Она протянула мне листки с моей писаниной.

– Только вот что. Вы пишете об экономии энергии, о ЦСКА…

– СЦК. Свинцово-цинковый комбинат.

– Извините. Понимаете, чтобы заинтересовать читателя темой экономии энергии, надо ее очеловечить.

– Как это?

– В тексте я вижу отстраненность, научность… То есть то, что на ваш взгляд, кажется важным так и останется важным только для вас, если вы не увлечете за собой читателя за собой вещами интересными для всех.

– М-м…

– Но на сегодня и этого достаточно. На сегодня главное, что писать вы можете. Продолжайте в том же духе.

Люби меня по французски…

Наташенька, она же Черепушечка, большой специалист в этимологии.

Например, слово "люблю", хохмы ради, прошепетывает "еблю", а песню

"Кленовый лист" и вовсе поет так же, как понимаю ее я:

Хреновый лист,

Ты мне приснись…

Мне не терпелось рассказать теткам о приговоре Черноголовиной.

– Пошли на чердак.

– Ты где с утра был?

– У Галины Васильевны.

– Кто это? – спросила Кэт.

– Писатель. Она прочитала мою писанину и сказала, что мне нужно писать.

– Правда? – Кэт поцеловала меня в губы. – Здорово!

– Ты рада?

– А ты как думал?

Тереза Орловски протянула руку.

– Поздравляю.

– Рано. Надо работать. Сегодня высший день! Теперь можно послать к едреней фене эту науку. О, если б вы знали, как она мне остофигела! Уже начал про себя думать, что я идиот.

– Я хочу тебя! – сказала Кэт. – Пошли на беклемиш.

– Куда пойдем? Ко мне?

– Можно у мамы побеклемишиться. Она сегодня дежурит.

– Пошли.

– Пузырек возьмем?

– Не стоит. Мне надо работать.

– Молодец.

– Бяша, подожди. – засмеялась Орловски. – Хочу тебя еще обрадовать.

– Что еще?

– Приходила из приемной Лорик.

– Ну и че?

– Она интересовалась тобой.

– В плане науки?

– Вот именно. Спрашивала у нас, правда, что у вашего Бека член тридцать сантиметров?

Лорик прелесть.

– Что вы ей ответили?

– Мы с Катькой побалдели… Девки в приемной думают, что ты нас обеих дрючишь. Кэт успокоила Лорика. Сказала, что у тебя вместо члена пипетка. Еще они думают…

– Пусть себе думают, – перебил я Орловски. – Вот что, девчонки.

Вы меня задолбали разговорами о моем маленьком…

Как бы не успокаивала меня Кэт, но размер для них имеет не только эстетический смысл. Дабы понять с кем приходится иметь дело, я попросил Кэт и Орловски провести измерения у мужей. Сделать это, по возможности, не вызывая подозрений, с душой, не роняя телефонного аппарата.

Как рассказала Тереза Орловски, к Валере, подобралась она с портновским сантиметром. Наташин благоверный поначалу непонимающе уставился на жену, возмущаться не стал, но и не позволил довести умысел до конца. Сказал, что ему известно откуда дует ветер.

Для соблюдения корректности измерений Кэт проводила эксперимент при утреннем просмотре Гапоном передачи "АБВгдейка". В момент, как она говорила, активного узбекостояния. За неимением портновского сантиметра Кэт приставила к корневищу узбека ученическую линейку.

Гапон человек от науки далекий, потому заорал:

– Еб…лась?!

– Не кричи. На работе попросили.

У узбека тут же аппарат и обмяк.

– Я Чокина убью! – пригрозил Гапон.

– Только что говорила с Галиной Васильевной. – мама не утерпела до вечера и позвонила на работу. – Хвал, хвал… Твой язык ей нравится.

Черноголовина переборщила. С языком-то у меня как раз беда.

Мама потребовала, чтобы материал по вторичным энергоресурсам я отнес в "Казахстанскую правду". Статью вчера я отдал заведующему промышленным отделом Жданову.

– Тема очень актуальная, – сказал Геннадий Николаевич, – Я посмотрю.

"Зона риска"

Вечером приехала Карашаш. Поговорить со мной. Она неплохо изучила меня и знает, как строить разговор.

– На пьющего человека смотреть тяжело… Будешь продолжать пить,

– никогда не будешь нужен людям.

