Среди агентов особенно примечательной фигурой был Джованни Бельцони (1778–1823) — итальянец, изучавший в Риме гидравлику и закончивший трудовые подвиги силовым акробатом («Патагонский Самсон») в лондонском цирке. По протекции Солта он перевез колоссальный бюст Рамсеса II из Фив в Британский музей в Лондоне, извлек гигантский гранитный саркофаг и крышку с гробницы Рамсеса III (сейчас они находятся, соответственно, в Лувре и в Музее Фитцуильяма), обнаружил захоронение Сети I в Долине царей, доставил в Европу его замечательный алебастровый саркофаг (теперь в Музее Соуна в Лондоне), вскрыл пирамиду Хефрена, убрал песчаные наносы, скрывавшие храм в Абу-Симбеле, определил местонахождение утерянного птолемеевского порта Береника на Красном море, раскрыл пять других царских гробниц и организовал в 1822 году большую выставку находок в Египетском зале на Пиккадилли, прославившую его имя.

Видя, как европейцы жадно расхищают наследие египетской древности, и явно недооценивая это национальное достояние, Мухаммед Али был вполне удовлетворен тем, что в обмен они предоставляли паше политические и экономические услуги. В этой лихорадке многие памятники разрушали, могилы грабили в поисках сокровищ, предметы разбивали на куски в стремлении повысить ценность уцелевшего, мумии осквернялись, саркофаги использовали в качестве топлива. Контроль за раскопками и вывозом найденного был минимальным, пока Мухаммед Али не решил наконец прислушаться к голосам встревоженных советников и не запретил в 1835 году вывоз древностей.

Мы не вправе возлагать всю ответственность за повреждение древностей на иностранных охотников за сокровищами. Египтяне, жившие неподалеку от кладбища в поселении Курна, обнаружили, что «легче жить, продавая мертвецов, чем вести хозяйство», и высушенные временем и сухой почвой тела использовали для изготовления «порошка из мумий», который примешивали к маслу и продавали как средство лечения язвы. Другие местные жители ломали статуи из известняка, чтобы пережигать в печах на известь, разбирали древнюю кладку кирпичей из ила, чтобы повысить плодородие почв; даже власти ломали старинные строения, чтобы получить строительный материал. Только в 1820-е годы тринадцать храмов полностью исчезли с лица земли, а примерно в канун введения запрета на вывоз древностей взорвали девятый пилон храма в Карнаке, чтобы из этого камня построить очередную фабрику.

Расшифровка иероглифов Жаном-Франсуа Шампольоном в 1822 году привела ко всеобщему стремлению скопировать как можно больше надписей; акцент сместился с поиска сокровищ к археологии. Разностороннюю информацию собрала экспедиция Шампольона, позднее представления европейцев о Египте расширил ученый из Пруссии Карл Рихард Лепсиус (1810–1884), а также археологи-любители, в основном британцы, например, сэр Джон Гарднер Уилкинсон (1797–1875), который провел двенадцать лет, осматривая древние центры цивилизации и копируя рельефы, прежде чем опубликовал объемный труд «Предания и обычаи древних египтян», или Роберт Хай (1799–1863), который за девять лет исследований в Египте снял множество планов и чертежей (49 томов).

