Парни задают вопросы, поэтому необходимо объяснить им, чего ты хочешь.
— Чего я хочу?
Двойник отступил на шаг и ловко нахлобучил шляпу на голову.
— Я жажду величия, мужества и славы!
Молодой приземистый лейтенант с непослушной шевелюрой, торчащей во все стороны, и густыми бровями хрустнул пальцами.
— Ах так? Как же ты всего этого добьешься?
Двойник коротко глянул на собеседника, звавшегося Манелфи. Этот человек сразу понравился новоявленному Принцу воров. В его глазах читалось недюжинное тщеславие, неутолимая жажда добычи. Когда эшевен описывал лже-Маспалио каждого лейтенанта, именно этот парень вызвал интерес фэйри. Бандит не отличался излишней щепетильностью и плевал на тот кодекс чести, над которым так тряслись в Абиме.
