Сестренка, я еду в Лоргол, старый славный Лоргол, город, куда столько раз возил меня отец, надеясь вырастить из сына свою точную копию. По всей видимости, его старания не прошли даром. О, не волнуйся, я не обрядился в одежды убийцы и даже в одежды барона. Я вообще не знаю, какой наряд на себя примерить. Хотя верю, есть один, который придется мне по плечу: мантия мага. Да, сестренка, я намерен заняться магией… Именно ради нее я отправляюсь в Лоргол, где рассчитываю с помощью одного фэйри проникнуть в тайны Магической криптограммы. Полагаю, что тебе это кажется невероятным, что ты дрожишь от одной только мысли, что я тут совсем один в окружении могущественных магов. Но не волнуйся за меня, умоляю. Даже если я и вынужден замалчивать многие факты, ты должна знать, что я ничего не боюсь и что обо мне позаботятся друзья. Среди этих друзей числится и некая пожилая дама, рядом с которой я чувствую себя в полной безопасности и потому смело смотрю в лицо грядущему. Ты не поверишь, если я признаюсь тебе, что у нее на спине растут маленькие крылья, что с помощью своего дыхания она может ковать металл и что она умеет разговаривать с камнями… Черная фея, сестренка, фея из сказок. Ее зовут Амертина, и мне не терпится познакомить тебя с нею, увидеть, как вы беседуете, сидя у камина. Не сомневаюсь, вы с ней поладите! Лишь ты одна во всем нашем замке способна оценить удивительную натуру Амертины. Она жила в Школе Ловцов Света, но сейчас путешествует вместе со мной, путешествует прямо в инвалидной коляске, которую никогда не покидает. Она настолько стара, что крылья больше не могут поднять фею в воздух…

Все это так запутанно. Но ты никогда не была в Школе Ловцов Света, ничего не знаешь, а я толкую тебе о некоем волшебном создании, способном расслышать шепот камней… Я даже не знаю, с чего начать. Магия, черная фея, отречение от Наставничества. Должно быть, ты подумаешь, что я лишился рассудка, хотя это не так. Однако, когда мы встретимся, тебе придется смириться с тем, во что меня превратили Ловцы Света. Надеюсь, ты не отречешься от этого совершенно нового братца. Я так боюсь взгляда, которым ты окинешь меня… Глупо, не правда ли? Ты лучше меня знаешь, что никто и ничто не способно смыть прошлое. Отец пометил меня несмываемым клеймом. Но отныне я ношу его, не испытывая жгучего стыда.

Я постараюсь вернуться как можно скорее, сестренка. Через месяц, через год… кто знает? Не пытайся искать со мной встречи. Это бесполезно, а главное, повредит мне. Нет, занимайся манором, постарайся образумить Мезюма, заставь его проникнутся той добротой и душевной твердостью, что заставляют восхищаться тобой всех окрестных рыцарей. Если он разбудит в себе эти качества, то сможет управлять вотчиной не хуже, чем это делал отец. Тебе это удастся, не сомневаюсь.

Люблю тебя,

преданный всей душой Агон.

Мой дорогой брат,

неужели все это и есть Школа Ловцов Света? Магия, демоническая Амертина… Не могу не признаться, твое сумбурное письмо изрядно смутило меня. А разве я могла среагировать иначе? Я думала, что ты давно вернулся к Наставничеству и сейчас бродишь по деревням в компании друзей Странников. Как такое могло случиться, Агон? Как могло случиться, что ты изменился настолько сильно, что без малейшего гнева или горечи вспоминаешь отца?

Сначала я решила, что меня обманули. Читая письмо, я заподозрила Мезюма в очередной каверзе, решила, что его подручные вручили мне подложное послание. Но, перечитывая так поразившие меня строки, я пришла к выводу, что их мог написать лишь один человек. Ты. Спросишь, почему? Детали, мельчайшие детали… Ты обвиняешь себя в эгоизме? Разве это эгоизм, следовать зову сердца? И неважно, что ты решил изучать магию, меня радует сам факт, что ты наконец нашел свой путь в жизни, что смог примириться с воспоминаниями об отце.

