Джо пощупал сквозь безрукавку свой живот, проверяя, не превратился ли он в пузо. Между тем на экране телевизора наступила развязка. Жена красивее любовницы, так часто бывает, равнодушно подумал Джо. У него и в мыслях никогда не было изменять жене. Поэтому сейчас он искренне удивился тому интересу, с которым наблюдал за действиями жены и любовницы героя.
Сначала подростком, потом юношей, до встречи с Карен, Джо больше интересовался техникой секса, нежели человеческими отношениями. Своих подружек он использовал в первую очередь для изучения их сознания. Для этого перед тем, как заняться любовью, подключал к ним электроды, фиксировавшие на мониторе все импульсы, чтобы сравнить оральный секс, вагинальный, анальный и маструбацию.
Сначала девушки, поддавшись его убеждениям, находили эти эксперименты эксцентрично-эротическими. Но потом разочаровывались, обнаружив, что его интерес к ним не выходит за рамки спальни-лаборатории.
С Карен все было иначе. С самой первой их встречи, когда девушка пришла к нему брать интервью, Джо почувствовал уважение к ней, какую-то ответственность за нее. Этого он никогда не испытывал ни к одной другой женщине. На протяжении четырех месяцев он настойчиво за ней ухаживал, даже не пытаясь соблазнить. Даже когда они стали спать вместе, он никогда не втягивал Карен ни в какие сексуальные эксперименты, не считая камеры АРХИВа в спальне.
До смерти Барти их сексуальная жизнь протекала пылко и необузданно. Карен обожала предаваться любви в рискованных местах: например, в телефонных будках, на улицах в автомобиле. Однажды они занимались сексом в машине прямо посреди оживленной площади. Или ночью на лестничной площадке, или днем, в общественном умывальнике… Но со смертью Барти все это кончилось.
Пару лет они практически вообще не занимались любовью. Джо сдерживал свое постоянное страстное желание, понимая, что Карен нужно время. Он только все больше углублялся в создание АРХИВа, его нейронной сети. Сейчас, через три с половиной года после рождения Джека, их сексуальные отношения восстановились. Однако носили случайный, рутинный характер, без прежней фантазии.
Карен к вечеру очень уставала, управляясь с Джеком, а Джо допоздна задерживался на работе с АРХИВом. Когда он ложился в постель, Карен уже давно спала, и Джо чаще приходилось думать о сексе, чем заниматься им. В последнее время ситуация обострилась, особенно после визита к нему Джулиет Спринг. Джо испытывал постоянное возбуждение…
– Все хорошо, Джо-Джо? – услышал он голос Карен. Ее лицо в обрамлении черных волос закрыло от него экран. Легкими движениями пальцев она стала массировать его виски. Это было настолько приятно, что Джо полностью отдался процедуре и в течение пяти минут сидел, блаженно расслабившись. Карен иногда доставляла Джо такое удовольствие. Массаж был одним из ее новомодных увлечений. Он имел некую эротическую сторону, что очень привлекало Джо. Однако Карен во время своих практических занятий, как правило, избегала эрогенных зон. – Тебе нравится, Джо-Джо? – Карен легонько чмокнула его в лоб. При этом ее волосы коснулись его лица, и Джо с наслаждением вдохнул исходивший от них слабый запах какого-то нового шампуня, которым начала пользоваться Карен. И тут на память ему пришел чувственный мускусный аромат духов Джулиет Спринг. Джо вспомнил, как легко раньше Карен приводила его в сексуальное возбуждение одним только удачно подобранным запахом.
Джулиет Спринг.
Джо почувствовал томление внизу живота. На него накатила странная волна страха, смешанного с возбуждением. Он закрыл глаза. Карен продолжала нежно поглаживать его виски. А Джо представил себе, что это Джулиет Спринг. С трудом очнувшись, он увидел перед собой глаза Карен, похожие на глаза лани. Они смотрели тепло и доверчиво, и Джо ощутил себя подлецом.
«Что я вытворяю?» – подумал он. Очарование момента разрушило осознание мысленной измены. Он не станет впредь воображать себе соблазнительные сцены. Сквозь завесу волос Карен Джо виновато глянул на наблюдающую за ними из угла видеокамеру.
Карен села к нему на колени. Безусловно, сейчас это было особым наказанием. Учитывая вес жены, Джо с трудом удерживал ее, стараясь при этом не подать виду, что она буквально раздавила его мужскую принадлежность. А Карен обвила руками шею мужа и нежно смотрела ему в лицо.
