К тому времени у Отари уже были знакомые среди обслуживающего персонала бань. Связь с ними он не потерял и позднее, когда покончил с карьерой профессионального игрока и занялся более серьезными и респектабельными делами. В тот вечер братьев встретили услужливые банщики Виталий Иткин и Боря Губер, которые обеспечивали поддержание тонуса игроков.

Олег Каратаев не обманул Отари. В тот день его выигрыш составил около четырехсот тысяч рублей. А для того времени эта была просто грандиозная сумма.

Пройдя в отдельные номера, Отари увидел старых знакомых: Бродского, Черкасова и самого Каратаева. Вскоре они сели за импровизированный карточный стол, и игра началась.

Сначала играли в «очко», ту самую игру, которая позднее, во времена легализации и расцвета игорного бизнеса, будет называться «Блэк Джеком». Банк держал Игорь Бродский. В банке было около шестидесяти тысяч. Игра предстояла серьезная.

Отари с Братом имели четкую схему игры. Они специально сели друг против друга, чтобы легче было подавать известные им одним знаки. У братьев была разработана целая система условных знаков, которыми они успешно пользовались в ходе игры.

При помощи знаков один передавал другому, что нужно либо поднять банк, либо специально проиграть, чтобы «завести» соперников. Кроме того, они всегда знали, сколько очков у каждого из них. Это гарантировало, что один из братьев не перебьет игру другому.

Первой картой, которую получил Отари в той игре, оказался туз пик. Для того чтобы выиграть, ему нужно было получить еще десять очков. Однако эту сумму мог переиграть банкир, держащий банк, если у него также было бы очко, или двадцать. Это на карточном языке называлось банковским очком. В таком случае выигрыш переходил к банкиру, поскольку он рисковал своими деньгами.

Отари заказал еще одну карту. Получив ее, он медленно, стараясь не засветить окружающим, открыл ее. Предосторожность была излишней, так как игроки собрались опытные, и в карты друг к другу никто из них заглядывать не собирался, зная, что за малейшее нарушение правил и уличение в мошенничестве можно жестоко поплатиться как физически, так материально, выложив в качестве компенсации солидную сумму.

Открывание карт украдкой было для Отари скорее просто традицией. Что-то замирало у него внутри, когда он медленно приоткрывал карту, не зная наперед, что она сулит ему – выигрыш или поражение. На сей раз Отари выпала девятка треф.

Таким образом, у него уже было двадцать очков. Практически Отари мог праздновать победу. Только в редких случаях банкир мог набрать двадцать или двадцать одно очко. Теперь Отари предстояло сыграть маленькую, но очень важную роль. Ему нужно было скрыть ото всех свою радость и, напротив, выглядеть опечаленным и растерянным, так чтобы его противники думали, что карта не идет к нему и надежды на выигрыш у Отари нет никакой.

Отари мастерски изобразил раздумье. Он вроде бы сомневался, брать ли ему еще одну карту или не стоит этого делать. Он даже протянул руку, но потом резко ее отдернул.

Бродский внимательно наблюдал за Отари. Он тоже был не новичок в карточных играх и в искусстве блефа, но, когда дело касалось Отари, чаще всего не мог угадать, что скрывается за его внешней личиной.

Сейчас у Бродского на руках был червовый валет. Это было достаточно успешное начало. К валету можно было легко подобрать комбинацию и вовремя остановиться, не допустив перебора.

Отари продолжал блефовать. Он исподтишка посмотрел на Брата. Тот сделал ему знак, что нужно проиграть. Отари слегка вытаращил глаза, что означало: он не понимает, зачем нужно проигрывать, если на кону лежит шестьдесят тысяч.

Брат показал ему, что располагает некоторой информацией. Отари понял, что у Бродского есть сумма гораздо больше той, которая находится в банке сейчас. Если он проиграет сейчас, то может не захотеть рисковать более крупной суммой.

Отари на мгновение прикрыл глаза, показывая тем самым, что согласен с предложением. Теперь дело оставалось только за тем, как сыграет Бродский. Тот стал медленно открывать следующую карту. После валета на стол лег король, потом пришла девятка. Таким образом, у Бродского набралось шестнадцать очков.

