"Литературная газета" писала, что поэт и режиссер исследовал тему сошествия и возвращения из ада. Для серьезного осмысления темы ада надо быть глубоко религиозным человеком, верить, что рай и разные там чистилища это не метафоры, а то самое, что освобождает человека от вопросов о смысле жизни. Словом, ни о чем не думай, кроме как об обязанности "жить, чтобы жить". За нас все давным-давно решено.

Отечественные критики особо подчеркивают, что Пазолини считал смерть главным событием человеческой жизни.

Охваченный тяжкой депрессией умирал Гоголь, перед смертью сбежал от жены Лев Толстой, Есенин так тот вообще покончил собой.

Что позволено Юпитеру, не дозволено быку. Быки это мы.

Теперь же судя по тому, как советская печать не заостряла внимание на обстоятельствах лишения жизни сеньора Паоло, можно еще раз сделать вывод о том, что для небожителей важен только сам факт смерти, но никоим образом не его форма.

Если вам ночью не спится,

Попробуйте в кого-нибудь влюбиться,

Из тех, что от вас далеко…

Шеф уехал на шабашку, обещал вернуться к Новому году. Это он спецом. Чтобы свадьбу пропустить.

Проводы Гау ее родители устраивали в зале торжеств городского

Дома быта.

Матушке не захотелось отставать. Место удобно и выгодно тем, что продукты, напитки можно использовать свои. Зал вмещает не более ста человек. Пришлось дополнительно завезти стулья из разных мест. Все равно с местами впритык.

– Кого позвал с работы? – спросила мама.

– Всех, кроме Шкрета и Еремы, мужиков из лабратории.

– Почему не пригласил Шкрета и Ермека? Женщин?

– Сам знаю.

– Шкрета и Ермека не приглашать – дело твое. Но женщин позвать надо.

– Сама же говоришь, нет мест.

– Для твоих женщин твоих места найдем. Сколько тебе говорить: с женщинами надо быть осторожным.

– Не лезь не в свое дело!

– Ладно. Успокойся.

Женщин с работы мне хотелось позвать и места для них за счет отказа другим в приглашении, конечно же, нашлись бы. Не позвал я их из-за Доктора. Подумал, увидят брата-зэка, начнутся расспросы, то да се. Ситка Чарли, если на момент свадьбы будет в отпуске, дома посидит.

Для матушки предсвадебные хлопоты что-то вроде сбывшейся мечты.

Она не перечит, угождает. Попросила умкиного мужа Мерея достать для меня три коробки чешского пива. Кроме "Праздроя" и "Будвара" Мерей привез хорошо очищенную водку, коньяк, какой никто из нас никогда не пил.

Лица желтые,

Скажите, что вам снится?

Свадьба в разгаре.

– Гау, пойдем в комнату отдыха.

– А удобно?

– Удобно.

С крайнего стола окликнул Олежка Жуков.

– Гау, Бек! Бухните с нами.

– Народ кругом. Нельзя.

– Тогда я в комнату отдыха принесу.

– Неси. Да поскорей.

В комнате отдыха шевелилась оконная портьера. Кто там прячется? Я отдернул занавес. У окна с красным мордом, мокрый от пота, Лал

Бахадур Шастри. В руках держит кальсоны.

– Во чтобы их завернуть? У тебя с собой нет газеты?

– Откуда у меня газета? – Шалун что-нибудь да выкинет. – Кальсоны на фига снял?

– В нижнем белье танцевать жарко.

– Ты бы лучше брюки снял и танцевал в кальсонах.

– Хе-хе.. Скажешь…

Шастри обтерся занавеской и удалился с кальсонами под мышкой.

Наконец появился Олежка. С ним Кочубей. У последнего в руках бутылка "Арарата".

– Бек… – Жуков поднял бокал. – Знаешь, как я рад, что у тебя такая жена! Если б ты знал… Гау у тебя… Она у тебя такая, что я… Ну ты понимаешь… Я конечно рад, что ты наконец женился. И вдвойне рад, что у тебя есть Гау.

– Спасибо, Олег. – тихо сказала Гау.

А лаве спан

22 декабря экзамен в аспирантуру. Председатель комиссии

Устименко. Он теплофизик, потому экзамен в отсутствие еще одного члена комиссии – Каспакова – принимает Лойтер.

Среди своих приемный экзамен формальность. Лойтер не стал докапываться с каверезными вопросами, мигом смекнув какой из меня энергетик, быстро отпустил.

