Джо плохо и мало спал в ту ночь. Несколько раз он беспокойно вставал и спускался в подвал проверить температуру контейнера; она падала нормально. Уже стало светать, когда он наконец погрузился в глубокий сон, из которого его вывел в четверть девятого негодующий звонок Джека.

– Папа, почему ты не можешь приехать?

– Я очень занят. Как твои кузены?

Последовала пауза.

– Карлотта не разговаривает со мной.

– Да? Почему?

Снова помолчав, он ответил:

– Не знаю.

Что-то загудело, и портьеры начали открываться. В комнату полился солнечный свет, за окном стояло прекрасное утро. Джо попрощался с Джеком, пару минут поболтал с Карен и, повесив трубку, лег, чтобы привести в порядок свои мысли.

Вчера он, Блейк и Мюррей обезглавили тело, являющееся предметом судебного предписания. По условиям контрактов «Крионита» они имеют право в необходимых случаях переводить пациентов из состояния полной криоконсервации в нейросуспензию, то есть в криоконсервацию отделенной от тела головы. Решение суда относилось к криоконсервации всего тела Джулиет. Забрав голову, они, по крайней мере, пусть и не особенно надежно, защитили ее. А может, разумнее вернуть ее на место. Еще не поздно, хотя приклеить ее назад трудно.

Кроме того, он дал обещание. Джо спросил себя: если бы роли поменялись, хотел бы он, чтобы Джулиет поступила с ним так же, и не колеблясь ответил «да».

Джо вылез из постели. К пяти вечера в «Крионит» заявится следователь, надеясь обнаружить там размороженное тело. А обнаружит обезглавленный труп и дьюэр с замороженной гипсовой головой, но она не поймет этого, пока не снимет целлофановую обертку, а это станет возможным не раньше чем через сутки, когда целлофан оттает. За это время они успеют подать апелляцию.

Джо натянул халат, сунул ноги в шлепанцы и спустился на кухню. На стене висел монтаж из фотографий Джека, кое-где валялись мальчишечьи игрушки. Сердце отца сжалось. Вместо того, чтобы ехать со своей семьей по дорогам Шотландии, он сидит здесь.

Оба термометра на нейроконтейнере показывали минус 196°, температуру жидкого азота. Она стабилизировалась, и теперь Джо не так часто бегал проверять ее. Почти весь день он проработал у себя в кабинете, стараясь занять мозги. В электронной почте добавилось еще несколько сообщений, теперь их скопилось уже свыше четырехсот, и все требовали ответа. Добравшись до любопытного послания, привлекшего вчера его внимание, подпись под ним гласила: «Почтовый ящик Возмужавшего Джунга», Джо прочел:

Он часто получал причудливые письма, в основном от хакеров. Это было явно из их числа, и Джо стер его.

Часовая стрелка достигла пяти часов и двинулась дальше. В 6:30 Блейк позвонили сообщил, что все прошло без сучка без задоринки. Следователь не присутствовала. Приехавшие водитель и ассистент забрали тело Джулиет и нейроконтейнер, ничуть не удивившись. Блейк предостерег их, что емкость содержит жидкий азот под давлением и ее нельзя открывать без защитной одежды, на что они ответили, что вряд ли кто-то осмотрит тело раньше понедельника.

Джо позвонил Карен, долго болтал с Джеком. Сын рассказал, что в Эдинбурге видел скамью Артура, и спрашивал, почему она называется скамьей. Ведь никакой скамьи там нет. Джо объяснил, это, мол, потому, что она похожа на скамью, и еще по некоторым причинам, чем вызвал у Джека тоненькое «хи-хи».

Профессор приготовил себе в СВЧ-печке на ужин полуфабрикат фирмы «Маркс и Спенсер», рано лег спать и быстро уснул, успокоенный хорошими новостями от Блейка.

В кромешной тьме задребезжал звонок, разбудив Джо. Спросонья он подумал, что это будильник, и потянулся, чтобы утопить кнопку. Потом сообразил, что звонит телефон. Он приложил трубку к уху, на радиочасах в темноте светились цифры 2:44. Может, Карен? Что-то случилось. С Джеком? Или это Блейк? Или следователь?

– Алло, да? – произнес он, психологически приготовившись к дурным вестям.

В трубке засвистело, затем раздалась трель, перешедшая в высокий писк. Ошибочно подсоединился модем факса или компьютера. Этот звук он давно не слышал, чуть ли не со студенческих времен. Джо раздраженно повесил трубку и начал засыпать.