Все замерли. С одной стороны, вероятность того, что Бродский выиграет, была не очень велика, и он это прекрасно понимал. С другой, если он захочет взять еще одну карту, у него легко может случиться перебор. Если бы Отари ставил себе целью выигрыш в этой игре, то вероятность того, что он победит, на данный момент составляла девяносто процентов. Наконец Бродский, махнув рукой, сказал:

– Эх, была не была! – и вытащил карту из-под низа колоды. Это бы трефовый валет. Таким образом, у Бродского стало восемнадцать очков. Выдохнув, он обернулся к Отари.

– Твои, – сквозь зубы проговорил Бродский.

Теперь все смотрели на Отари. Конечно, у Отари было больше, он сорвал бы банк и выиграл, но... Равнодушным движением он бросил карты в колоду:

– У меня меньше. Банк твой. – Тут же снова взял колоду карт и стал перетасовывать ее, чтобы никто не успел заметить, какие карты он положил. Брат понимающе кивнул. Он-то знал, что у Отари было двадцать очков и фактически он выиграл.

Подстроенная победа воодушевила Бродского. Он вошел в азарт.

– Что-то не везет нам сегодня в «очко», – нарушил затянувшееся молчание Брат. – Давайте перейдем на «сику».

Бродский, засовывая деньги в специальный патронташ, сшитый на заказ в одном из ателье, впоследствии получивший название визитницы, коротко кивнул:

– Я не против.

Все посмотрели друг на друга. Черкасов и Каратаев также были согласны.

– Ну и прекрасно, – сказал Отари. – Играем в «сику».

Быстро распечатали новую колоду. Это было одним из обязательных условий игры.

«Сика», в которую собирались играть присутствующие, была тюремной игрой. Она очень походила на покер, но с несколько измененными правилами. Играли обычно в три или в четыре листа, то есть каждый игрок получал по три или четыре карты. Побеждал в игре тот, у кого в итоге выходило больше всего комбинаций. Максимальное число комбинаций при игре в три листа составляло 34 очка.

Расклад был следующий: шестерки считались козырными картами и составляли 34 очка, затем шли три туза – 33 очка. Король расценивался как десятка, если он был с двумя – 33 очка, десятка с двумя – 32 очка, король с дамой одной масти и шестерка – 31 очко и так далее.

Играла одна масть. Например, девятка, десятка и король одной масти составляли 29 очков. Два туза составляли 22 очка. Банк складывался из первичных взносов всех игроков. Кроме того, каждый игрок мог увеличивать ставку. Следующий игрок обязательно должен был ответить той же суммой, которую поставил предыдущий игрок, либо увеличить ее, либо открыть свои карты.

Снова все расселись по местам. Отари, как и прежде, сел отдельно от Брата. Сделал он это не случайно. Если у кого-нибудь из них по ходу игры набирались большие очки, то задача каждого из братьев заключалась в том, чтобы максимально увеличить сумму в банке за счет других игроков, не давая им раскрыться.

Начальная ставка была невысока – 25 рублей с человека. Но уже через 15 минут сумма взноса была увеличена до 50, а через 20 минут – до 100 рублей. Банк доходил до 50, 60, а то и до 70 тысяч, но увеличивался моментально.

Каждый из игроков держал банк поочередно, другие партнеры обычно играли на ту сумму, которая находилась в банке, не превышая ее. Каждый из них мог рискнуть и сорвать банк. В отличие от партнеров банкир мог завладеть банком лишь в том случае, когда брал так называемый последний стук – последнюю игру. Тогда у каждого из игроков был всего один шанс. Если он не мог воспользоваться этим шансом, то вся сумма, находившаяся в данный момент в банке, переходила банкиру.

Отари с Братом не ошиблись. Переход на другую игру только распалил Бродского. Он уже имел в выигрыше около 80 тысяч рублей, и теперь ему хотелось большего. Он сразу стал играть по-крупному. Практически каждый раз он пытался сорвать банк, и раза два это ему удавалось. Каратаев то и дело бросал на братьев недоуменные взгляды. Он прекрасно знал, чего они стоят как игроки, и ему было непонятно, чего добиваются Отари и его Брат. До сих пор оба они были в минусе, а Бродский выиграл уже более ста тысяч рублей.