«Вот их строят внизу...» Вот их строят внизу — их со стенки можно увидеть. (Ну, а можно и пулю в невежливый глаз получить!) Золочёные латы (это — в Веспасиановой свите), Гимнастёрки солдат, да центурионов плащи. Завтра эти ребята, наверное, двинут на приступ. И, наверно, город возьмут, изнасилуют баб — И пойдёт, как века назад и вперёд, — огонь да убийства. Если спасся — счастливый раб, если нет — то судьба. Храм, наверно, взорвут и священников перережут. Впрочем, может, прикажут распять, сперва допросив. Офицеры возьмут серебро, солдаты — одежду — И потянутся пленные глину лаптями месить. А потом запросят ставку — что делать дальше? И связист изойдёт над рацией, матерясь. Будет послан вдоль кабеля рвущийся к славе мальчик, Потому что шальною стрелой перешибло связь. А другая стрела его в живот угадает. А потом сожгут напалмом скот и дома, Перемерят детей колесом И стену с землёй сравняют, Но, возможно, не тронут старух, сошедших с ума. И не тычьте в учебник: истории смертники знают — Прохудилось время над местом казни и дало течь. Дай вам Бог не узнать, что видит жена соляная: Автомат ППШ или римский короткий меч? 1984 ЖХ-385/2 ПКТ, Мордовия «Все дела заброшу...» Все дела заброшу — Поминайте лихом! Сяду на трамвайчик, Поеду к портнихам, Чтоб захлопотали, Как куклу вертели, Чтобы сшили платье Цвета карамели! Три мои портнихи: Одна молодая, Другая постарше, А третья седая... Вот они над платьем Мудрят, как и прежде: Первая отмерит, Вторая отрежет, Третья на булавки Прикинет: любуйся! Иголкой прихватит И нитку откусит. — Ишь, как засветилось! Облако, не платье! Надень без заботы, Сомни на закате, Танцуй, с кем захочешь, Но попомни слово: Как разлюбишь сласти — Ты придёшь к нам снова: За вечерним платьем, За цветом печали... Проводили садом И вслед помахали. Месяцы ли, годы Буду вспоминать я Как меня кружило Молодое платье, Как одна смеялась, Одна подмигнула... Почему же третья — Седая — вздохнула? 1984 ЖХ-385/2 ПКТ, Мордовия «Я заведу большой сундук...»
Я заведу большой сундук И всё сложу туда: Картинку с грешником в аду И сонного кота. И карты стран, которых нет, И шляпу-котелок, Ещё старинный пистолет, Рогатку и свисток. И с этим самым сундуком Я завтра двину в путь, И — где верхом, а где пешком Дойду куда-нибудь. Пусть будет край, куда приду, На сгибе карты стёрт! Картинкой с грешником в аду Мы разведём костёр. Кот распугает всех зверей, Что смотрят из кустов, Но сахар делает добрей Бесхвостых и с хвостом. Мы чай заварим в котелке, А с ним упавший лист. Все, кто вблизи и вдалеке, Сойдутся к нам на свист. Мы будем песни распевать, Болтать о сём, о том, И не загонит нас в кровать Никто-никто-никто! И звёзды ярче леденцов Взойдут над головой... А чтоб не портить всё концом, Я не вернусь домой! 1984 ЖХ-385/2 ПКТ, Мордовия «С перепоя неймётся, матушка?..» С перепоя неймётся, матушка? Отойдёшь к утру, ничего! Всё мерещатся ангелы падшие? Не впервой! Ну-ка хлопни их туфлей сношенной, В стенку вмажь! Вот и будет им ров некошеный, Дурья блажь! Бей с размаху, лепи, что силы — Так их мать! Да по девкам ихним красивым, Да по крылушкам, чтоб летать Разучились! Да по сусалам! По глазам! Что ж ты валишься, мать? Устала? Что ты взвыла? На образа Что косишься, когда их нету? Что ты видишь там по углам? Ты ж очкарику прошлым летом За поллитру их отдала! Ну, кончай причитать, мамаша! Раз по ангелам не попасть — Хлопни рюмку, давай попляшем — Наша власть! Наше право: хотим — гуляем — Раззудись, плечо! Что ж ты ткнулась в подол соплями? Ну, о чём? Что ты пялишься, как на Каина? Спать пора! Нет, теперь поехала каяться. Это точно, что до утра. 1984 ЖХ-385/2 ПКТ, Мордовия «Нас Россией клеймит...» Нас Россией клеймит Добела раскалённая вьюга, Мракобесие тёмных воронок — Провалов под снег. — Прочь, безглазая, прочь! Только как нам уйти друг от друга — В бесконечном круженьи, В родстве и сражении с ней? А когда наконец отобьёшься От нежности тяжкой Самовластных объятий, В которых уснуть — так навек, Всё плывёт в голове, Как от первой ребячьей затяжки, И разодраны лёгкие, Как нестандартный конверт. А потом, ожидая, пока отойдёт от наркоза Всё, что вышло живьём Из безлюдных её холодов, — Знать, что русские ангелы, Как воробьи на морозах, Замерзают под утро И падают в снег с проводов. 1984 ЖХ-385/2 ПКТ, Мордовия |
