— Каким топором? — ошеломленно пробормотал Стас. — Какой топор? Вы что, считаете, это сделал человек?!

— Не исключаю, Стас, не исключаю. Вы же сами рассказывали, что на Анторге были случаи браконьерства.

— Это было давно…

— Могло случиться и еще раз.

— А если хищник?

— Стас, вы же эколог, вы знаете, на Анторге нет крупных хищников. Не станете же вы думать, что так взрезать грудину мог какой–нибудь мелкий грызун.

— Но зачем? Зачем? — непонимающе повторял Стас. — Какой смысл?

— Верно, с этого и надо начинать, — подал голос завкосмопортом. — Животное не способно на бессмысленное убийство. Хищник убивает, когда голоден. А этой мартышкой никто, похоже, кроме мух, не полакомился. Глен, проверь, мясо не тронуто? Ну вот. Значит, убили ради удовольствия. Видно, какой–то колонист начитался, как предки ходили на медведя с рогатиной, и развалил обезьяну самодельной секирой.

Стас взял себя в руки, достал фотоаппарат, сделал несколько снимков места происшествия. Потом внимательно оглядел почву вокруг трупа.

— Не судите по себе, Бурлака, — сказал он. — На поляне ни одного человеческого следа. Зато много звериных. Ладно. Провожу вас домой, вернусь на вертолете за телом. В лаборатории определим, чья это работа. Идемте.

Бурлака обиженно надул щеки: мол, не хотите слушать, что опытный человек говорит, — как хотите, сами потом будете жалеть.

И снова цепочка из трех человек потянулась через нечастый анторгский лес.

Следующую находку сделал сам Стас. Он шел впереди и на одной из прогалин натолкнулся на полосатую лису, перерубленную почти пополам. Буквально в нескольких метрах от нее под кустом лежал длинный бурый удав с расплющенным черепом.

— Подойдите сюда, Глен, — негромко позвал Стас. — Давно это могло произойти?

— Если допустить, что свертываемость крови у них близка к земной, — задумчиво ответил Грауфф, растирая между пальцев розовый сгусток, — они погибли максимум час назад.

Минутой позже подошедший Бурлака ахнул, увидев еще два растерзанных трупа животных.

— Да это сделал какой–то маньяк! — прошептал он и, присев на корточки, начал быстро и как–то боком двигаться по поляне. — Надо найти следы.

Пухлая, увенчанная сверкающей лысиной фигура завкосмопортом, скачущая вприсядку по лесу, выглядела весьма комично и в другое время позабавила бы Стаса, но сейчас он не обратил на маневры Бурлаки никакого внимания, он был потрясен дикостью и непонятностью ситуации.

Животный мир Анторга был разнообразен, встречались и крупные животные, некоторые даже размером с зубра, поэтому в первые годы освоения планеты колонисты носили оружие, им предписывалось не удаляться от зоны биозащиты, соблюдать меры предосторожности на рабочих площадках. Однако анторгские звери вели себя на редкость мирно, они не пытались нападать на людей, а напротив, проявляли к ним добродушное любопытство. Последствия этой непуганой пытливости часто оказывались весьма печальными. Не зная, чего ждать от незнакомых инопланетных животных, некоторые наиболее опасливые колонисты при их приближении открывали огонь. А поскольку обычно люди были вооружены станнерами, которые стреляли разрывными парализующими иглами, инциденты эти кончались гибелью животных. Были убиты десятки животных, и в колонии начали раздаваться голоса, требующие отменить приказ о ношении оружия. Но администрация требовала от ученых гарантий, что человеку на Анторге опасаться некого, и заявляла, что, пока животный мир планеты достаточно не изучен, человеческую жизнь необходимо охранять оружием. Шли годы, тема эта была постоянным и уже поднадоевшим предметом обсуждений, а звери продолжали расплачиваться жизнью за свое любопытство. Наконец они поняли, что человек — это опасность, и отступили в глубь леса.