– У моего бедного Джо-Джо были такие напряженные последние недели!
Джо промычал в ответ что-то нечленораздельное, так как говорить он просто не мог.
– По-прежнему думаешь об отце?
Джо глазами выразил ей признательность.
Жена наклонилась к нему и запечатлела на лбу легкий поцелуй. Даже сейчас на ее лице сохранилось выражение боли, словно оно въелось в ее кожу. Боль тяжелой утраты. Карен скорбела по сыну, которого лишилась шесть лет назад. По Барти, Бартоломью Вилли Мессенджеру неполных четырех лет. Мальчик был совершенно не похож на Джека. У Джека, как и у отца, красивые светлые волосы и ярко-голубые глаза. У Барти, как и у Карен, были черные волосы, прямой тонкий нос, пожалуй чуть мелковатый, с целой россыпью веснушек.
И характеры у мальчиков были тоже разные. Барти был очень привязан к родителям, по натуре спокойный и ласковый. Он часто обхватывал ручками маму или папу, будто ища защиты от окружающего мира. После его смерти Карен еще долго твердила Джо о том, что мальчик предчувствовал свою раннюю смерть и боялся ее. Джо в это не верил. Но разубедить Карен не пытался. Каждый должен по-своему пережить свое горе.
Джек, в отличие от Барти, ребенок самоуверенный и шумный. Любознательный, как маленькая обезьянка. Самое любимое его занятие – самому разбираться с какой-нибудь головоломкой или рисовать непонятные картинки акварельными красками. Родители любили мальчика до безумия, до безрассудства. Их самих пугала такая любовь. Оба знали, что не перенесут, если с ним что-либо случится.
Забеременела Карен только через три года после смерти Барти. В течение тех лет супруги прошли все мыслимые обследования, и врачи в один голос заявляли, что муж и жена физически здоровы. Причиной временного бесплодия Карен считали тяжелую травму. Женщину страшила возможность еще одной утраты, и ее тело сопротивлялось зачатию. Но не только Карен боялась этого. Джо испытывал не менее острый страх. Первые два года жизни Джека он почти не спал по ночам. Готовый вскочить в любую минуту, он прислушивался к тишине, к каждому звуку, к сопению и бульканью малыша. Джо опасался детских инфекций и миллиона других непредвиденных случайностей, подстерегающих ребенка.
Через неделю Джек в первый раз пойдет в детский сад. Сможет ли Карен доверить сына чьим-то заботам? Ведь она никогда не бывала спокойна, если приходилось оставлять мальчика с няней. Когда он подрастет и станет более независимым, она уже не сможет справляться с ним. Однако в любом случае Карен никогда не разрешит сыну ехать с кем-либо в машине. Да и Джо этого не допустит.
До сих пор он помнит тот телефонный звонок и в его ушах звучит неузнаваемый голос Карен, этот жуткий вой, больше похожий на гудение компьютера, нежели на звук, издаваемый человеком. Джо тогда сидел в своем кабинете, в университете Торонто. И сегодня, спустя шесть лет, он мог до мелочей описать лицо студента, сидевшего тогда перед ним и высказывавшего недовольство своими оценками.
Удивительно, какие детали может долгие годы удерживать память. При этом ярче и прочнее всего запоминаются вещи, поражающие или травмирующие. Такова изобретательность памяти. Эту проблему изобретательности в применении к АРХИВу Джо еще не решил. Компьютер все регистрирует на одном уровне.
В тот день, Джо это отчетливо помнил, стояла прекрасная зимняя погода, такая же, как сегодня. Такое же чистое, ярко-синее было небо, только в Торонто тогда лежал грязный надоевший снег.
Через несколько недель Барти должно было исполниться четыре года, а Карен носила второго ребенка. Дин Горовиц, лучший друг Барти, отмечал свой день рождения. Отец Дина повез мальчиков на Ниагарский водопад. Хотел показать им знаменитую достопримечательность, покатать ребят на лодке под названием «Госпожа туманов», которая подходила вплотную к ниспадающей воде. При этом, несмотря на водозащитные куртки, люди промокали с головы до ног. Потом отец Дина Горовица собирался отвести ребят в музей восковых фигур. Но никуда они не попали. На четыреста первом километре сзади в их машину врезался лесовоз, и автомобиль взорвался.
