Я с трудом держался на ногах, но все же затерялся среди нищих, которые устремились к месту трагедии и уже ссорились из-за добычи. Каждый хотел заполучить частичку плоти погибшего. Самоубийство Горнема парализовало Дворец и его обитателей. Никто даже не попытался преследовать меня на площади. С разбитым сердцем я растаял в ночи.

Нет смысла рисковать — милиция могла появиться в любое время, — поэтому я вернулся домой, в пансион. Несколько часов сна, горячая ванна и неоценимая забота Одено позволили мне встать с постели уже к полудню. Я тотчас собрал всех моих товарищей за большим круглым столом.

Чтобы забыть о печали, необходимо действовать. Задание Владича изменило меня, подарило уникальную возможность окунуться в прошлое. Собрать старых подельщиков на военный совет — лучшее средство пересмотреть эго дело пункт за пунктом и разработать план на ближайшие дни.

Приподнятое настроение, царящее в столовой, напомнило всем об атмосфере тайных сборищ минувших лет. Возбужденные пансионеры радовались самой мысли, что смогут расстаться с набившей оскомину рутиной. И хотя сейчас ветераны размахивали не кинжалами, а костылями и медными слуховыми рожками, какое это имеет значение, наши сердца бились в такт — старая дружба не ржавеет.

Я рассказал им все. Рассказал о своей первой встрече с Владичем, о расследовании, проведенном на берегах Третьего круга и во Дворце Стали, о лунных тенях, а самое главное, о том, какое влияние оказывает любовь на глубинные связи между Бездной и демонами.

Исповедь успокоила меня и заставила примолкнуть пансионеров. Первым среагировал Лацци по прозвищу Насмешник. Шестидесятилетний мужчина, кехит по происхождению, долгое время считался лучшим осведомителем в городе. Его лицо цвета эбенового дерева изрыли глубокие морщины, но глаза, как и раньше, блестели юношеским задором. Он засучил рукава широкой лазурной джеллабы[17] и сказал:

— В данный конкретный момент чего мы должны опасаться больше всего? Прежде всего, Алого, посланника Бездны. Затем городской милиции и, без сомнения, некоторых придворных из дворца Толстяков… Я ничего не забыл?

— Можешь еще включить в этот перечень убийцу Адифуаза. Я еще не знаю, кто заказал это убийство, идет ли речь о наемнике или же заказчик и преступник одно и то же лицо.

— Хорошо, убийца Адифуаза. Кто еще?

— За Алым стоит Бездна. Поделившись своим секретом, я преподнес вам еще тот подарочек. Отныне вы все в черном списке Высших Дьяволов, и, конечно, если тайна лунных теней выплывет на свет божий, вам несдобровать.

— Предпочитаю оказаться в списке Бездны, чем видеть тебя по уши в дерьме. Полагаю, что я не один так думаю. — Насмешник обвел взглядом товарищей.

Пансионеры молча кивнули.

— И каков же твой план, Принц? — добавил Лацци.

— Он не изменился: разыскать Опалового.

— А когда ты его найдешь, то что сделаешь? — вмешался Джечети, маленький, кряжистый коренной абимец — лучший карманник, встречавшийся на моем пути. — Та девица из «Бутона», я, конечно, ее уважаю, но могут возникнуть проблемы. Ее последняя просьба… На твоем месте я бы забыл о ней.

— Надо же, именно ты, человек, родившийся в Абиме, просишь меня надуть несчастную?

— Я постарел, Принц. И хочу прожить как можно дольше, чего и тебе желаю, необходимо уважать традиции, но всему есть предел.

— Тем хуже для тебя. Что касается меня, то я исполню ее последнюю волю, исполню, и точка.

— Тогда зачем искать Опалового? — недовольно пробурчал мой товарищ.

— А вот этого я пока не знаю. В данный момент я просто хочу сцапать демона. Послушать, что он скажет. А затем буду импровизировать.

— Ах, так? А мы, что будет с нами? Если ты поможешь демону, Бездна набросится на нас. Только что ты вот так спокойно заявил, что намереваешься пожертвовать старыми товарищами, сдержав обещание, данное какой-то незнакомой девице, которая уже покоится глубоко под землей. И я должен довольствоваться твоим объяснением? Опомнись, Принц. Ты тоже сильно изменился.