И тут выяснилось, что стрельба по животным была не только мерой самозащиты, но и превратилась в развлечение, своеобразный спорт для многих колонистов. Из убитых зверей, которых не забирала на исследование лаборатория, изготовлялись экзотические трофеи, сувениры, подарки для родных и близких. Когда звери отошли от поселения, некоторые колонисты сами стали потихоньку ходить в лес, не желая отказываться от хоть и запрещенной, но полюбившейся охоты. Администрация пыталась бороться с ними, но делала это вяло, полуформально: за людей волноваться не приходилось, за все это время на охоте не произошло ни одного несчастного случая, а наказывать за браконьерство — как? Не высылать же с Анторга, где каждый человек на вес золота, а замены ждать как минимум год!

Стас, прибыв на Анторг и разобравшись в обстановке, прежде всего потребовал, чтобы выход с оружием за пределы базы обязательно санкционировался директором колонии и главным экологом. Затем он выступил по радио–и телесети с довольно резкой речью, где заявил, что считает браконьерами не только тех немногих, кто посягает на инопланетную фауну, но и то большинство, кто потворствует этому своим безразличием. На Стаса Кирсанова обиделись, при встречах здоровались с ним подчеркнуто сухо и вежливо, как будто спрашивая: «А сами–то вы, уважаемый главный эколог, так ли уж рьяно боретесь, чтобы обвинять других?» Спустя две недели Стас задержал в лесу двух служащих с шахты. Разрешение на выход со станнерами у них было, но в рюкзаке у одного Кирсанов обнаружил отрубленную голову рогатого муравьеда. Властью главного эколога планеты Стас посадил их под арест. Новости быстро разнеслись по колонии, всюду вполголоса велись споры, что Кирсанов будет делать с браконьерами дальше. Стас составил акт о нарушении Устава внеземных колоний, добился, чтобы Ларго подписал акт вместе с ним, и с первым кораблем выслал их на Землю. Кирсанова зауважали, а злостное браконьерство вроде бы прекратилось. Стас, правда, подозревал, что уток некоторые еще нет–нет да постреливают. Но уток на Анторге водились миллионы, и охоту на них Стас считал меньшим из возможных грехов и преступлений против природы.

«Вот и досчитался», — зло подумал Стас. В гибели пушистого зверька с реки он виноват ничуть не меньше Бурлаки.

— Нашел! — приглушенно воскликнул завкосмопортом.

Стас и Грауфф посмотрели на него.

Раскрасневшийся от возбуждения и желания выявить неизвестного, куда более злостного и опасного, чем он. Бурлака, нарушителя завкосмопортом стоял на четвереньках у неглубокого овражка и показывал пальцем на следы. Следов было три, они отчетливо просматривались на влажном моховом коврике, выстлавшем дно оврага. Это были крупные, в форме трилистника, отпечатки, оставленные, по всей видимости, каким–то копытным животным. Следы пересекали овражек и уходили на восток.

Грауфф и Стас внимательно осмотрели плотную землю рядом с трупами животных и нашли едва различимые отпечатки тех же копыт.

— Вы знаете, Стас, — произнес доктор, — я говорил про тупой топор. Так вот, это, наверное, можно было сделать и таким вот трехпалым копытом.

— Да, судя по всему, люди тут ни при чем, — разочарованно согласился Бурлака.

— Дайте вашу камеру, Стас, я сфотографирую следы, — предложил Грауфф.

Стас протянул ему фотоаппарат: раздвижной окуляр, похожий на крохотную подзорную трубу с бугорком спусковой кнопки.

— Кстати, Стас, вы не знаете случаем, кто мог оставить эти следы? — осведомился доктор, деловито переснимая один отпечаток за другим.

— Понятия не имею. Скорее всего, копытный, вроде пятнистого лося, но у того копыта парные… — Лицо Стаса выражало растерянность и смущение, ему всегда бывало неловко, когда он не мог ответить на вопрос о заповеднике. — Нет, невероятно. Никогда еще на Анторге не видели, чтобы звери так бессмысленно уничтожали друг друга. Безумие какое–то…

— Действительно безумие! — поддержал его Бурлака. — Эта трехпалая тварь явно взбесилась. За час убить трех зверей… Мы нашли трех, а сколько не нашли, может быть? Убить — и не съесть. Нет, нормальное животное на это не способно. Это животное–маньяк, убийца. На всех планетах егеря обязаны уничтожать бешеных зверей…

— Я не егерь, я эколог…