Ну а раз так, не зря ли мы вообще ломаем голову? Быть может, зерно жизни принесено на Землю именно из космоса, а наша планета просто оказалась лабораторной склянкой с редкостно подходящим питательным раствором? Автором теории привнесения жизни извне, так называемой теории панспермии, был знаменитый шведский химик и физик Сванте Август Аррениус. В 1903 году он опубликовал фундаментальный труд «Учебник космической физики», в котором высказал предположение, что споры бактерий «прибились» к Земле лучами света. Как раз за год до этого великий русский физик Петр Николаевич Лебедев своими блестящими опытами измерил силу светового давления на газы. Аррениуса поддержали такие авторитеты, как Г.Гельмгольц, Ю.Либих, Дж.Томсон и другие. Есть у него поклонники среди ученых и в наши дни. Были и другие гипотезы: зародыши жизни достигали нашей планеты на метеоритах, кометах, частицах космической пыли.

Но все–таки противников у теории панспермии больше, чем поклонников.

Теорию панспермии потихоньку списали в архив науки, все как будто бы стало на свои места, как вдруг в 1973 году английский биофизик Ф.Крик и американский биохимик Л.Оргел выдвинули новую теорию панспермии — теорию направленной панспермии. Да, космические излучения убьют споры, да, пробиться им сквозь атмосферу сложно. Но ведь безо всяких хлопот с их стороны они могли быть доставлены на нашу планету не случайно, а сознательно, скажем, на неком космическом корабле инопланетян, — жизнь сознательно посеяна на Земле, как мы сознательно сеем на грядке морковку.

При всей своей фантастичности гипотеза Крика и Оргела имеет некую, для одних убедительную, для других неубедительную аргументацию. Если жизнь на Земле возникла самопроизвольно, размышляют ученые, то наиболее вероятно ее возникновение в разных точках нашей планеты. Где–то чуть раньше, где–то чуть позже, но в разных, а значит, при разных обстоятельствах — абсолютно одинаковых случайностей быть не может. Следовательно, существовало несколько независимых очагов превращения неживого в живое. Тогда чем можно объяснить тот неопровержимый факт, что все живые существа на Земле имеют один и тот же генетический код?

Сам Крик полушутя говорит, что сегодня нет недостатка в гипотезах, объясняющих одинаковость генетического кода всего живого, и он готов объявить конкурс на худшую гипотезу, которую, однако, можно было бы экспериментально проверить. Единый код — не есть ли это указание на то, что предок был один, скажем, колония микроорганизмов, доставленных на Землю с другой планеты? Впрочем, инопланетяне могли и не утруждать себя космическим полетом, а просто послать автоматическую станцию, подобную (но, разумеется, усложненную с учетом межзвездных расстояний) тем, которые мы посылаем на Луну, Марс или Венеру.

И еще один интересный довод в пользу своей гипотезы приводят Крик и Оргел. Они обратили внимание на то, что столь редкий и рассеянный на Земле химический элемент, как молибден, играет такую важную роль в земных биохимических процессах. Не означает ли это, что на далекой нашей прародине молибден был в избытке?

Гипотеза Крика и Оргела, на мой взгляд, полностью отвечает всем требованиям, которые мы можем предъявить к научной гипотезе. И главное, основному требованию всякой гипотезы: ее можно подтвердить или опровергнуть. Если, скажем, будет установлено, что процессы превращения неживого в живое и сегодня идут в разных точках земного шара при неких экстремальных условиях (скажем, в зоне вулканической деятельности плюс гроза с молнией) и при этом образуется нечто живое с одинаковым генетическим кодом, гипотеза будет опровергнута.

Но возможен и другой вариант. Если мы установим контакт с высокоразвитой цивилизацией, которая удостоверит, что она является нашей прародиной, гипотеза будет подтверждена. Думаю, что опровергнуть ее трудно, но подтвердить еще труднее.