Звонок снова разбудил его.

Он чертыхнулся, включил прикроватный свет, сел. Услышав в трубке тот же электронный шум, он повесил трубку. Какой-то идиот не может передать факс.

Снова раздался звонок, и снова тот же звук. На долю секунды ему пришла в голову мысль: а не Карен ли это пытается связаться с ним? В трубке тренькало и пищало. Похоже, факс на автомате пытается передать сообщение. Джо вылез из постели и выдернул телефонный шнур. Теперь он может трещать и пищать всю ночь или же перезвонить и напищать на автоответчик. И Джо заснул.

Он проспал до начала десятого. Проснувшись, увидел, что комната залита дневным светом; АРХИВ допустил ошибку и раздернул портьеры.

«Благодарю, АРХИВ, – подумал Джо. – Большое спасибо! Мог бы подождать, пока я проснусь».

Тут он вспомнил, что отключил телефон, вставил вилку в розетку и пошел в ванную принимать душ.

Джо спустился в прихожую, поднял с пола воскресные газеты и пробежал заголовки. Английские газеты доставляли ему удовольствие.

Пройдя в кухню, он заметил, что на автоответчике нет сообщений. Должно быть, ночью заблудившийся факс бросил свое бесполезное занятие. Джо ложкой всыпал в фильтр кофеварки кофе, залил воду, включил ее и, присев к кухонному столу, начал читать. Кофеварка закипела и щелчком отключилась. Джо обернулся на часы за спиной. Отметив, что уже десять утра, он вспомнил о нейроконтейнере в погребе и решил сходить туда через минуту.

Он пролистал страницы газеты. Из сада слышалось странное щебетание птицы. Два писка, тишина, снова два настойчивых высоких писка. Нет, они исходили не с улицы, а откуда-то снизу.

Из погреба.

Джо подпрыгнул, отомкнул дверь и рванул ее на себя.

Бип-бип. Бип-бип. Бип-бип.

Боже. К нему рвался аварийный температурный сигнал. Джо ощупью включил свет и ринулся вниз, сердце в груди колотилось как сумасшедшее.

Бип-бип. Бип-бип. Бип-бип.

Здесь звук оглушал, резкий и негодующий. Над нейроконтейнером облако пара висело, как сигаретный дым. На градусниках минус 160°. Температура поднялась на тридцать шесть градусов. О боже!

Бип-бип. Бип-бип. Бип-бип.

Как же давно это происходит? От клапана под давлением тонкой струйкой поднимался пар. Джо присел, попытался подтянуть вентиль, но он уже был затянут до упора. Забыв про защитные перчатки и маску, Джо схватил баллон с азотом, откупорил вентиль и вставил наконечник в клапан нейроконтейнера. Противно зашипела и наружу вырвалась струя испаряющегося жидкого азота.

Джо обожгло руки, и он резко отскочил назад. Попробовал еще раз, но азот снова пошел наружу. Клапан не открывался. С третьей попытки он поддался. Джо держал баллон, заполняя контейнер, пока не перестало шипеть. Столбики термометров медленно двинулись вниз, указывая на понижение температуры. Джо поставил баллон обратно к стене и пробыл в погребе еще целых полчаса, наблюдая за продолжающимся процессом охлаждения.

Только после этого он поднялся по лестнице в кухню. Насыпав корм малышу карпу в аквариуме, он прошел в сад и покормил дюжину карпов покрупней, живущих в пруду, накрытом декоративной решеткой, чтобы туда не свалился Джек или кто-нибудь не выловил рыбок.

Покончив с этим, Джо переоделся в спортивный костюм и предпринял пятимильную пробежку к морю и обратно. Дома он еще раз заглянул в погреб, затем ополоснулся под душем и, как обычно, поработал в кабинете.

Во второй половине дня Джо отправился сделать себе сандвич. На кухне его встретил все тот же, похожий на птичий, писк.

Бип-бип. Бип-бип. Бип-бип.

Он бегом спустился в погреб и кинулся к нейроконтейнеру. Температура угрожающе поднялась до минус 172°. При последней проверке она была минус 182°. Профессор выругался, схватил газовый баллон и подсоединил его наконечник к клапану нейроконтейнера. Джо мгновенно окутало азотным туманом. Он выдернул наконечник, при этом клапан застопорился в открытом состоянии, из него рвался наружу пар. Джо испуганно отпрыгнул и грохнулся на кирпичный пол, споткнувшись о баллон.