Максим зашел в свой кабинет, включил компьютер и стал обдумывать текст рапорта. Быстро набрав его на компьютере, он вывел текст и отнес рапорт Рыбкину. Подполковник внимательно прочел.

– Вот тут надо переделать, – он показал на абзац, где говорилось о том, что они с Мальковым пришли к Ольге в гости. – Необходимо объяснить, почему вы попали именно в ее квартиру.

– Так она же нас пригласила, – удивленно пояснил Максим.

– О том, что она вас приглашала, забудь навсегда, – неожиданно сказал Рыбкин. – Просто Мальков получил оперативную информацию о том, что на квартире бывшего вора в законе Компаса хранится оружие. Вот он и пошел проверить. А для страховки прихватил тебя. Иди исправь этот абзац.

Максим вернулся в кабинет и перепечатал текст заново. Он понял, что руководство РУОПа уже подготовило официальную версию, как нельзя более выгодно объясняющую тот факт, что они с Мальковым оказались в квартире бывшего вора в законе.

– Теперь все нормально, – сказал Рыбкин, когда Максим принес ему переделанный по его совету рапорт. – Ты дружка своего навестить, случаем, не хочешь? – полюбопытствовал он, пряча рапорт в ящик стола.

– Конечно, хочу! – воскликнул Максим. – Товарищ подполковник, где он находится?

– Госпиталь ГУВД знаешь?

– Нет, – отрицательно покачал головой Максим.

– Ну, тогда записывай адрес: улица Народного Ополчения, хирургический корпус, восьмой этаж, палата... А вот номера палаты я не знаю... Там, в госпитале, у дежурной сестры спросишь. Возьми с собой ребят, пусть тоже Сергея навестят. Купите ему что-нибудь – фрукты там, соки... Заодно ознакомь его с текстом твоего рапорта, если, конечно, он сейчас в состоянии с чем-либо ознакомиться. Но все равно попробуй. К нему, наверное, сейчас проверяющие приедут на беседу. Пусть будет готов, – сказал Рыбкин, вставая из-за стола.

Примерно через полтора часа Максим с ребятами из своего отдела уже сидел у койки Сергея.

Палата нового госпиталя ГУВД представляла собой достаточно просторное помещение, около шестнадцати квадратных метров. Сергей занимал ее один. Сам он выглядел так, словно по нему проехал трактор, – от шикарной шевелюры Сергея ничего не осталось, он был пострижен наголо, и голова его была полностью забинтована, лицо в многочисленных кровоподтеках, ссадины замазаны йодом, на некоторые, самые глубокие, пришлось наложить швы. Рядом с кроватью Малькова стояла капельница, из которой какая-то лекарственная жидкость медленно, но верно перетекала в вену Сергея.

Ребята притащили в палату стулья из коридора и сели вокруг кровати. Говорил Сергей с трудом, но все же в общих чертах рассказал, что с ним произошло. Со слов Малькова, все было так, как о том немного ранее рассказывал Рыбкин. Сразу же у лифта на него напали три здоровых парня с короткими дубинками, которыми и принялись лупцевать его по голове.

После одного из ударов он вырубился. О том, что происходило дальше, Сергей ничего не помнил. Очнулся он лишь в отделении милиции, где его тут же с пристрастием начали допрашивать местные оперативники.

В больнице Сергею уже оказали всю возможную помощь, но было ясно, что раньше чем через две недели его не выпишут.

Посидев еще немного, ребята начали прощаться. Максим дождался, когда все они выйдут в коридор, и прочитал Сергею текст рапорта, передав ему слова Рыбкина. Узнав, что Ольга скорее всего причастна к произошедшему, Сергей чуть ли не заскрежетал зубами. На лице его отразились настоящее отчаяние и мука. Максим не знал, что ему делать, как он может помочь другу в такой ситуации. Так и не найдя что сказать, Максим попрощался с Сергеем и, пообещав навестить на следующий день, бросился догонять ребят.

Хотя рабочий день давно закончился, все решили вернуться на Шаболовку. Ребятам не терпелось узнать, какие новости поступили за время их отсутствия.

