– Ложись спать, наставник, а завтра я отправлюсь с тобой вместе на прием к правителю и посмотрю, что это там за даос объявился, которого величают государевым тестем. Если он человек и впал в заблуждение, я помогу ему вернуться на Истинный Путь. Если же он злой оборотень, я расправлюсь с ним, а правителя научу умерять страсти и заботиться о своем здоровье. Ни за что не дам ему загубить столько невинных детских жизней. Но сейчас прежде всего надо унести из города все корзинки с детьми и спрятать подальше. Местные власти, разумеется, явятся с докладом, а неразумный правитель либо станет советоваться с тестем государя, либо прикажет найти других детей. Вот тогда-то, не опасаясь, что на нас возведут обвинение, и можно будет заговорить об этом деле с правителем.

Сказав так, Великий Мудрец вышел за ворота, присвистнул и сразу же поднялся в воздух. Там он щелкнул пальцами, прочел заклинание, и тотчас же к нему явились: бог – хранитель города, местный дух, духи очагов, праведники пяти стран света, вникающие в суть явлений природы, четыре стража времени, боги Людин и Люцзя, а также духи – хранители веры. Все они, совершив вежливый поклон, обратились к Сунь Укуну с вопросом:

– Великий Мудрец! Что привело тебя сюда? Уж не стряслась ли какая-нибудь беда в ночную нору?

Сунь Укун рассказал небожителям о том, что ему довелось узнать, и попросил на время спрятать детей в надежное место.

– Как только я уничтожу злого оборотня, наведу порядок в стране и уговорю правителя вступить на Путь Истины, мы тронемся в путь, – сказал Сунь Укун, – тогда вы доставите детей обратно.

Духи тотчас же принялись выполнять приказ Сунь Укуна и стали спускаться на землю, приготовившись пустить в ход волшебные чары. Завыл северный ветер, мгла окутала город, и ночью, в третью стражу, духи благополучно доставили детей в безопасное место.

Тем временем Сунь Укун по благодатному лучу спустился на землю и направился прямо на постоялый двор.

Он вошел радостный и обратился к наставнику с такими словами:

– Учитель! Дети спасены. Они в надежном месте. А когда все уладится, их доставят обратно и мы продолжим свой путь на Запад.

Танский монах принялся благодарить Сунь Укуна, после чего лег и спокойно уснул.

Утром Танский монах и Сунь Укун собрались во дворец на прием к правителю. Чтобы не испугать своей наружностью обитателей дворца, Сунь Укун решил изменить свой облик и, обращаясь к Танскому монаху, промолвил:

– Я буду невидимо следовать за тобой, а если понадоблюсь, то сразу же приду на помощь.

Так они и уговорились, после чего Великий Мудрец шмыгнул к дверям, встряхнулся, прочел заклинание и, превратившись в цикаду, с жужжанием взлетел на головной убор Танского монаха. А тот вышел с постоялого двора и направился прямо во дворец.

У ворот его остановил придворный евнух. Танский монах совершил вежливый поклон и произнес:

– Я бедный монах, иду из восточных земель, из великого Танского государства, на Запад за священными книгами. Ныне, прибыв в ваши земли, я счел своим долгом явиться сюда, чтобы получить пропуск по своей подорожной. Мне хотелось бы повидаться со здешним правителем. Покорно прошу доложить обо мне.

Придворный евнух отправился с докладом к правителю. Правитель был очень обрадован и произнес:

– Недаром говорится: «Монах из дальних стран к добру имеет талисман!» Вели ему, пусть войдет!

Евнух вернулся к Танскому монаху и пригласил его последовать за ним во дворец.

После того как Танский монах совершил церемонию приветствия у ступеней трона, правитель предложил ему взойти на возвышение и занять место рядом с ним. Танский монах учтиво поблагодарил его за честь и милость и уселся на указанное место. Присмотревшись повнимательнее к правителю, Танский монах отметил про себя, что вид у него жалкий и изнуренный. Когда он пригласил Танского монаха сесть, руки у него дрожали, а голос прерывался.

Танский монах показал правителю свою подорожную, но тот не мог прочесть ни строчки, до того слабым стало у него зрение. Он несколько раз просмотрел бумагу, потом наконец приложил свою драгоценную печать, поставил подпись, после чего вернул подорожную Танскому монаху.