Еще Карашаш обсуждает с мамой тему моей новой женитьбы. У жены одноклассника Анеке (мужа Карашаш) есть разведенная племянница с ребенком. Племяннице 23 года, она врач, родители ее физики.

Мама приторчала от перспективы заполучить в семью собственного врача.

– Акен аурад, мен аурам. Бизге даригер керек.

Хоть стой, хоть падай. Меня кто-нибудь когда-нибудь спросит? Я понимаю, врач в семье нужен. Но надо, чтобы и меня тянуло к врачу.

Что хотите, но жениться я не хочу.

– Ты – баран? – Матушка выдвинулась на танкоопасное направление.

– Хочешь жениться на этой салдак катын? Дождешься…

Маму напугал звонок тети Сони, матери Кэт:

– Калыныз калай, кудагий?

При живом, действующем зяте вопрос маман Кэт прозвучал как напоминание: за удовольствие надо платить.

У подъезда меня вместе с Кэт засек Ислам Жарылгапов и спросил маму: "Бектас привел невестку? Поздравляю"..

Теперь, когда Кэт приходила к нам, матушка при каждом звонке в дверь приказывала подруге прятаться.

Знала бы мама еще и о том, что Кэт собиралась родить от меня ребенка, тогда… Да ничего тогда бы и не было.

– Буду рожать. – решительно заявила Кэт.

Мне нравится решительность коллеги. Узбеку она родила пацана.

Может и мне тоже подарит сына?

Калина – чудная Долина…

Доктор позвонил Наде. Та пришла в больницу и началось… Без выписки он ушел из больницы домой к Надьке. Дуркуют они на пару в центрах.

– За бабу он нас всех продаст. – сказала мама.

Колорада ярмарка

Экспериментальная ГЭС КазНИИ энергетики стоит на Малой

Алма-Атинке, по дороге на Медео, в ста метрах от въезда на территорию второго дома отдыха Совмина. Построил Чокин ее после войны. Гидроэлектростанция крошечная, но работающая. Мощность ее что-то около 5 мегаватт, она участвует в покрытии пиков энергосистемы Алма-Атаэнерго.

На ГЭС постоянно живут обслуживающий инженер, сторож. Иногда приезжает сюда поработать и подышать чистым воздухом Чокин.

Гуррагча предложил Максу, Марадоне и мне:

– Поехали на ГЭС. Организуем шашлык.

Сказано – сделано. Поехали.

В горах падал снег. Пили в вагончике, к вечеру спустились в город. Продолжили с Гуррагчей на хате у Салты.

Салта, она же Салтанат, разведенная бабенция лет 27, живет однокомнатной квартире, в доме через дорогу от кинотеатра "Алатау".

Отец ее в прошлом начальник городской милиции, у Салты двое детей, воспитанием которых занимается бывший муж.

Салтанат по-казахски – торжество, праздник. В квартире Салты каждый божий день что-то отмечают и сразу же начинают готовиться к следующему празднику. Гуррагча и я застали Салтанат с подругами.

Застали мы их за обсуждением плана празднования приближающейся 65-й годовщины Октябрьской революции.

Гуррагча и я остались в квартире девушки-праздник до утра.

Проснулись и я позвонил Олегу Жукову.

– Вася, что делаешь?

– Подваливай. Мамаша на дежурстве.

В квартире Жуковых Кемпил, Энтерпрайз, однокашники Олега по юрфаку Жома, Баур и другие.

– Кэт, что делаешь? – я позвонил на работу.

– Че делаю? Работаю. Ты сам где?

– У друга на хате. Привези чирик.

– Куда подъехать?

– Знаешь на углу Фурманова и Кирова восьмиэтажку?

– Там внизу еще ювелирный магазин? Знаю.

– Через полчаса я буду у входа в ювелирный.

Была у Олега девушка Наташа. Глазастая евреечка. С ней у Жукова было в серьез. Настолько в серьез, что поверить было нетрудно любому, чей взгляд встречался с ее стреляющими по сторонам глазами.

Напоролся на ее глаза и я. Напоролся и наплевал на Олега. Подсмотрел в его записной книжке ее телефон и позвонил.

Она динамила меня. Близко не подпускала, но кое-какие, по мелочам, деньги принимала.

Забывшись, я нарисовался с ней к Кочубею. Думал, молодой человек поймет и не станет закладывать. Понятия у геологов другие, Кочубей вбагрил меня Васе.

– Бек разве так делают? – спросил Олег.- Ну скажи, нравится баба.