— Допустим.

— Что касается вещественных доказательств, о которых вы говорите, признаюсь, я о них ничего не знаю. Когда я покинул Адифуаза…

— Об этом я тоже хотел бы побеседовать. Ты его бросил, предал. Если бы ты остался у его кровати, возможно, наш друг до сих был бы с нами.

— Этого мы никогда не узнаем. Когда я покидал Дворец, ваша копия была всего лишь прозрачной оболочкой, прозрачной, словно стеклянный бокал. Я даже представить себе не могу, как он открыл окно или испещрил следами фасад дворца, но я предполагаю, что у него есть тайная сила. Что он может по желанию принимать твердую форму, воплощаться физически и манипулировать предметами. Это не привидение, не фантом, это уникальное создание, и вы это отлично понимаете. Подобных прецедентов в истории не было.

— И этот прецедент тебя очаровал, заинтересовал, не правда ли?

— А вас?

— Конечно, нет.

— Вы ошибаетесь.

— Я так не думаю. Вы породили чудовище, Адифуаз и ты. Но мой друг расплатился за свои грехи. А ты? Почему копия не попыталась взяться и за тебя? Ты единственный, кто знает о ее существовании, может свидетельствовать против нее. Если бы ты умер, то никто бы никогда не узнал, кто это на самом деле.

— Двойник пытался добраться до меня. Один раз. На улице квартала Светотени. С тех пор я старался не покидать этот дом.

— Почему ты не искал встречи со мной?

— Потому что боялся. А еще мне было стыдно. Я страдал из-за смерти Адифуаза и других жертв. Я не знал, какова будет ваша реакция.

— Давай вернемся к тому, что ты рассказал о копии. По твоему разумению, она исчезнет, если не сможет питаться моими воспоминаниями, это действительно так?

— В общих чертах, именно так. Чтобы существовать здесь, в этом мире, ваш двойник должен убить всех, кого вы любите. Когда он освободился из эргастула, он ничего не знал об этой реальности, не понимал, кто он такой. Фэйри без прошлого и будущего, призрак, ищущий смысл собственного рождения. Его тело развоплощалось, и так было до тех пор, пока создание не догадалось, что память способна поддерживать в нем жизнь.

— Почему, в таком случае, он не убил меня? Меня или всех моих пансионеров, к которым я отношусь как к родным братья?

— Полагаю, этот вопрос следует задать ургеманскому психолуннику. Попробуйте разберитесь, о чем думает это существо, что руководит его поступками? Как он относится к вам? Чего от вас хочет?

— В любом случае, он мечтает увидеть меня мертвым. Он устроил все таким образом, что меня чуть было не растерзали прямо на месте преступления. Без лишних проволочек.

— Что правда, то правда. Возможно, он действовал именно таким образом, чтобы не встретиться лицом к лицу с собственной смертью.

— Так, значит, ты не знаешь, где он?

— Не знаю. Если он все еще в Абиме, то должен бродить вокруг вас, чтобы получить желаемое. Если он уже обзавелся автономным сознанием и прошлым, то мог покинуть город и сейчас находится где-то в пути, чтобы выдумать для фэйри новую судьбу, параллельную вашей.

— Пойдешь с нами. Хочу, чтобы ты на всякий случай был всегда под рукой. Собирай вещи. Мы уходим прямо сейчас.

Розиакр кивнул и оставил меня наедине с Лацци.

— Что ты об этом думаешь?

— Ничего хорошего, — ответил мой соратник. — Как представлю себе, что на свободе разгуливает еще один Принц… Нам следует готовиться к самому худшему.

— Я не могу позволить себе роскошь иметь двойника. Я обязан найти эту тварь и убить ее.

— Ну, разумеется.

— Посмотрим, что будет с заключением сговора. Если Высшие Дьяволы согласятся его подписать, то займемся двойником. Достанем его во что бы то ни стало. Он может разрушить все, что я построил в этом городе.

— Если он остался в Абиме…

— Полагаю, что остался. Если Розиакр не ошибается, двойник постарается уничтожить всех, кто мне дорог. И это может произойти только в нашем городе. Предупреди всех. Если в будущем у вас появятся малейшие сомнения, если вы хоть на секунду усомнитесь в моей личности, то расспросите меня о нашем совместном прошлом, вытрясите из меня все воспоминания — это существо не может знать всех подробностей.