В те годы археологические методы были достаточно примитивными, зачастую больше сведений при изучении памятника уничтожали, чем фиксировали. Благодаря усилиям французского египтолога Огюста Мариета (1821–1881) разграбление древних памятников удалось приостановить. Он прибыл в Египет по поручению Лувра собирать коптские рукописи, однако взялся за изучение некрополя в Саккаре, где в 1850 году сделал одно из величайших открытий египтологии. Случайно наткнувшись на голову сфинкса, выглядывающую из песка, он начал раскопки и обнаружил Серапеум (см. главу 5). Под сводом находилось в неприкосновенности захоронение священных быков Аписа, к которым никто не прикасался с тех пор, как их запечатали во времена Рамсеса II в XIII веке до н. э.; отпечатки следов древних рабочих, закрывавших могилу, виднелись на песке. Мариет мгновенно прославился, в 1858 году паша назначил его на должность первого директора службы египетских древностей; величайшим достижением Мариета стала организация надзора за реликвиями, включая меры по предохранению от разрушения и вывоза из страны. В том же году он возглавил новый музей древностей в Каире, первый музей такого рода на всем Ближнем Востоке; этому музею Мариет посвятил остаток жизни. В 1902 году Египетский музей въехал в здание на Мидан аль-Тахрир, где разместили почти 200 000 артефактов, включая некоторые наиболее ценные из всех находок, когда-либо сделанных в Египте. Памятник Мариету стоит снаружи. Однако, несмотря на все старания обеспечить права Египта на находки и защитить его наследие, лишь в 1952 году во главе службы древностей встал египтянин.

Преемник Мариета Гастон Масперо (1846–1916) продолжил дело предшественника; он также совершил ряд важных открытий, вскрыл три пирамиды, перевел и опубликовал их надписи — знаменитые погребальные молитвы и заговоры, известные как «Тексты пирамид». Как глава службы древностей, он провел известнее расследование происхождения серии папирусов и ушебти (маленьких погребальных статуэток), появившихся на черном рынке, подозревая, что это результат нелегальных раскопок. Следствие вывело его на братьев Абд эр-Расул из деревни Курна на западном берегу Нила, напротив Луксора, которые десятью годами ранее, в 1871 году, случайно наткнулись на хранилище царских мумий в скальном ущелье над Дейр эль-Бахр и с тех пор понемногу распродавали эти сокровища. Масперо немедленно распорядился, чтобы все оставшиеся артефакты перевезли в Египетский музей в Каире, и мумии некоторых величайших царей Древнего Египта — среди них Тутмоса III, Рамсеса II и Сети I — пароходом отправили вниз по Нилу, а по берегам стояли крестьяне, мужчины палили в воздух из ружей в знак почтения, а женщины громко плакали и рвали на себе волосы.

В 1880-х годах британец Флиндерс Петри (1853–1942; рыцарь с 1923 года) усовершенствовал археологические методы в соответствии с революционными технологиями: он тщательно записывал все этапы исследования, старательно проводил раскопки, не упуская ни одной подробности, систематизировал осколки керамики для определения из относительного возраста («последовательная датировка», сегодня обычная процедура), придавал значение каждому найденному в земле фрагменту, каким бы ничтожным тот ни казался. За пятьдесят пять лет археологической деятельности Петри раскопал больше древних центров культуры, чем Мариет, и совершил больше крупных археологических открытий, чем любой другой египтолог, включая открытие додинастической истории Египта, о которой прежде никто не имел понятия, а также могил фараонов. Благодаря Петри египтология и археология поднялись на уровень настоящей науки, и хотя идеи и технологии с тех пор изменились, ключевые приемы и методы раскопок и описания находок остаются такими, какими их внедрил Петри.

К 1830-м годам путешествие в Египет из привилегии редких исследователей и отчаянных авантюристов превратилось в событие почти рядовое. Первый путеводитель по стране был издан в 1830 году, его написал агент французского консула Жан-Жак Рифо (1786–1852), который ранее действовал «быстро, как молния, и ретиво, как индюк», в борьбе с Бельцони. Так начинался египетский туризм: разрешение на поездку требовалось получать у паши; рекомендовалось носить местную одежду; путешественника предупреждали о необходимости нанимать телохранителей или, по крайней мере, брать с собой оружие. Звучало пугающе, но один из первых ученых, изучавших Египет, Эдвард Уильям Лейн (1801–1876), который «жил среди местных, как один из них, принял арабское имя и разделял их взгляды, насколько позволяли его убеждения», опроверг миф об убожестве и нецивилизованности местных жителей, в 1836 году издав книгу «Предания и обычаи современных египтян». Он считал местных жителей людьми дружелюбными и гостеприимными, наделенными чувством юмора, способными оценить игру слов и сатиру.