Не встретите на горных шпилях
Ее “с раздумьем на челе”:
Она всегда в автомобилях,
Она всегда навеселе!
Я не пойму – ты явь иль пена
Прибоя грёз моих, но ввек
Ты в памяти запечатленна,
Нечеловечий человек.
1918. Октябрь
СЕГОДНЯ НЕ ПРИДУ
Сегодня не приду; когда приду – не знаю…
Ее телеграмма
“Сегодня не приду; когда приду – не знаю…”
Я радуюсь весне, сирени, солнцу, маю!
Я радуюсь тому, что вновь растет трава!
– Подайте мой мотор. Шоффэр, на Острова!
Пускай меня к тебе влечет неудержимо,
Мне хочется забыть, что я тобой любима,
Чтоб чувствовать острей весенний этот день,
Чтоб слаже тосковать…
– В сирень, шоффэр! в сирень!
Я так тебя люблю, что быть с тобою вместе
Порой мне тяжело: ты мне, своей невесте,
Так много счастья дал, собой меня впитав,
Что отдых от тебя среди цветов и трав…
Пощады мне, молю! Я требую пощады!
Я видеть не могу тебя и мне не надо…
– Нельзя ли по морю, шоффэр?… а на звезду?…
Чтоб только как-нибудь: “Сегодня не приду…”
1914. Июнь
Эст-Тойла
АМУЛЕТЫ
Звенели ландыши во мху,
Как серебристый колокольчик,
И белки в шубках на меху,
Сгибали хвостики в колечки.
О, красота пушистых кольчек!
О, белок шустрые сердечки!
И было красочно везде
В могучий, бравый полдень мая;
И птички трелили в гнезде,
Кричали утки, как китайцы,
И, хворост радостно ломая,
Легко попрыгивали зайцы.
Была весна, был май – сам сон!
Любилось пламенно, но строго…
Был пышнокудр еще Самсон!..
Коляска, тройка и бубенчик…
К тебе знакомая дорога…
О май! о белочка! о птенчик!
1910. Февраль
ВЕСЕННИЙ МАДРИГАЛ
В душистом белорозовом горошке
Играют две батистовые крошки.
Постукивают ножки по дорожке.
Показывает бонна детям рожки.
О, фрейлейн! Вы и пара ваших крошек -
Душистый белорозовый горошек.
1911. Май
СЕРДЦУ ДЕВЬЕМУ
Она мне принесла гвоздику,
Застенчива и молода.
Люблю лесную землянику
В брильянтовые холода.
Рассказывала о концерте
И о столичном том и сем;
Но видел поле в девьем сердце,
Ручьи меж лилий и овсом.
Я знаю: вечером за книгой,
Она так ласково взгрустнет,
Как векше, сердцу скажет: “прыгай!”
И будет воль, и будет гнет…
С улыбкою, сомкнув ресницы,
Припомнит ольхи и родник,
И впишет четкие страницы
В благоуханный свой дневник.
1913
ЗАКЛИНАНИЕ
На клумбе у меня фиалка
Все больше – больше с каждым днем.
Не опали ее огнем,
Пчела, летучая жужжалка.
Тебе ее да будет жалко,
Как мне тебя: мы все уснем.
1914. Май
Эст-Тойла
ОДНО ИЗ ДВУХ
Ты в жизнь вошла в колье жемчужном
Горда, сверкательна, строга.
Глаза, проникнутые южным,
Омраченные жемчуга.
И встреченному незнакомцу,
Который так безбрежно жил,
Ты поклонилась, точно солнцу,
И встречный близок стал и мил.
Сердца улыбно укачали
И утомились до зерна.
Но жемчугов твоей печали,
Как прежде, матовость черна.
Твой черный жемчуг целомудрен,
Невинна темная душа,
И девственный твой лик окудрен.
Ты отрицаньем хороша.
Ты ждешь со страстностью упорной
Иного встречного, когда
Зарозовеет жемчуг черный,
А нет – погаснет навсегда!
