– Да.

– Ребенок правильно говорит.

Айгешат сходила за в аптеку и встретила Балтуган. Соседка с первого этажа собралась идти на площадь.

– В редакции ходят слухи, что против демонстрантов собираются применить оружие номер "три". – я разговаривал с Гау.

Кэт перестала звонить. События дня переместились на площадь.

Смогут ли они простоять хотя бы часа два? Это важно. Протест должен быть обозначен четко и недвусмысленно.

– Оружие номер "три"? Что это такое?

– Не знаю.

Я положил трубку.

– Айгешат, нужны сведения из первых рук.

Жена улыбнулась.

– И что?

– Поезжай на разведку…

Айгешат сняла фартук.

… Прошло три часа, а за окном "то дождь, то снег, и спать пора, но никак не уснуть". За окном темно, и она не возвращалась.

Позвонил Балтуган:

– Вы были на площади?

– А что?

– Да-а… Айгешат три часа назад поехала туда и до сих пор ее нет…

– А-а… Испугался за жену?

Дура… Но она права.

Айгешат позвонила в дверь в начале девятого.

– Наконец-то! – я снимал пальто с жены. – Что так долго?

– Еле такси поймала… Одна русская бабенция из-за мотора накинулась на меня: "А-а… Головы подняли!".

– Рассказывай.

– Народу много… Сколько? Не могу сказать… Полно милиции… С трибуны выступал прокурор республики… "Тарандар! Я вынужден буду применять крайние меры… Я прокурор республики Елемисов… Ой, дурак! Я ходила и слушала… Какой-то парень подошел к нам и сказал по-казахски мужчине: "Что стоите, как зрители? Или присоединяйтесь, или уходите… Здесь не концерт…".

Протест не просто обозначен. Теперь Горбачев не сможет сказать, что мы бараны Что станет следующим этапом? Будут разгонять? Если бы сегодня это произошло в Москве, то… То что?

Почему русская тетка сказала Айгешат, что мы подняли головы?

Неужто они не понимают нас?

В одиннадцатом часу позвонила Семка, Салтанат, младшая дочь дяди

Бори. Они живут в ста метрах от площади Брежнева.

– Милиция и солдаты разгоняет народ. Еле убежала с площади…

Проснулся поздно. День пасмурный.

Кому позвонить? Я набрал рабочий номер Серика Касенова.

– Что тебе известно?

– Много… – Серик понимал, теперь телефоны казачат могли поставить на прослушку и говорил полунамеками.

– К примеру?

– Сестра моя Нэлька живет над магазином "Океан" и все видела с балкона.

– Что она видела?

Касенов не выдержал.

– Видела, как солдаты рубили наших саперными лопатами.

– Жертвы есть?

– Есть.

– Сколько?

– Прилично.

– Сколько прилично? Сто, двести?

– Больше.

– Шестьсот, семьсот?

– Примерно.

Я перезвонил к себе в лабораторию.

– Народ сгоняют на митинг в актовый зал, – сообщила Кэт. -

Русские и казахи в лабе не переругались, но в институте все разделились…

Первым выступил Змейков.

– Советская власть нам мать родная… А эти вышли против

Советской власти!

Выскочил на трибуну Асанхан Мамедалиев и закричал:

– Врете! Никто не выходил против Советской власти!

В зале раздалось: "Этот наверно тоже был вчера на площади".

В растерянности, не зная кого из трибунов делегировать на защиту, институтские казачата погнали выступать Руфу: "Давай, ты можешь!".

Руфа перепугался и понес: "Враги обманули молодежь…".

В чем правда дня? Правда в том, что сегодня мы узнали за кого нас держали и держат русаки.

Переволновался заведующий лабораторией гидроэнергетики Тамадаев.

Абдухалик Магомедович, как и Исмаил Заглиев, родом из Дагестана, лакец.

Говорил он сбивчиво.

– Я знаю казахов… Надо так довести народ, чтобы произошло вчерашнее…

Русаки в зале зашумели: "Этот куда лезет?!".

– Не затыкайте меня! – сорвался на крик Тамадаев.

– Что происходит в городе? – из Дома отдыха звонил Чокин. – Здесь все шепчутся… Спрашивать неудобно…

Телефон фонил с присвистом. КГБ поставило город на всеобщую прослушку.