Приехав в РУОП, Максим с ребятами сразу пошли к кабинету Рыбкина. И не прогадали. Оказывается, подполковнику действительно было что им сообщить.

Оказывается, за время их отсутствия об инциденте узнали не только в ГУВД, но и в министерстве. Для расследования этого дела в срочном порядке была создана комиссия во главе с заместителем министра. Комиссия отрабатывала две версии происшедшего. Одна версия была предложена руководством РУОПа. Согласно этой версии, Мальков являлся жертвой провокации и нападения. Другая версия, основанная на показаниях сотрудников отделения милиции, была диаметрально противоположной. Согласно ей, Мальков оказал сопротивление работникам милиции после того, как пришел к ним сам, добровольно, чтобы учинить какие-то разборки. Но самым интересным был тот факт, что основным покровителем и заступником сотрудников отделения милиции был не кто иной, как генерал-лейтенант Богданович.

Максим, услышав эту новость, испустил вздох облегчения. «Слава богу, – подумал он, – что я обратился именно в РУОП, а не к Богдановичу! Иначе даже предположить трудно, чем бы все это кончилось!»

Через несколько дней страсти постепенно стали утихать. Комиссия не предпринимала никаких мер, только изучала и проверяла прежние версии. Давно уже были отпущены с Шаболовки задержанные сотрудники из отделения милиции. Освободили и Ольгу. Сам же Сергей все еще находился в госпитале. Состояние здоровья врачи оценивали как удовлетворительное.

В РУОПе за это время ничего нового не произошло, пожалуй, кроме одного случая, который навел Максима на определенные размышления. Дело было так...

Как-то утром, выйдя из подъезда своего дома, Максим сел в машину и хотел уже выехать на основную дорогу, как неожиданно его подрезала иномарка – «БМВ» последней модели. Причем подрезала так резко, что Максим чуть не влетел в стоявший неподалеку фонарный столб.

Максим открыл окно и хотел было выругаться, как неожиданно черные тонированные стекла «БМВ» опустились и Максим увидел, что машина битком набита бритоголовыми братками. К удивлению Максима, один из них, по виду самый наглый, ощерился в улыбке и поздоровался с ним, назвав Максима по имени. После этого парень осведомился о том, как у Максима идут дела, но ответа братки дожидаться не стали. Машина тут же умчалась, лихо срезав на повороте.

Максиму оставалось только гадать, что это были за люди и откуда они его знают.

«Может быть, это просто совпадение? – думал Максим, выезжая на основную дорогу и поворачивая в сторону центра. – Или кто-то все-таки наблюдает за мной? А если так, то кто это может быть? Бандиты или ребята из спецподразделения ГУВД?»

Максим слышал, что существуют специальные подразделения по проверке личного состава. Это засекреченное подразделение проверяло в основном личный офицерский состав на предмет выявления коррупции и других сомнительных связей.

«Неужели за мной установили слежку? – думал Максим. – Но тогда зачем им со мной здороваться? Если только из милицейской солидарности – мол, мы тебя предупреждаем о том, что ты под колпаком? Нет, не похоже...»

Погруженный в раздумья, Максим подъехал к «Динамо», где сегодня у него и его коллег было занятие по ОФП.

Отзанимавшись положенные два часа и порядочно устав, Максим вышел на улицу и, памятуя о недавнем происшествии, придирчиво осмотрел колеса своей машины. На сей раз все было в порядке. Неожиданно его кто-то окликнул. Максим обернулся. К нему упругой, спортивной походкой шел Гурам.

– Привет, Максим! – сказал он. – Как дела? Как колеса? Надеюсь, сегодня все в порядке?

– Да вроде все путем, – ответил Максим.

– А я тут мимо иду, смотрю – знакомый «жигуленок» стоит. Что, на тренировку приезжал?

– Да, ОФП.

Неожиданно около Гурама остановился черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Стекло передней дверцы опустилось, и на водительском месте Максим увидел человека, в котором сразу же признал Отари.

– Здравствуй, Гурам! Давненько не виделись! Как жизнь? – произнес мужчина.

– Здравствуй, Отари! – ответил Гурам почтительно. – У меня все хорошо. Дела в гору идут.