В заключение своего рассказа о теории панспермии, давней ли Аррениуса или обновленной Криком и Оргелом, хочу заметить, что согласен с теми учеными, которые считают ущербной саму ее суть. «Ее сторонники, — писал Александр Александрович Имшенецкий, — допуская перенос жизни с одной планеты на другую, не решают вопроса о путях возникновения жизни на тех планетах или астероидах, откуда, по их мнению, жизнь попала на Землю…»

Нам еще придется вернуться к теории панспермии, но перед тем, как подвести традиционный частный микроитог, хотелось бы коснуться еще одного вопроса, который, правда, встречается чаще в фантастических романах, нежели в научных журналах. Но мы же договорились не обходить острые углы…

Крепко усвоив привычку все «примерять на себя», сравнивать с известным, мы говорим лишь о жизни на основе углеводородов. Во многом это справедливо. Подобная форма жизни стабильна, способна к быстрой и разнообразной эволюции, да, как вы только что прочли, и в космосе находим мы осколки именно углеводородных форм. Но подобно тому, как никто пока не может ни доказать, ни опровергнуть гипотезу панспермии, никто не может пока ни доказать, ни опровергнуть гипотезу о возможности существования жизни не только на углеводородной основе.

Основой жизни могут стать и другие элементы, особенно если они обладают свойствами, сближающими их с углеродом. Такие, как кремний, бор, азот, фосфор и даже сера. Уже существует понятие «кремнийорганика», полимеры на основе кремния — цепочки, которые могут входить в органические системы. «Кремниевые существа» теоретически возможны. Конечно, трудно себе представить, как «кремниевый человек» живет при температуре в 800 градусов и пьет вместо воды безводную серную кислоту. А ему столь же нелепо предположить, как это возможна жизнь при температурах даже ниже нуля и как можно пить воду!

Прекрасный фантаст Артур Кларк писал: «Стоит нам только выйти за пределы Солнечной системы, как мы сталкиваемся с космической действительностью совершенно иного порядка». Несмотря на это, именно в вопросах внеземной жизни мы проявляем поразительную трафаретность мышления. В старых изданиях можно найти фантастические рисунки инопланетных существ. Большеголовики на длинных ногах, их потом доделал до страшных марсианских спрутов Герберт Уэллс в своем романе «Война миров». Зайцы с телом крокодила, облагороженные летучие мыши, ящерки с восемью ногами… Увы, фантазия наша ограниченна. Я сам однажды решил изобрести нечто невероятное. Придумал существо с головой свиньи, телом жука, кошачьими лапами и хвостом крокодила. На большее воображения не хватило.

Знаменитый английский философ и общественный деятель нашего времени Джон Бернал, размышляя о жизни во Вселенной, писал: «В настоящее время у нас нет оснований ожидать идентичности форм жизни на Земле и на других небесных телах». Бернал был человеком больших знаний и широкого воображения. Те же качества отличали замечательного советского ученого и писателя, родоначальника нового направления в фантастической литературе, Ивана Антоновича Ефремова. Но мыслили они полярно. Мне выпало счастье недолгое время общаться с Ефремовым и говорить с ним об инопланетянах. Вот уж, казалось бы, от кого можно было в подобном вопросе ожидать ответов самых неожиданных. Но выдающийся фантаст отказывал природе в фантазии! Ефремов был убежден, что разумные существа иных цивилизаций могут слегка отличаться друг от друга пропорциями тела, разрезом глаз, цветом кожи, но в принципе все они должны иметь человеческий облик! Иван Антонович был убежден, что эволюция на любой планете непременно приведет разумное существо к двум ногам, двум рукам, двум глазам и т.д. Таким образом, и тут шла «примерка на себя», и тут проявлялся наш антропоцентризм: мы лучше всех! Я не большой знаток фантастической литературы, но, пожалуй, только у Станислава Лема в его «Солярисе» и в некоторых рассказах покойного американца Клиффорда Саймака инопланетный разум выходит за рамки привычных земных представлений. Мыслящий океан «Соляриса» — безусловно, находка, но и здесь образ подсказан Землей: океан… Увы, мы не можем придумать ничего, ранее не известного, и мера нашей фантазии ограничивается лишь умением компилировать, подгонять, противопоставлять, сталкивать, доводить до абсурда известное и виденное.