— Хорошая идея.

— Теперь пойдем вниз. Надо собрать всех наших и немного поспать. А завтра, завтра мы узнаем, что решили Высшие Дьяволы…

Утром я первым делом рефлекторно ощупал сломанную лодыжку. И решил, что смогу обойтись без трости, даже если буду немного прихрамывать. На Центральной площади от фэйри потребуется совершенная координация движений: малейший промах, и вы окажетесь в зале заседаний, там перед судьями вам обеспечена полная неподвижность.

Под внимательными взглядами моих товарищей я пересек дом и на секунду застыл на пороге зала. Даже маг и Опаловый решили прервать чтение, чтобы посмотреть, как я ухожу. Те, кто намеревался последовать за мной, уже собрались в столовой: они должны были добраться до таверны Гаргонса и рассеяться вокруг нее.

Я неспешно опустошил один за другим два графина морабийского, после чего, не говоря ни слова, закрыл за собой дверь. Я даже не потрудился прибегнуть к маскарадному костюму.

Я ступил на мостовую Великой Метрессы, которая уже пульсировала, волновалась, словно бурный поток, подхвативший тысячи путешественников, миновавших ворота города. Я двигался вдоль аркад, время от времени приваливаясь к опорным столбам, чтобы передохнуть и выровнять дыхание. Вход на площадь был слишком узким. Здесь образовался настоящий затор, толпы людей смешивались с повозками, сновавшими по Большой Каменке.

У меня имелась лишь одна-единственная возможность добраться до центра площади: прибегнуть к услугам великанов. Прижав к груди кошель с двумя сотнями денье, я приготовился нанять одного из этих «носильщиков». Сумма оставалась неизменной вот уже несколько веков, она была обусловлена безраздельной монополией мастеров-великанов. Только эти создания имели право доставить посетителя за периметр площади. Любой, кто пытался пролететь над ней, методично уничтожался лучниками, дежурившими на сторожевых башнях, расположенных по ее окружности.

И вот наконец я заметил фигуру великана, готового отправиться в путь. Этот гигант двадцати локтей росту прицепил себе на спину несколько подвесных корзин, которые удерживали массивные ремни, перекрещивающиеся у него на груди.

Вымотанный путешествием, я с трудом взобрался на помост, на котором находилась билетная стойка — отличное местечко для воров всех мастей. Чтобы заполучить свой билет, мне еще предстояло преодолеть заслон из истеричных клиентов, а затем постараться привлечь внимание мастера-великана. Я легко просочился сквозь пеструю толпу и кликнул первого попавшегося носильщика, находившегося в досягаемости.

Широкое бородатое лицо склонилось к стойке:

— Надо же, Принц Маспалио!

— Унеси меня отсюда, — взвыл я, чтобы перекричать страшный шум.

Две гигантских руки схватили меня за плечи и вырвали из толпы. Я протянул кошель и, не задерживаясь, бросился к лестнице, которая обвивала каменный цилиндр, стоящий чуть в стороне.

Бугрящиеся мускулы, бесстрастное лицо — великан присел на корточки, чтобы позволить клиентам погрузиться в корзины, раскачивающиеся у него за спиной. Я выбрал самую верхнюю, ту, что позволяла мне вцепиться в волосы носильщика, напоминавшие корабельные канаты. Это на тот случай, если гигант споткнется. Подобное редко, но случалось. В такой момент лучше всего схватиться за волосы единственного создания, которое не рискует в мановение ока быть поглощенным толпой.

Прозвучал сигнал к отправлению. Путешественники, расположившиеся подо мной, обхватили ладонями края корзин, как будто бы от них зависело спасение их души. Завсегдатаи казались более спокойными. Как и я, они расселись поближе к шевелюре великана и сейчас наматывали на руки длинные толстые пряди. Гигант распрямился, сделал первый шаг и ступил на камни Центральной площади. У меня появилось ощущение, что я нахожусь на борту парусника, чей нос смело разрезает волны плоти. У нас под ногами кипело людское море, оно раскрывалось, чтобы пропустить нас и мгновенно сомкнуться в кильватере.