Пришла отметить с нами День энергетика Фая. Обнялись, расцеловались и пошли к столу.

Последним пришел Каспаков.

– Не дают дома работать, – пожаловался завлаб. – Звонит

Устименко, звонит Лойтер. Без вас, говорят, принимать экзамены у аспирантов не будем.

С очередным подколом не преминул возникнуть Хаки.

– Они боятся вас, – сказал он.

– Боятся? – напыжился Жаркен Каспакович. – Чего им меня бояться?

– Ну как же, – Хаки нарисовал в воздухе большой круг. – Вы на уровне. А они кто?

– Они кто? Ха-ха! – Каспаков выпустил животик. – Ну, наверное, и они что-то из себя представляют.

– Да ну…, – пренебрежительно махнул рукой Хаки. – Им до вас как

… Тьфу!

Жаркен прекрасно знает Хаки, но все равно попадается в ловушки танкового генерала. Нравятся ему ловушки генерала Гудериана.

Матушка решила исправить ошибку и велела позвать женщин домой.

Согласились пойти только Фая и старший инженер Алима Омарова.

Остальные уперлись.

Пришла с занятий Гау.

– У тебя жена молодая. – сказала Фая.

– И мы с тобой не старые.

31 декабря 1810 года давался бал у екатерининского вельможи…

Вельможами екатерининской эпохи в КазНИИэнергетики отродясь не пахло. Бальным танцам учить сотрудников тоже было некому, но дискотека была и проводилась она не только под Новый год. Подготовка к дискотеке не хлопоты по организации бала у екатерининского сановника. Делов – раз-два и обчелся. Ответственный за организацию и порядок на институтской трясучке комитет комсомола. Загодя в вестибюле вывешивается объявление. В дискотечный день, после обеда комсомольцы выносят из актового зала стулья, проверяют аппаратуру.

Все. Можно роки мочить.

Из лаборатории чаще других остается на танцульки Кул Аленов. Для чего он загодя припрятывает в стол пузырек. Его он распивает в перерыве между танцами со своими жертвами. Не все институтские девицы знают, что такое "беклемиш", но всем нравится, как ухаживает за ними Аленов.

Лаборанту Темира Ахмерова Гуррагче 22 года. На пачку – вылитый первый космонавт Монгольской Народной Республики, сбитый, подвижный.

Монгол – парень себе на уме. Если и выпивает, то больше за компанию.

Предпочитает курнуть.

С некоторых пор он околачивается среди моих молодых кентов.

Раньше Гуррагча жил около кинотеатра "Алатау", водил дружбу с

Кемпилом, Жроной, Кочубеем и другими. Кочубею известно: у монгола постоянно с собой контрольный башик хорошей нашки, потому и он нередкий гость институтской дискотеки.

Сегодня 23 февраля, женщины поздравляют мужиков. Кул блатует женщин остаться на дискотеку. Из наших никто не подписывается.

Заглянула с поздравлениями Кэт. У нее проблема с начальницей.

Последняя придирается, выживает курильщицу из отдела. Вчера попросила Кэт поискать новое место работы.

Не долго думая, Жаркен предложил ей припасть к нашему столу:

– Переходи к нам. Тебя это устраивает?

Кэт это не только устраивает. Она обрадовалась и охотно присела за стол.

– Карлуша будет заниматься энергетическими балансами, – объявил

Каспаков.

Шастри потер руки от предвкушения – Кэт будет работать в его группе..

– Теперь дела у нас пойдут как по маслу. Предлагаю выпить за пополнение.

– Нурхан… Ты это… брось. – Жаркен Каспакович напустил на себя строгость.

– Не беспокойтесь, Жаркен Каспакович, – заверил шалун завлаба в пристойности, – Это для науки.

– Ну… – Каспаков поднял кружман с водкой. – Против науки возражений нет. – сказал он и выпил.

Сдается, что завлаб и сам не прочь раздвинуть перед Кэт горизонты науки. А то с чего бы, и глазом не моргнув, не отходя от кассы, разрешил главный на все времена вопрос – кадровый.

Шастри не такой, как Кул, любитель дискотек, но если присоединяется к мероприятию, то танцует бодро и неутомимо. Пляшет он, как Жорж Милославский из фильма "Иван Васильевич меняет профессию". Сколько Шастри выпил в тот день трудно сказать. Но много ли ему надо, если рядом Кэт?