– На улицы вышли студенты…

– Что они хотят?

– Протестуют против увольнения Кунаева.

– Кунаев подлец.

– Несознательные ребята…

– Ты когда ко мне приедешь?

– Нога заживет, приеду.

– Приезжай. Я пошлю за тобой машину.

"Особую жестокость проявили курсанты общевойскового училища имени Конева. Это они саперными лопатами направо и налево рубили обезумевших от страха и бессилия юных демонстрантов. Не отставали от них и курсанты-погранцы Алма-Атинского погранучилища, прибывшие на площадь с волкодавами. Той же ночью из Свердловска, Уфы,

Ташкента, других городов траспортными самолетами перебросили подразделения кадровых солдат внутренних войск…

Подавлением беспорядов руководили из бункера под правительственной трибуной заместитель председателя союного КГБ

Бобков и замминистра внутренних дел СССР Демидов. Активничали и местные председатель КГБ Мирошник, министр внутренних дел республики

Князев…"

Заманбек Нуркадилов. "Не только о себе".

В те дни мало кто находил в себе силы притворяться.

После Нового года разговаривал по телефону с Фаей.

– Солдаты убивали пацанов и девчонок… – сказал я.

– Правильно делали! – взъерошилась Фая.

– Да ты что?!

– Что, что! Ты бы видел, что вытворяли твои пацаны и девчонки!

И это Фая? Я не узнавал ее.

…На связи Коля Сабдыкеев, двоюродный брат.

– Толпа прошла мимо "Детского мира" по Комсомольской, свернула вверх по Дзержинского… Закинули бетонную урну в окно Ленинского военкомата…

У здания штаба Восточного погранокруга молодежь приняла бой со взводом курсантов. Погранцы палками положили человек двадцать у входа в здание.

"Сучары! Они за это ответят!" – крикнул я и нас с Колей разъединили.

– Гобатот дает! – на обеденном детском стульчике подал голос Шон.

– Что-о?! – я крутнул за ушко сына.

– Ой бай! Баланы тиме! – схватила меня за руку мама.

– Ты что делаешь? – строго сказала Айгешат. – Сам научил… А теперь… При чем тут он?

В Советском райкоме партии секретарь Кадырбекова и председатель райисполкома Акуленко проводили инструктаж для народных дружинников.

Пожилой русак поинтересовался: "Вот вы говорите, проявлять сознательность… А что делать, если они нападут на нас?".

Шум в зале усилился.

"Как будем действовать? – переспросил полковник-пограничник и сам же ответил. – Действуйте, как наметили!".

Х.ф. "Над Тисой".

Акуленко вышел из под контроля Кадырбековой и натурально осклабился:

– Поступайте так, как и следует поступать в таких случаях…

Дружинники-казахи потупили головы, русаки переглядывались с довольными лицами. Секретарь райкома разволновалась.

– Товарищи, – не глядя на председателя-провокатора, сбивчиво заговорила Кадырбекова, – Сегодня ночью состоялся партактив города… При нас товарищ Колбин звонил товарищу Горбачеву… Михаил

Сергеевич просил передать алма-атинским товарищам: при пресечении беспорядков соблюдать социалистическую законность… – Она обвела зал глазами. – Вы меня поняли?

Толпа на секунду приутихла. Акуленко остался весел и невозмутим.

Дружинникам легко могло показаться, как из-за спины Кадырбековой председатель райисполкома посылает зрительные сигналы: "Действуйте, как наметили!".

…Позвонил Каспаков.

– Кто-нибудь скажет правду…этому?

Жаркен умный мужик, но думает, что этому нужна правда. Теперь правда никому не нужна.

Вечером ожидается прибытие председателя Комитета партийного контроля Соломенцева. В 60-х он работал вторым секретарем ЦК КП

Казахстана. Якобы знает подход к аборигенам.

Нашим надо разбегаться по укрытиям. Эти… всех поубивают…

Ребята сделали все по уму, теперь надо спасаться.

В семь часов по радио прервалась музыка и диктор зачитал сообщение.

"Все вы стали свидетелями происходящего в городе…От трудящихся поступают многочисленные обращения к руководству с требованиями положить конец насилию… Правоохранительные органы приступили к наведению порядка…".