Джечети говорил попросту, не церемонясь, он говорил правду, и по рядам собравшихся пробежал встревоженный шепоток.

— Ты совершенно прав, — кивнул я. — Но не волнуйся, в мои планы не входит ссора с Бездной. Ведь в таком случае нам грозит смертельная опасность.

— Ладно, Принц. Если ты уверен в победе, то я пойду за тобой.

— Наша первоочередная задача — как можно скорее найти этого демона. Не забывайте, меня обвиняют в убийстве. У меня нет доказательств, что эти два дела связаны между собой, но необходимо заняться мерзавцем, убившим Адифуаза, а также узнать, почему он пытается свалить вину на меня.

— Давай разыщем Опалового и послушаем, что он скажет, — вмешался в разговор Деместрио, бывший перевозчик, чья гондола бороздила каналы Абима на благо гильдии. — Ты знаешь, если понадобится, ты притащишь его сюда, а уж мы сумеет разговорить Опалового.

— Угу, — пропел Джечети, — пригрозим ему костылем, и он запоет, как миленький, твой демон!

За столом раздались сдержанные смешки. Я сделала большой глоток морабийского и уточнил:

— Но пока мы его не нашли. Поступим так: разделимся на две группы. Первая будет дежурить у Дворца Стали. Четыре или пять человек. Никто не способен предсказать, как поведет себя Опаловый, а вдруг он снова начнет преследовать герцогиню. Я возглавлю вторую группу. Занимаемся травниками из квартала Грехов. Навестим того, что продал эликсиры демону, а также установим слежку за лавками других знахарей.

— А как быть с милицией? — спросил Деместрио.

Я повернулся к нему. Наша история началась холодной зимней ночью, когда я совершенно случайно спас перевозчика от неминуемой гибели, бедняга чуть не утонул — он и посол, которого перевозил Деместрио. Погрязнув в долгах, Деместрио вовремя не отремонтировал свою лодку и собственноручно спровоцировал «кораблекрушение». Впоследствии он искренне привязался ко мне, разрываясь между жизнью, которой был обязан вашему покорному слуге, и стыдом за то, что выжил.

— Время поджимает. Я и так сильно рисковал, вернувшись сюда. Правда, Одено сообщил мне, что пока за пансионом никто не наблюдает… Увы, кому-то придется остаться в пансионе, их задача — сбить со следа городскую милицию. Остальные, пока мы не сцапаем Опалового, обоснуются на постоялом дворе. Те же, кто останется, должен организовать все таким образом, чтобы стража поверила, будто бы я сбежал из города. Не мне вас учить, как действовать, сами все знаете.

В нашем жилище гулял ветер перемен, ветер возрождения. Я осознал свою ошибку: мои верные лейтенанты только и ждали знака, чтобы выйти на улицы Абима и убедиться в том, что они еще живы. Я даже представить себе не мог, сколь велико было их чувство безысходности и отчаяния. Давно привыкнув к вечному ворчанию стариков, к их скорбным минам, я решил, что меня окружают одряхлевшие, порой болтливые сообщники, даже не помышляющие о серьезном деле.

Как и меня, перспектива принять участие в «боевой операции» изменила их самым кардинальным образом. Их глаза сверкали задором, а наш пансион превратился в настоящую штаб-квартиру гильдии. Одено возглавит группу, которая будет шнырять в окрестностях Дворца Стали и, на всякий случай, пристально следить за герцогиней де Болдиа. Что касается меня, то я возьму с собой Джечети, Деместрио и Лацци Насмешника. Мацио, седой модеенец с узловатым телом и серо-зелеными глазами, будет исполнять роль связного. Я хотел, чтобы обе группы постоянно контактировали друг с другом. Этот весельчак знает каждый закоулок города и до сих пор каждое утро пробегает четыре лье. Я отдал последние распоряжения, не забыв о Пертюисе, которого я попросил установить свой арбалет в стратегической точке: он должен держать под прицелом площадь Дураков, вход в наше логово и близлежащие улицы. Это задание воодушевило ученого, но я не строил никаких иллюзий по поводу эффективности «Трактата углов».