В это время появился сановник для поручений и доложил:

– Тесть государя изволил пожаловать!

Правитель с трудом сошел со своего ложа, поддерживаемый приближенными евнухами, и встретил прибывшего поясным поклоном.

Танский монах вскочил с места, стал в сторонке и принялся исподтишка разглядывать вновь вошедшего. Это был благообразного вида старец-даос, который важно шествовал по яшмовым ступеням трона.

Приблизившись к трону, он и не подумал поклониться, а правитель с трудом выпрямился, поддерживаемый приближенными, и произнес:

– Приветствую тебя, мой тесть! Сегодня ты осчастливил меня своим ранним посещением. – И он жестом пригласил даоса сесть слева от себя.

Танский монах сделал шаг вперед, склонился в глубоком поклоне и вежливо произнес:

– О великий тесть государя! Разреши мне, бедному монаху, справиться о твоем здоровье!

Но даос, будто не слыша, продолжал молча сидеть, не отвечая на приветствие. Затем, повернувшись лицом к правителю, он спросил:

– Зачем явился этот монах?

– Он из восточных земель, – ответил правитель. – Его послал Танский император на Запад за священными книгами. А сюда он пришел получить пропуск на дальнейший путь.

– Путь на Запад, – усмехнувшись, сказал тесть государя, – долог и опасен. Да и что там хорошего?

– Как это – что! – вскричал Танский монах. – Запад издавна славится как страна высшего блаженства.

Тут в разговор вмешался правитель государства.

– Хотелось бы знать, – сказал он, – верно ли говорят, будто с незапамятных времен монахи – дети Будды? А тот, кто уверовал в Будду, обретает долголетие?

При этих словах Танский монах молитвенно сложил руки и обратился к правителю с такими словами:

– Тому, кто стал монахом, неведомы мирские тревоги, тому, кто постиг истинную природу, не нужны законы. Если сердце чисто в своих помыслах, то оно одно будет сиять в тебе и сияние его проникнет во все пределы. Дабы погрузиться в самоотрешение, надо совершить подвижничество, сесть и предаться самосозерцанию. Если в сердце своем ты непоколебим, то все твои мечты сбудутся. Стоит тебе отказаться от мирских желаний, и сразу исчезнут все твои страсти к предметам и к живым существам. Будь прост во всем и меньше проявляй желаний и любви, тогда и долгоденствие само придет к тебе и станет вечным.

При последних словах тесть государя разразился громким смехом и, тыча пальцем в Сюаньцзана, вскричал:

– Вот так монах! Да ты сам толком не знаешь, как можно уничтожить свои природные наклонности! Сиди и чахни в своем созерцании. Все это глупые бредни. Недаром сложили про вас меткую поговорку:

Сразу видно, что этот монах ничего не знает о нас, даосах. Тот, кто совершенствует себя, чтобы стать бессмертным, укрепляет тело, а кто постигает учение дао, укрепляет дух. Возьмешь с собой плетушку и ковш из тыквы-горлянки и пойдешь в горы к друзьям. Там соберешь лекарственные травы и будешь врачевать людей. Сорвешь цветы бессмертника, сплетешь из стебельков соломенную шляпу, а из душистого ятрышника набьешь подстилку для постели. Споешь песню, похлопаешь в ладоши, затем уснешь под облаками. Научишься, как воду наговаривать и изгонять разбойный дух в мирянах. Узнаешь, как извлечь из неба и земли их лучшие эфиры, как собрать все жизненные силы, что таятся в солнце и луне. И после этого ты сможешь сочетать в пилюле жизни вечной силы Инь и Ян, соразмеряя воду и огонь, тогда ядро пилюли бессмертия завяжет плод. В числах два и восемь растворится сила Инь, и станет твой рассудок мутным и неясным, а в числах три и девять сила Ян расти начнет, и в мрак ты вступишь преисподней. И будет твое снадобье вариться в тигле, оно пройдет все девять оборотов, пока не поспеет. Тогда воссядешь ты на птицу черную Луань и в Пурпурный дворец взлетишь, потом усядешься верхом на аиста, и он примчит тебя в столицу Яшмового государя. А там – небесные чертоги, они прекрасны, ты будешь ими любоваться и прославлять все таинства учения дао.