– Точно узкий! – передразнивает Валеру Наташенька. – Как все евреи, без мыла в жопу любому залезешь.

Надя Копытова не верит в русскость Наташеньки и качает головой.

– Что ты нашел в этой жидовочке?

– Она моя черемуха.

– Блядво оно вертлявое, а не черемуха! – вскипает Надя.

Айгешат тоже считает Терезу Орловски двойным агентом.

– Не верь ей…

– Почему?

– Она называет тебя Бяшой…

– Что в Бяше плохого?

– Тьфу!

Я понимал, за что некоторые женщины невзлюбили Наташеньку. Она беспрерывно чирикает с неморгающими глазками, по пустякам не расстраивается, в представлении иных теток она слегка придурочная и при всем этом мужики любят старушку Шапокляк. Карл Маркс более всего ценил в женщинах слабость. Он знал, что говорил – отсутствие уязвимых мест в других нас настораживает.

В начале мая 86-го Тереза легла на сохранение в гинекологию первой городской больницы. Недели через три, в воскресенье, позвонила Кэт.

– Наташку увезли в "Красный крест"…

– Для чего?

– Выкидыш. – сказала Кэт. – Валерка в командировке, свекровь на курорте… Ты бы сходил… Она просила принести ваты…

Красный крест от дома недалеко. Я посадил Шона в летнюю коляску и пошел к Орловски.

Втроем мы сидели в кустах, Тереза кормила Шона черешней. Пацан что-то там лепетал и Наташа, глядя на него, заплакала навзрыд. Она плакала так, что я понял: Тереза никакая там не вертлявая, и что горе, которое ее постигло сегодняшней ночью было столь велико и серьезно, что ни в коем разе не следовало в эти минуты лезть с утешениями.

Я дотронулся до Наташеньки. Только и сказал:

– Будет у тебя еще ребенок… Вот увидишь.

– Никогда у меня больше ничего не будет… – Тереза захлебывалась слезами.

Я замолчал. Расстроило ее появление вместе со мной Шона. Не подумал…Как же ей тяжело, если она напрочь забыла, что в ее семье все в порядке, что у нее есть прекрасная дочь, заботливый муж.

"Включи себя в репертуар".

Ежи Лец. "Непричесанные мысли".

Ноябрь 1986-го. Скончался Жумабек Ташенев. Саян вернулся с похорон из Чимкента и я с мужиками у него дома.

В сентябре Саян защитил диссертацию и сейчас рассказывал, как ему помог директор:

– Чокин позвонил Макарову и он быстро определился с оппонентами…

Алексей Макаров директор института энергетических исследований АН

СССР в Москве. Когда-то он перетащил Володю Семенова в Иркутск, дал работу в СО (Сибирском отделении) АН СССР. Они ровесники, но Макаров преуспел больше Володи. Семенов доктор, Макаров и доктор наук и член-корреспондент Союзной Академии. Яшкается с Гурием Марчуком, запросто ныряет в ЦК КПСС, среди ученых страны личность известная.

Объективно Семенов ни в чем не уступает Макарову. Володины монографии шикарные не потому, что он умеет излагать мысли. У него есть о чем рассказать и в этом он далеко ушел от наших. Алексей

Макаров побойчее Володи. Семенов основательно медлительный и проигрывает в разговорчивости член-корру. Если принять во внимание возраст Стыриковича и нынешнего академика-секретаря отделения физико-технических проблем энергетики Попкова, то не за горами время, когда Макаров станет отвечать за всю энергетическую науку в стране.

При всем уважении к содержательности монографий Володи я бы не осмелися отнести его к большим оригиналам. В монографии Семенов излишне безупречен, в ней не видно его самого.

От трех специализированных вещей я получил эстетическое удовольствие. Первая принадлежит Людвигу Больцману о теории газов, вторая, отчет Владимира Фаворского о слоевом горении топлива и третья – это первая глава кандидатской диссертации Саяна.

В конце концов, пора уже давно договориться – в науке важнее всего не знание, а умение распорядиться знанием. Точнее, рассуждения по поводу полученного задарма чужого знания. Этим и отличались от резко возросшего в наше время поголовья ученых спецы средних веков.

В первую голову, Ньютоны и прочие были прежде всего философы, и все, что им принесло деньги, почет, славу, квартиры – для них самих так и осталось проходными вещами.

Кандидат наук Фаворский в 40-х и 50-х годах был заместителем

Чокина и умер в начале 60-х. На нашем этаже, как обычно, шел ремонт и рабочие выбрасывали из комнат оставшиеся после уборки бумаги.

Поверх ящика с пожарным шлангом кто-то из них бросил отчет института в ледериновом переплете. От нечего делать я взял его в руки, раскрыл и с первого предложения в предисловии меня растащило. Естественно, я не понял в чем прелесть слоевого сжигания топлива, но, что писал о нем человек интересный мне стало ясно сразу.

Как уже упоминалось, дисер Саяна Ташенева о выборе решения в условиях неопределнности исходной информации. Тема намного скучнее слоевого сжигания топлива.

Попросил я у него диссертацию для заимствования метода написания первой главы. Стал читать и позабыл для чего просил. Я отбросил намерение вникнуть в содержание и смысл, так как догадался: это интересно, потому что это писал человек свободно мыслящий.

Хаки и Саян двоюродные братья. Но Саян не Хаки. С ним не развяжешься. В две секунды может выписать прогонные до евбазы, а то и по морде дать.

Прочитав первую главу, я понял, почему он на работе решает кроссворды, лялякает с мужиками и играет в преферанс. Плохо только одно – он не приучен пить в рабочее время.

У жены президента Никсона Патриции были кривые ноги. В 72-м ноги президентской жены не обсуждались. Не потому, что моветон, а потому, что визит Никсона в Москву проходил под аккомпанемент бомбардировок

Ханоя.

У Раисы Максимовны ноги прямые, но Жора Мельник говорит про нее:

– Там не на что смотреть.

Тереза Орловски, Кэт супругу генерального секратаря кличут

Райкой. Руфа говорит, что Раиса Максимовна вовсе не Раиса

Максимовна, а Раиса Мифтаховна.

– Точно вам говорю, она татарка! – пыхтит, как Черчилль гаванской сигарой, сигаретой "Прима", наш татарин. – Прицепилась к мужу и ездит по загранкам… Сталин баб правильно не допускал в свою компанию…

– Рафаэль, жена Горбачева не татарка, – на защиту Раисы

Максимовны поднялась Ушка. – Она казачка и с Кубани.

– Она с Казани! – со смехом встряла Орловски.

– Перестаньте! – Ушка захлопнула журнал "Бурда". – Горбачеву некому верить… Только с женой он может…

"Нога прямой", а что толку?

– Что он с ней может? – Руфа укоризненно покачал головой. – Ох, и наглая эта Раиса Максимовна…

Жора Мельник обсуждает перспективы развития Казахстана.

– Когда генерал-губернатора снимут?

В самом деле, когда снимут Кунаева?

У Алтынбека хорошая знакомая в газетном киоске на Рыскулова. Она оставляет ему "Московские новости", зять Сатка не забывает и обо мне, дает почитать газету. Он называет Горбачева хрущевцем.

– Нельзя так поступать с людьми! – возмущается на кухне Алтынбек

Смотря с какими людьми. С теми, которые заслужили, очень даже можно и нужно.

На коленях у меня Шон. Сын вырывается из рук. Мне неприятен

Горбачев как человек, но с его кадровой политикой, с небольшими оговорками, я согласен, потому и приговариваю: "Горбачев дает!".