АМБРУАЗ ТОМА
Тома, который… Что иное
Сказать о нем, как не – Тома!..
Кто онебесил все земное
И кто – поэзия сама!
Тома – “водица”!.. Как хотите,
Подсуден даже модернист,
Сказавший, – вы меня простите,-
Что композитор… “водянист”!..
Тома, озвучивший Миньону,
Созданье Гетевской мечты,
Кому весь мир воздал корону
За звуки чистой красоты!
Каким жемчужно быть чурбаном,
Бездушным, черствым и сухим,
И непробивным барабаном,
И просто гадким и плохим,
Чтобы назвать “Миньону” “нотным
Кваском”, ее не ощутив
И не поняв, о чем поет нам
За лейтмотивом лейтмотив!
О ЧЕМ ПОЕТ?
О чем поет? поет о боли
Больного старика-отца,
Поет о яркой жажде воли,
О солнце юного лица.
О чем поет? о крае смутном,
Утерянном в былые дни,
О сне прекрасном и минутном,
О апельсиновой тени…
О чем поет? о вероломстве
Филины, хрупкой как газель,
О нежном с Мейстером знакомстве,
О хмеле сладостном недель…
О чем поет мотив крылатый,
Огнем бегущий по крови?
О страстной ревности Сператы,
О торжестве ее любви!
О чем поет? о многом, многом,
Нам близком, нужном и родном,
О легкомысленном и строгом,
Но вечно юном и живом!
ОБЗОР
В тебя, о тема роковая,
Душа поэта влюблена:
Уже глава сороковая
Любовно мной закруглена.
Я, перечитывая главы,
Невольно ими изумлен:
Они стрекозны и лукавы,
И шолковисты, точно лен.
Какая легкость и ажурность,
И соловейность, и краса!
И то – помпезная бравурность!
И то – невинная роса!
Чего в них нет! в них пульс культуры
И ассонансовый эксцесс,
И стилевой колоратуры
Страна безразумных чудес…
В них взгляд на ценности земные,
Омонумеченный момент,
В них волны моря голубые -
Балтийский аккомпанемент.
СОН В ДЕРЕВНЕ
Грассирующая кокетка,
Гарцующая на коне.
Стеклярусовая эгретка -
На пляже mй diterrannй e.
Навстречу даме гарцовальщик,
Слегка седеющий виконт,
Спортсмэн, флёртэр и фехтовальщик,
С ума сводящий весь beau-monde…
Она, в горжетке горностая,
В щекочущий вступает флёрт,
И чаек снеговая стая
Презреньем обдает курорт.
Ее зовет король рапирный
Пить с мандаринами крюшон,
И спецный хохоток грассирный
Горжеткой мягко придушён…
ТРАКТОВКА СНА
Зачем приснилась мне гарцунья
И он, неведомый гарцун?…
Уж это не весна ль – чарунья
Испытывает верность струн?…
Не смутные ли это зовы
Воспрянувшей от сна весны?…
Недаром дали бирюзовы,
Недаром небеса ясны…
Недаром в царстве беззаконий,
В повиновении весне,
Не только пламенные кони,-
Гарцуют всадники – во сне…
Недаром взор настроен зорко,
И возникают в сини гор
Она, неведная гарцорка,
И он, неведомый гарцор…
РЕЧОНКА
Меж Тойлою и Пюхаеги -
Ложбина средь отвесных гор.
Спускаясь круто к ней в телеге,
Невольно поднимаешь взор.
В ложбине маленькая речка,-
В июле вроде ручейка,-
(…О речка, речка – быстротечка!)
Течет… для рачного сачка?!
Уж так мала, уж так никчемна,
Что – для чего и создана?
Но и в нее глядит надземно
Небрезгающая луна…
По ней двухлетняя девчонка
Пройдет, “не замочивши ног”…
Но эта самая речонка
Весной – бушующий поток!