Однако меня смущают недомолвки. Хотя разве это недомолвки? Ты вообще ничего не рассказал о себе. Что с тобой приключилось, при каких обстоятельствах ты решил отказаться от Наставничества? Что ты пережил? Как ты мог столь радикально измениться за короткие шесть дней? Чему ты научился за этот срок? Кто отправил тебя в Лоргол изучать магию? Преподаватели школы? Один вопрос порождает другой, меж тем гонец, привезший письмо, объяснил мне, что ты не сможешь ответить на мое послание, что ты будешь вынужден на время исчезнуть. Исчезнуть? Если бы дела не требовали моего присутствия в маноре, я бы уже давно была на пути в Школу Ловцов Света, чтобы встретиться с ее ректором. Если ты помнишь, я обручена с лордом-ректором школы в Арпене — я всячески тяну и откладываю свадьбу, чтобы быть рядом с Мезюмом, — и я бы, не задумываясь, воспользовалась его именем, чтобы меня приняли в таинственной Школе Ловцов Света.

Но не будем об этом. В данный момент мы готовимся к торжествам в честь вступления в титул нового барона де Рошронда. Успокойся, я отлично преодолеваю трудности и в одиночку. Я привыкла во всем полагаться сама на себя, ведь очень долго ты даже не задавался вопросом, каких жертв требует управление баронской вотчиной… О, не сомневаюсь, дальше будет только хуже. Мезюм постарается лишить меня любой власти, но меня поддерживают слуги и многие наши вассалы, которые искренне огорчены, что манор попал в руки такого человека, как наш сводный братец. Но Мезюм горд, уж этого у него не отнимешь. А гордость Рошрондов дорогого стоит.

Сегодня вечером я собираюсь пойти в усыпальницу отца и прочесть вслух твое письмо. Возможно, ты сочтешь подобный поступок ребячеством или глупостью? Но я так не считаю, Агон. Он покинул нас с заледеневшей душой, с сердцем, полным горечи. И где бы он сейчас ни находился, строки из твоего письма успокоят его.

Люблю и верю в тебя.

Твоя сестра Эвельф.

Ночь подходила к концу, и я ускорил шаг, мечтая о тепле и уюте, царившим у меня на чердаке. Порой мне казалось, что я слышу жалобное постанывание улиц, уставших от ночного мрака и призывающих робкое солнце. Я плотнее закутался в пурпурный плащ, защищающий меня от холода. Зима накинулась на город, словно оголодавшая волчица на случайно загнанную добычу. Лоргол застыл, завернувшись в одеяло из тишины, баюкая трупы замерзших людей. На севере гордо высился Квартал Тысячи Башен, презрительно взирая на молочную белизну крыш, расположенных ниже. Даже после недельного пребывания в городе я не мог налюбоваться стройными силуэтами его построек, восхищался загадочным светом, озарявшим узкие стрельчатые окна.

Я миновал очередную крутую лестницу и очутился в порту, на набережной, подметенной усердным ветром. Следуя по этой набережной, я вышел к улице Терпкой — узенькому, унылому проулку агонизирующего квартала. Именно на этой улице я и жил… Дома тут так тесно прижимались друг к другу, что порой казалось, будто бы ты попал в причудливый каменный лес. Ни единого отблеска света, мрачные серые стены и слепые окна, закрытые веками деревянных ставней. Мостовые почти исчезли под слоем грязного снега.

Наконец я увидел дверь моего дома. В этом обветшавшем здании мне удалось обустроить для жилья лишь огромный и теплый чердак. Подойдя к крыльцу, я спугнул шустро разбежавшихся тараканов. Старая облезлая крыса на мгновение замешкалась у самого порога: темнота делала почти невидимым ее мохнатое тельце, зато глазки-бусинки поблескивали во мгле. Именно блеск крысиных глаз заставил меня снова вспомнить Школу Ловцов Света и взгляд ее лорда-ректора, мужчины-ребенка Дьюрна, повелевавшего сумерками. Я поспешно захлопнул дверь у себя за спиной. Крыса исчезла, а я начал карабкаться по винтовой лестнице, ведущей к чердаку. Сквозь заколоченные по моему приказу окна в помещение пробивались изломанные лучи призрачного лунного сияния, они рассыпались веером по пустынным комнатам.

Передо мной возникла массивная дубовая дверь, загораживавшая проход на чердак. Именно эта дверь защищала черную фею и меня от непрошеных гостей. Я постучал, и спустя несколько мгновений услышал приглушенное поскрипывание инвалидной коляски Амертины. Приветливо улыбаясь, женщина открыла дверь и пригласила меня зайти.