Игра приближалась к финишу. Отари понимал, что пора менять тактику, иначе выиграть не удастся. На этот случай у братьев была разработана определенная схема. Отари подал Брату знак и приступил к ее выполнению. Он быстро достал из привезенной с собой спортивной сумки аккуратно сложенные сторублевые купюры в банковской обертке и, объявив, что в банке теперь 50 тысяч рублей, выложил на специально отведенный для этого стол названную сумму.

В помещении воцарилась тишина. Отари внимательно оглядел присутствующих, уделив особое внимание Бродскому. Остальные мало его интересовали, поскольку, как и он сам, находились в минусе. Бродский явно нервничал, его руки ходили ходуном, и казалось, что карты вот-вот вырвутся из дрожащих пальцев и рассыплются по столу. Отари играл с Бродским и раньше. Он прекрасно знал, что подобное его поведение говорит о том, что Бродский настолько увлечен азартом, что отказаться от игры не сможет, а значит, увеличит сумму в банке. Это как раз и входило в планы братьев.

Отари попросил Каратаева достать новую колоду. Тот исполнил его просьбу, и Отари, ловко перетасовав карты, раздал их игрокам. Черкасов выбыл из игры сразу: вероятно, к нему пришли плохие карты и сумма очков не оставляла никаких надежд на выигрыш.

Теперь вместе с братьями играли лишь Бродский и Каратаев. Брат особой активности не проявлял, только поддерживал Отари. У Отари было 31 очко. Шанс на победу был совсем неплохой, так как большое число очков выпадало довольно редко. У Отари было примерно 70 процентов выигрыша, о чем он и не преминул оповестить Брата.

Брат, поняв, что имеет в виду Отари, показал ему, что у него самого очков мало, но он будет подыгрывать Отари и увеличивать банк.

Прошло несколько кругов. Выбыл Каратаев. Он понял маневр братьев, так как играл с ними не первый раз. А потому отложил свои карты и стал с интересом наблюдать за ходом игры. Что и говорить, стоило посмотреть, как братья «разводят» Бродского.

Бродский, ослепленный азартом, не понимал, что его наметили жертвой, и был уверен в своей победе как никогда.

«Неужели у него 32? – думал тем временем Отари. – Обидно будет потерять такую сумму. Но уж больно уверенный у него вид... Что ж, риск благородная штука... Быть может, повезет!»

Они прошли еще один круг. Отари не давал Бродскому возможности раскрываться. Наконец в банке оказалось около 200 тысяч рублей. «Все, это бешеные деньги, рисковать нельзя!» – решил Отари и громко сказал:

– Стук.

В комнате стало так тихо, что слышно было, как капает где-то в соседнем помещении вода. Каждый из присутствующих понимал, что теперь осталась единственная возможность получить эти деньги. У Отари был шанс не только сохранить эти 200 тысяч, но и в случае, если кто-нибудь из игроков пойдет на полный банк, догнать сумму до 600 тысяч.

Но, зная Каратаева, Отари понимал, что тот на всю сумму не пойдет, максимум, на что расколется, – на 100 тысяч. А вот Бродский может пойти, поскольку он очень азартный человек и с ним, с Отари, играл сравнительно мало – не знает их с Братом стиль игры и скрытые маневры.

Слегка разрядил донельзя накалившуюся атмосферу банщик Боря, вкативший в кабинет тележку, сплошь заставленную бутылками сухого грузинского вина, пивом и тарелками с закуской.

Отари быстро вытащил из пачки сторублевую бумажку и протянул ее Боре. Тот раскланялся, но уходить не спешил. Ему тоже было интересно посмотреть, чем закончится эта сумасшедшая игра.

Каратаев по просьбе Отари вскрыл новую колоду. Отари вновь мастерски перетасовал ее и, сделав паузу, вопросительно посмотрел на присутствующих, желая узнать, кто играет. Встрепенулся было Черкасов, но сумма была ему не по зубам, и он лишь сокрушенно покачал головой.

Каратаев объявил, что играет, и внес 100 тысяч. По условиям игры, вновь вступающий в игру должен был внести половину банка. Участниками игры оставались также Брат и Бродский. Отари раздал всем по три карты и объявил, что это последний круг.