1913. Январь
ПЕСЕНКА ГОРНИЧНОЙ
Пошла бродить я по полю
И прислонилась к тополю…
Смотрю: а рядом перепел
Всю воду в луже перепил…
Смотрю, лягушек дюжина
На солнышке сконфуженно
Присела и не прыгает,
Ногами только дрыгает…
Залюбовалась пчелками
С взлохмаченными челками
И восхитилась осами
С расчесанными косами…
Глазами жадно-прыткими
Любуясь маргаритками,
Я собрала букетики
Себе и другу Петьке…
В лесу, у муравейника,
Связала я три веника
И поспешила вечером
Я на свиданьем с кучером…
1911. Июль
Дылицы
ПОЭЗА ТРЕХ ПРИНЦЕСС
Моя дежурная адъютантэсса,-
Принцесса Юния де Виантро,-
Вмолнилась в комнату бодрей экспресса,
И доложила мне, смеясь остро:
– Я к вам по поводу Торкватто Тассо…
В гареме паника. Грозит бойкот…
В негодованьи княжна Инстасса,
И к светозарному сама идет.
Мне даже некогда пригубить жало,
И взор сиреневый плеснуть в лазорь:
Бегу – мороженое из фиалок
Вам выльдить к празднику Лимонных Зорь…-
И фиолетовая, как черника,
Фигурка Юнии газелит в сад.
Дверь раскрывается, и Вероника
Уже готовится журчать доклад:
– Я к вам по поводу Торкватто Тассо…
В гареме паника. Грозит бойкот…
В негодовании княжна Инстасса,
И к светозарному сама идет.
Но-ах! мне некогда к Вам на колени.
“Кальвиль раздорная” среди принцесс:
Варить приходится ликер сирени
Для неисчерпываемых поэз.-
И точно ласточка в окно порхнула,
Слегка вервэною проколыхав…
Виолончелили от меццо-гула
В саду наструненные души трав.
И в этих отгулах рванулись двери,-
И изумительнейший гастроном,
Знаток изысканнейших эксцессерий,
Инстасса въехала на вороном.
– Мы, изучавшие Торкватто Тассо
По поведению, по твоему,-
Все перессорились… Но я, Инстасса,
Всех оправдаю я и всё пойму.
Утишу бешенство и шум базарный,
Всех жен разрозненных объединя,
Лишь ты, мечтанный мой, мой светозарный,
Впусти не в очередь к себе меня!
1915. Январь
ПИСЬМО-РОНДО
С курьерским, в пять, я радостно приеду
К тебе, Олег, и будешь ты опять
Встречать меня. Везу тебе победу
С курьерским, в пять.
Что хочешь, делай все со мной. Распять
Ты, может быть, свою захочешь Эду
За годы те, что нам пришлось страдать.
Простишь ли, нет – неважно мне. Но “Леду”
Изволь к пяти на станцию прислать:
Имей в виду, что буду я к обеду,
С курьерским, в пять.
1915. Январь
МЕТЁЛКА-САМОМЁЛКА
С утра ушел Ермолка
К елани по грибы.
Метелка-самомелка
В углу его избы.
Ермолкина светелка
Углами не красна.
Метелка-самомелка,
Изба тебе тесна!
Вдруг ощетинясь колко,-
Без цели, без пути,-
Метелка-самомелка
Пошла себе мести!
Окурок и иголку,
Опорки, самовар
Метелка-самомелка
Гребет, войдя в ковар.
Сгребает все без толка
В Ермолкиной избе
Метелка-самомелка
Смеется, знай себе.
Айда на двор! глядь, елка!
А там и целый лес…
Метелка-самомелка
Сильна, как Геркулес.
Как будто богомолка
В мужском монастыре,
Метелка-самомелка
Ширеет на дворе.
Глядь, мельня-мукомолка,-
И тотчас же мука
Метелкой-самомелкой
Взвита под облака.
Сметает рощи, волка,
Деревни, города.
Метелка-самомелка
Метением горда.
Такая уж весёлка:
На нивы, хоть мала,
Метелка-самомелка
Все реки намела!
Всё в кучу: слон и кролка!