Она внушительна в разливе,
Она слышна за три версты,
Она большой реки бурливей
И рушит крепкие мосты.
Тогда люблю стоять над нею
На сером каменном мосту:
Она бурлит, – я пламенею,
В ней славословя Красоту!
ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ
Нежны bегсеusе'ные рессоры -
Путь к дорогому “кабаку”,
В нем наша встреча, – после ссоры,-
Меж наших вечеров в Баку.
Я пил с армянским мильонером
Токай, венгерское вино.
В дыму сигар лилово-сером
Сойтись нам было суждено.
Походкой быстрой и скользящей,
Мне улыбаясь, в кабинет
Вошли Вы тот же все блестящий
Стилист, философ и поэт.
И вдохноьенно Вам навстречу
Я встал, взволнованный, и вот -
Мы обнялись: для новой речи,
Для новых красок, новых нот!
О, Вы меня не осудили
За дерзкие мои слова,-
И вновь певцу лесных идиллий
Жизнь драгоценна и нова!
Я извиняюсь перед Вами,
Собрат, за вспыльчивость свою
И мне подвластными стихами
Я Вас по-прежнему пою!
ТЕ, КОГО ТАК МНОГО
От неимения абсента,
От созерцания кобур -
Я раздраженней дез'Эссента
У Гюисманса в “А rebours”.
И глаз чужих прикосновенье
На улице или в лесу,-
Без бешенства, без раздраженья,
Без боли – как перенесу?!..
А от “мурлыканья” и “свиста”
Меня бросает в пот и дрожь:
В них ты, ирония, сквозисто
Произрастаешь и цветешь!
Но нет непереносней боли -
Идти дорогой меж домов,
Где на скамейках в матиоле
Немало “дочек” и “сынков”…
Скамейки ставят у калиток,
И дачники садятся в ряд;
Сидят, и с мудростью улиток
О чем-то пошлом говорят.
И “похохатывают” плоско,-
Сам чорт не разберет над чем:
Над тем ли, что скрипит повозка,
Иль над величием поэм!..
ОБОЗЛЕННАЯ ПОЭЗА
В любви не знающий фиаско
(За исключеньем двух-трех раз…)
Я, жизнь кого – сплошная сказка,
От дев не прихожу в экстаз:
Я слишком хорошо их знаю,
Чтоб новых с ними встреч желать,
И больше не провозглашаю
Им юношески: “Исполать”!
Все девы издали прелестны
И поэтичны, и милы,-
Вблизи скучны, неинтересны
И меркантильны, и пошлы.
Одна гоняется за славой,
Какой бы слава ни была;
Другая мнит простой забавой
Все воскрыления орла;
Мечтает третья поудобней
Пристроиться и самкой быть;
Но та всех женщин бесподобней,
Кто хочет явно изменить!
При том не с кем-нибудь достойным,
А просто с первым наглецом -
С “красивеньким”, богатым, “знойным”,
С таким картиночным лицом!
МАЛЕНЬКИЕ ПОЯСНЕНИЯ
То не пальнула митральеза,
Не лопнул купол из стекла,-
То “Обозленная поэза”
Такой эффект произвела!
Еще бы! надо ль поясненье?
Поэт “девический”– и что ж?-
Такое вдруг “разуверерье”,
Над девой занесенный “нож”…
Нет, кроме шуток, – “Отчего бы,-
Мне скажут, – странный этот взгляд
С оттенком плохо скрытой злобы?”
И – объясняться повелят.
Охотно, милые синьоры,
Охотно, милые mesdames,
Рассею я все ваши споры,
Вам объяснения я дам!
Мой взгляд на женщин есть не личность,
А всеми обобщенный факт:
Не только “этих дам публичность”,
Но и “не этих дамный такт”…
Есть непонятные влеченья,-
Живой по-своему ведь жив…
Бывают всюду исключенья,
Но в массе – вывод мой не лжив.