Первым свои претензии на банк заявил Каратаев. Он удвоил сумму, доведя ее до 200 тысяч. Однако уже через несколько минут Каратаев вскрыл свои карты. У него было 30 очков. У Отари было всего 22. Таким образом, Каратаев успешно снял 200 тысяч. В банке оставалось 100 тысяч рублей. Отари было от чего расстроиться. Но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что игра еще не кончена и сейчас все зависит от его Брата.

По сценарию, Брат должен пойти ва-банк и, естественно, увеличить его, а затем им вдвоем предстояло развести Бродского.

Все получилось, как и было задумано. Брат пошел ва-банк и тут же проиграл. Теперь у Отари в банке было 200 тысяч. У него остался один-единственный конкурент в лице трясущегося от азарта Бродского.

– Ну что, в банке 200 тысяч, – сказал Отари, не сводя глаз с раскрасневшегося лица противника. Тот уже осторожно раскрывал свои карты, вероятно подсчитывая в уме сумму. При этом на его лице отразилось такое волнение, что казалось: от того, выиграет он или проиграет, зависела его жизнь.

Наконец, когда общая сумма в банке достигла 500 тысяч, наступил момент вскрытия карт. Бродский осторожно открыл свои и бросил их на стол.

– Тридцать два, – сказал он, самоуверенно усмехнувшись.

– Тридцать три, – негромко парировал Отари. У него на руках было три туза. – Ну что, с тебя 200 штук, – обратился он к Бродскому. – Когда прикажешь получить?

Взгляды всех присутствующих обратились к проигравшему. Тот неожиданно как-то весь обмяк и начал медленно сползать со стула. Затем Бродский неожиданно встал на колени.

– Ребята, – он сложил руки в молитвенный жест, – умоляю, я отработаю, верну деньги, только не убивайте, не губите! Я верну до копеечки!

– Когда вернешь? – спросил Отари. – Отвечай при свидетелях, чтобы потом никаких непоняток не было.

– Верну! В ближайшее время! – заскулил Бродский.

По правилам игры, Отари не мог наезжать на Бродского за то, что он сел играть без денег. Так получилось, что по ходу игры банк вырос, и Бродский пошел на сумму, которую не мог в данный момент обеспечить. Но это не означало, что долг будет ему прощен. Бродский был обязан выплатить деньги в ближайшее время.

– Когда вернешь? – повторил Отари.

– В течение месяца. Устроит? – умоляюще пролепетал проигравший.

– Назови конкретную дату, – сказал Отари.

– Не могу конкретную, – прошептал Бродский. – Но клянусь, что в течение месяца отдам!

Отари был удовлетворен. Он знал, что разговор велся при свидетелях и у Бродского нет иного выхода, как только отдать деньги.

– Хорошо, – кивнул Отари, – пиши расписку.

Бродский вырвал из блокнота листок, достал ручку. Через несколько минут расписка, гласящая, что он обязуется в течение месяца уплатить сумму в 200 тысяч рублей такому-то такому-то, была готова.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Отари, аккуратно складывая листок и засовывая во внутренний карман. – Теперь можно и выпить, – добавил он, наполняя свой фужер сухим красным вином.

Банщик Боря понял последние слова Отари как приказ к действию и, понятливо кивнув головой, жизнерадостно заявил:

– Можно не только выпить, но и душевно отдохнуть! – Он открыл дверь кабинета и крикнул: – Миша, Виталик, заносите!

Через несколько мгновений в кабинет вошли два дюжих молодых хлопца из числа обслуживающего персонала. На руках они несли симпатичную девушку, укутанную в белоснежные простыни. Поставив презент прямо на игральный стол, банщики удалились, а Боря ловким движением сдернул с девушки простыню. Как того и следовало ожидать, дама оказалась совершенно голой.

– А это, – продолжал вещать Боря, – приз победителю. Кто у нас сегодня победитель? Насколько я понял, это вы, Отари Давидович?

Отари улыбнулся. Такой ненавязчивый сервис льстил его самолюбию, тем более что девушка была очень симпатичной – Боря постарался на славу. Отари ничего не имел против того, чтобы воспользоваться призом, но тут он мельком увидел лицо Бродского, и всякое желание у него мгновенно пропало. Бродский выглядел как живой труп. «Э-э, так дело не пойдет, – подумал про себя Отари. – Еще, чего доброго, порешит себя мужик, и плакали тогда мои денежки. Может, хоть баба его к жизни вернет?!»